Иэн Рэнкин - Черная книга

• Название: Черная книга
• Автор: Иэн Рэнкин
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-07988-5, 978-5-389-06052-4

На ближайшего помощника инспектора Ребуса совершено нападение. Пострадавший в коме, Ребус ломает голову над шифрованными записями в его записной книжке, пытаясь выйти на след преступников. Следов слишком много, все тянутся из прошлого, потом всплывает нераскрытое дело о пожаре в гостинице, из тумана загадок выступает мрачный призрак местного «авторитета», рэкетиры, ликвидаторы, картежники, педофил, не совсем умерший ресторатор — фанат Элвиса Пресли и отсидевший срок гипнотизер — брат Ребуса. Как связать концы с концами, как разгадать хитроумный ребус, который многие предпочли бы не разгадывать — в их числе, возможно, и сам Ребус?..

---

Ступеньки, которые с улицы вели вниз, в квартиру с садиком, были стертые и скользкие. Ребус шел осторожно, а потому не сразу заметил в свете уличного фонаря большую спортивную сумку, которая стояла на тростниковом коврике перед входной дверью. Это была его сумка. Он расстегнул молнию и заглянул внутрь. Поверх одежды и пары туфель лежала записка. Он прочел ее дважды.

Не пытайся открыть дверь — она на задвижке. Дверной звонок я тоже отключила и сняла телефонную трубку до понедельника. Следующую порцию твоего барахла выставлю за дверь в понедельник утром.

Подписи не требовалось. Ребус длинно присвистнул, потом попытался вставить ключ в скважину. Безрезультатно. Нажал кнопку звонка. Никакого звука. Потом предпринял последнюю попытку: присел и заглянул в квартиру через щель в почтовом ящике. Прихожая была погружена в темноту, и никакого света из комнат тоже не пробивалось.

— Возникли неожиданные обстоятельства, — крикнул он. Тишина. — Я пытался звонить — было занято. — По-прежнему тишина. Он прождал еще несколько секунд, надеясь, что хотя бы Дженни нарушит молчание. Или Сьюзен, она была еще та заноза. И сердцеедка, судя по виду. — Прощай, Пейшенс, — крикнул он. — Прощай, Сьюзен. Прощай, Дженни. — Тишина. — Мне очень жаль.

Так оно и было на самом деле.

— Вот выдалась неделька, — пробормотал он себе под нос, поднимая сумку.

В утро воскресенья под тусклым солнцем и на резком ветру Эндрю Макфейл добрался до Эдинбурга. Он так долго здесь отсутствовал, что почти не узнавал города. Кругом все изменилось. Он прилетел несколько дней назад и все еще чувствовал смену часовых поясов — и удар по карману (вздутые лондонские цены оказались для него неприятным сюрпризом). Он прошел пешком от автобусной станции до Лит-уок в Бротоне. Путь был недолгий, но каждый шаг давался тяжело, хотя сумки у него были легкие. В автобусе он спал плохо, но в этом не было ничего нового: он уже не помнил, когда в последний раз спал крепко, без сновидений.

Солнце, судя по всему, могло скрыться в любую минуту. Густые тучи надвигались на Лит. Макфейл попытался прибавить шагу. В кармане у него лежал листок бумаги с адресом пансиона. Он позвонил туда накануне вечером, и хозяйка ответила, что ждет его. Голос у нее звучал приветливо, но телефон есть телефон, могло и показаться. Ему в принципе было все равно, что она собой представляет, лишь бы не шумела. Он знал, что о его отъезде из Канады сообщили не только канадские, но даже и некоторые американские газеты, и предполагал, что скоро его атакуют журналисты. Он удивился, когда без всяких препятствий сошел с самолета в Хитроу. Никто, казалось, не ведал, кто он такой, и слава богу.

Он хотел только одного — спокойной жизни, хотя, возможно, не такой тихой, как в последние несколько лет.

Из Лондона он позвонил своей сестре и попросил ее узнать через справочное бюро адрес миссис Маккензи в Бельвю. (Лондонская справка не стала себя особо утруждать.) Мелани и ее мать, когда он познакомился с ними, снимали жилье у миссис Маккензи. Алексис была матерью-одиночкой, подопечной службы социального обеспечения, а миссис Маккензи оказалась более доброжелательной домовладелицей, чем большинство других. Правда, сам он ни разу не наведался туда к Мелани — миссис Маккензи этого бы не одобрила.

Она теперь редко пускала постояльцев, но была доброй христианкой, а Макфейл проявил настойчивость.

И вот он стоит перед домом. Простое двухэтажное здание, отделанное серой «каменной» штукатуркой, уродливые двойные рамы. По обе стороны — точно такие же дома. Миссис Маккензи открыла дверь сразу, словно ждала его. Она засуетилась, показала ему кухню и гостиную, потом провела наверх, открыла дверь в ванную и, наконец, в его спальню. Спальня была не больше тюремной камеры, но уютно отделана (в стиле середины шестидесятых, подумал он). Ну и ладно, его все устраивало.

— Очень мило, — похвалил он миссис Маккензи, которая в ответ пожала плечами: какие могут быть сомнения?

— В чайнике есть чай, — сказала она. — Пойду принесу нам по чашечке. — Потом, вспомнив что-то, добавила: — Да, в комнате не готовить.

Эндрю Макфейл покачал головой:

— Я вообще не готовлю.

Она вспомнила еще что-то и подошла к окну с задернутыми занавесками:

— Сейчас раздвину. Если захотите проветрить, можете открывать окно.

— Свежий воздух — это хорошо, — согласился он.

Они вместе выглянули из окна на улицу.

— Тут тихо, — сказала она. — Движения мало. Но днем, конечно, бывает шумновато.

Макфейл понял, что она имеет в виду: по другую сторону улицы за черным чугунным забором располагалось старое здание школы. Школа была небольшая, возможно, только начальная. Окно Макфейла выходило как раз на ворота школы, чуть правее главного здания. Прямо за воротами он увидел пустую спортивную площадку.

— Пойду сделаю чай, — спохватилась миссис Маккензи.

Когда она ушла, Макфейл положил свой багаж на пружинную односпальную кровать. Рядом стоял небольшой письменный стол и стул. Он взял стул, поставил его перед окном и сел. Отодвинул в сторону маленького стеклянного клоуна и положил подбородок на подоконник. Теперь ничто не заслоняло обзор. Он сидел так, мечтательно глядя на школьную площадку, пока миссис Маккензи не позвала его в гостиную пить чай.

— С лимонным кексом.

Эндрю Макфейл вздохнул и встал. Ему не хотелось чая, но он подумал, что можно взять его к себе в комнату и выпить позже, если возникнет желание. Он устал — устал как собака, но он был дома, и что-то подсказывало ему, что сегодня он будет спать мертвецким сном.

— Иду, миссис Маккензи, — отозвался он, отрывая взгляд от школы.

2

Утром в понедельник полицейское отделение на Сент-Леонардс полнилось слухами, что инспектор Джон Ребус пребывает в еще более отвратительном настроении, чем обычно. Некоторые отказывались в это поверить и чуть ли не готовы были приблизиться к Ребусу, чтобы лично убедиться в этом… чуть ли.

У других не было выбора.

Глядя на сержанта Брайана Холмса и констебля Шивон Кларк, сидевших с Ребусом в их общем отсеке отдела уголовного розыска, можно было подумать, что у них под задницей сваренные всмятку яйца.

— Итак, что у нас с Рори Кинтаулом? — спросил Ребус.

— Он в больнице, сэр, — ответила Шивон Кларк.

Ребус нетерпеливо кивнул. Он ждал, когда она сделает промашку. И не потому, что Шивон была англичанкой и выпускницей университета, и даже не потому, что у нее богатенькие родители, которые купили ей квартиру в Новом городе. И даже не потому, что она женщина. Просто такая у Ребуса была манера работать с молодежью.

— И по-прежнему отказывается говорить, — прибавил Холмс. — Он молчит о том, что случилось, и явно не собирается предъявлять кому-то иск.

Вид у Брайана Холмса был усталый. Ребус заметил это краем глаза. Он не хотел встречаться с Холмсом взглядом, не хотел, чтобы Холмс понял, что у них есть кое-что общее.

Их обоих выставили из дому.

С Холмсом это произошло немногим более месяца назад. Уже потом, обосновавшись у своей тетушки в Барнтоне, Холмс объяснил, что всему виной дети. Он не понимал, насколько Нелл хочет родить ребенка, и принялся отпускать шуточки на эту тему. И в один прекрасный день она взорвалась — это надо было видеть — и вышвырнула его на глазах у всех соседок по их шахтерской деревеньке к югу от Эдинбурга. Соседки, естественно, ликовали, видя, как Холмс спасается бегством.

Теперь он работал еще усерднее, чем прежде. (Работа тоже нередко становилась причиной стычек Холмса и Нелл: у нее был нормированный рабочий день, а у него категорически нет.) Он напоминал Ребусу драную и выцветшую пару рабочих джинсов, чей срок службы, считай, уже вышел.

— Что ты предлагаешь? — спросил Ребус.

— Я предлагаю закрыть это дело, сэр, при всем моем уважении.

— «При всем моем уважении», Брайан? Именно так говорят, когда подразумевают «идиот ты безмозглый».

Ребус по-прежнему старался не смотреть на Холмса, но заметил, что тот покраснел. Кларк разглядывала свои колени.

— Слушай, — сказал Ребус, — этот тип тащился две сотни ярдов с двухдюймовой дыркой в животе. Почему? — Ответа не последовало. — Почему… — не отступал Ребус, — почему он прошел мимо десятка магазинов, пока не дотащился до своего двоюродного брата?

— Может быть, он хотел дойти до врача, но потерял силы, — предположила Кларк.

— Может быть, — пренебрежительно обронил Ребус. — Но любопытно, что пришел он к брату.

— Думаете, это как-то связано с его братом, сэр?

— Позвольте спросить у вас обоих еще кое-что. — Ребус встал и сделал несколько шагов, потом вернулся, увидел, что Холмс и Кларк переглядываются. Он задумался. Поначалу они только и делали, что ссорились друг с другом, так что искры сыпались. А теперь, значит, сработались. Оставалось только надеяться, что их отношения не зайдут дальше. — Позвольте спросить у вас следующее, — сказал он наконец. — Что нам известно о жертве?