Хельо Мянд - Тоомас Линнупоэг

• Название: Тоомас Линнупоэг
• Автор: Хельо Мянд
• Издательство: Ээсти раамат
• Жанр: Детская проза
• Год: 1975

Произведение удостоено II премии на конкурсе детской и юношеской литературы в 1966 году.

Для среднего возраста.

---

Когда игры всем надоели, сели за стол. Вайке Коткас принесла книгу для гостей — подарок от матери ко дню рождения — и попросила своих друзей что-нибудь в нее написать.

Все стали отнекиваться, никто не хотел быть первым, и Вайке Коткас сунула книгу для гостей в руки Пеэтера Мяги.

— Мне надо сначала разогреться, — сказал Пеэтер.

— Нечего тебе греться! — настаивала Вайке Коткас. — Вина сегодня тебе не предложат, так что пиши!

Пеэтер Мяги поднялся с места.

— Надеюсь, уважаемое общество не будет иметь ничего против того, чтобы мы при заполнении этой книги провозгласили девиз: «Все за одного, один за всех!» То есть, один думает, что написать, а все другие подписываются. Разумеется, мы обязаны как следует обмозговать, кто из нас может стать этим одним. Ведь ему предстоит выдержать от нашего имени экзамен на оригинальность, ибо, как известно, основная функция книги для гостей — быть вместилищем оригинальности. Посему наш избранник должен быть самым лучшим и самым находчивым из присутствующих. Думаю, я никого не обижу, если доверю эту почетную миссию всем нам известному…

…Тоомасу Линнупоэгу.

Все захлопали в ладоши, и Пеэтер Мяги сунул книгу для гостей Тоомасу Линнупоэгу, а Тоомас Линнупоэг тайком показал своему лучшему другу Пеэтеру кулак.

Вайке Коткас включила проигрыватель, и все стали танцевать, а бедняга Тоомас Линнупоэг остался один на один со своей миссией. Ему никогда в жизни не приходилось иметь дела с книгой для гостей. Он понимал, что посвящение должно быть умным и солидным, ведь оно останется в книге навечно, и каждый гость, которого попросят написать на память несколько строк, посмотрит сначала на предыдущую запись. Но самому-то Тоомасу Линнупоэгу не на что было посмотреть.

Тоомас Линнупоэг думал в течение одного танца, в течение второго и постепенно начал выходить из себя — ему не нравилось сидеть и думать. Во время третьего танца к нему подошла Вийви.

— Ничего не приходит в голову? — поинтересовалась она.

— Ничего, — чистосердечно признался Тоомас.

— Ты напиши «Per aspera ad astra», — шепнула Вийви.

— А что это значит? — Тоомас Линнупоэг удивленно уставился на Вийви из-под черных бровей.

— Не знаю, это по латыни, — сказала Вийви, — но так всегда пишут. Я видела.

— А ты меня не обманываешь? — спросил Тоомас Линнупоэг. В последнее время он относился к девчонкам с недоверием.

— Ну что ты! — возразила Вийви. — Я тебя никогда не обманываю.

— Хорошо, пусть будет так, — Тоомас Линнупоэг махнул рукой и начертал большими четкими буквами:

«PER ASPERA AD ASTRA»

Внизу Тоомас Линнупоэг подписал свое имя, затем подписалась Вийви, а за нею и все остальные, но никто не знал, что означает эта таинственная фраза. Не знала и Вайке Коткас, хотя она и интересовалась иностранными языками. Зато знал ее отец, он сказал, что «Per aspera ad astra» означает «Через тернии к звездам».

Тоомас Линнупоэг на уроке пения

На следующее утро Тоомас Линнупоэг, выйдя из дому, встретил дядю Беньямина с Мурьяном. Тоомас Линнупоэг быстро поздоровался — он был вежливый мальчик — и хотел было прошмыгнуть мимо: Тоомас Линнупоэг еще помнил недавнее прискорбное происшествие, но дядя Беньямин ухватил его за пуговицу пальто.

— Тоомас Линнупоэг, — спросил дядя Беньямин, — почему это ты всегда спешишь?

— Но ведь мне надо в школу, — ответил Тоомас Линнупоэг, пытаясь освободиться.

— Когда я ходил в школу, мне тоже вечно было некогда, — сказал дядя Беньямин. На его лице появилась мягкая улыбка. — Ох, какими озорниками были мои мальчики, — продолжал он. — Когда я смотрю на тебя, Тоомас Линнупоэг, мне сразу вспоминаются мои мальчики. Знаешь, что они со мною вытворяли?

Тоомас Линнупоэг не знал. Тоомас Линнупоэг и не хотел знать, что вытворяли с дядей Беньямином его мальчики, которые теперь стали такими большими, что годились Тоомасу Линнупоэгу в отцы.

— Они совали в мои карманы мусор.

— Мусор?! — удивился Тоомас Линнупоэг и позабыл, что спешит.

— Да, да. Старые перья, клочки бумажек, промокашки. Стоило мне пойти между рядами парт, как они все это тайком засовывали в мои карманы. Думали, я не вижу. Но я-то видел. После уроков выворачивал карманы и все выкидывал.

— Дядя Беньямин, у вас, наверное, были большие карманы?

— Хе-хе-хе-е! — Дядя Беньямин от души рассмеялся. Когда дядя Беньямин заговорил о своих мальчиках, в нем проснулся бывший учитель, и он тут же спохватился, — ведь Тоомас Линнупоэг должен идти в школу!

— А теперь беги, мой юный друг, — сказал дядя Беньямин, и Тоомас Линнупоэг побежал. Вернее, Тоомас Линнупоэг поехал на автобусе, но какая разница — значит, автобус бежал вместо него.

Тоомас Линнупоэг подоспел к дверям класса одновременно с учительницей пения, чуть было не сбил ее с ног и быстренько слился с классом, то есть начал вместе со всеми греметь откидной доской парты.

Учительница пения некоторое время молча слушала грохот, отчего ее и без того плохое настроение стало еще хуже, затем желчно спросила:

— Вы хотите доказать мне, что наша школа преобразована в детский сад?

— Да, — ответил Тоомас Линнупоэг с невинным видом. Действительно, почему бы сегодняшним ученикам не стучать откидными досками, если в прежние времена их отцы засовывали в карманы учителям мусор?

— Я вижу, Линнупоэг, ты рвешься отвечать. Так и быть, выходи вперед, — сказала учительница, — а поскольку детишкам из детсада непривычно петь в одиночку, мы вызовем еще кого-нибудь. — И учительница вызвала…

…Майю.

Тоомас Линнупоэг ничего не имел против пения, Тоомас Линнупоэг ничуть его не боялся, в этом деле он был мастак. Даже, пожалуй, пел получше других. Но Тоомас Линнупоэг вовсе не был уверен, хочет ли петь Майя. К тому же, учительница была к Майе несправедлива, Майя вовсе не стучала откидной доской, Тоомас Линнупоэг это прекрасно видел. Поэтому он начал протестовать против вызова Майи.

Учительница пения шла в класс с совершенно другими намерениями, она собиралась посвятить сегодняшний урок разучиванию новой песни, — но не могла же допустить, чтобы подрывали ее авторитет! Тоомас Линнупоэг и Майя должны были петь, если они хотели остаться учениками этой школы.

Тоомас Линнупоэг пошел навстречу желанию учительницы и начал бодро и бесстрашно петь. Но, к сожалению, он забыл одну мелочь, одну достаточно важную мелочь, а именно, — что Майе пение не дается, она фальшивит и оттого всегда старается петь как можно тише. Вначале лицо Тоомаса Линнупоэга сияло от счастья, — ведь он поет с Майей на пару! — и Тоомас Линнупоэг пел во весь голос, словно идущий на битву древний богатырь. Но когда Тоомас Линнупоэг пропел уже половину песни и все еще не слышал рядом с собою ломкого сопрано Майи, он стал проявлять к Майе повышенную чуткость, и это была ошибка, которую Майя ему не простила: Тоомас Линнупоэг сбавил громкость, чтобы не заглушать голоса девочки. Такой знак внимания до того напугал Майю, что она, в свою очередь, запела еще тише. Когда же Тоомас Линнупоэг снова попробовал подладиться под ее голос, Майя просто-напросто умолкла. Как закрыла рот, так и не открывала его больше.

В глазах учительницы пения это было не что иное, как валяние дурака, и она выставила Тоомаса Линнупоэга и Майю из класса.

Хотя Тоомасу Линнупоэгу уже исполнилось пятнадцать, он был все еще чрезвычайно наивен: он возомнил, будто совместное изгнание его и Майи из класса послужит их сближению.

— Гадкий мальчишка! — сказала Майя, когда они очутились за дверью, и повернулась к нему спиной. — Из-за тебя меня выгнали из класса.

— Из-за меня?! — Тоомас Линнупоэг удивился.

— Из-за кого же еще, ты что, не мог петь громче?!

До Тоомаса Линнупоэга все еще не доходило, почему Майя старалась скрывать свой голос. Хотя Тоомас Линнупоэг был, как уже упоминалось выше, мальчиком музыкальным, его уши отнюдь не страдали от немузыкального голоса Майи. Наоборот, Тоомас Линнупоэг был бы рад с утра до вечера наслаждаться Майиным пением, по его мнению, оно было прекрасно, как журчание ручейка. А так как Майя далеко не в первый раз поворачивалась к Тоомасу Линнупоэгу спиной, это обстоятельство отнюдь не выбило его из колеи. Тоомас Линнупоэг наивно заметил:

— Ерунда! В общей сложности нам здорово повезло.

— Как это повезло? — Майя возмутилась и повернулась к Тоомасу Линнупоэгу лицом.

— А так, — объяснил Тоомас Линнупоэг, — замечания нам не записали, это раз, двойки не поставили, это два, только и делов, что вежливо попросили выйти из класса. Нам надо бы сказать учительнице спасибо. Здесь совсем неплохо. Посидим на подоконнике и поболтаем.

— Кому неплохо, а кому и плохо, — сказала Майя. — Интересно, о чем это мы станем с тобой болтать? Не о том ли, как ты вчера ходил на день рождения?