Дмитрий Самохин - У смерти твои глаза

• Название: У смерти твои глаза
• Автор: Дмитрий Самохин
• Жанр: Романтическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-93556-395-9

Столица империи – Санкт-Петрополис готовится к празднованию своего трехсотлетнего юбилея. Со всех концов мира в гости к Императору Всея Руси слетаются именитые и титулованные особы. А к частному детективу и пивовару-любителю Дагу Туровскому обратился с конфиденциальной просьбой влиятельный бизнесмен. Его друг и компаньон пропал при таинственных обстоятельствах накануне заключения важного контракта, сулящего баснословные прибыли. Даг Туровский со своим напарником Гонзой Кубинцем берется за расследование, не ведая, что над столицей навис огненный меч апокалипсиса.

---

Я не стал возражать, задавать глупые вопросы. Отвернулся и с видом ужасно делового и оттого надутого бизнесмена пошел по указанному направлению. Я дважды свернул в лабиринте коридора, пока не достиг мужского туалета. Открыв лакированную дверь, я вошел внутрь. Зеркала повсюду, чистый розовый кафель, напоминающий о поросятах, кабинки для ин-дивидуалов и множество сверкающих чистотой писсуаров с тоненькими струйками воды. Я остановился, обернулся к входящему старику. Чиновник запер входную дверь, обошел всю уборную, заглянул в каждый угол, после чего подошел ко мне и пристально посмотрел прямо в глаза – заискивающе и насмешливо одновременно,

– Вы спрашивали, понимаете ли, кто-нибудь интересовался вашим домом, понимаете ли, или нет? – прокаркал он.

– И что? Есть информация, так делись, нет, так проваливай, – грубо сказал я.

– Информация-то есть. Только обойдется она вам в десять рубликов, понимаете ли, и выложите их на столик. А я уж, душенька моя, все вам поведаю. Как знаю.

– А много ли ты знаешь? – усомнился я.

– Я знаю, – старик рассмеялся, – все. И кто файлики из компьютера вычистил. Это, между прочим, я был. И журнал посещений попортил. Тоже моя работа. Но ведь что интересно – не кто работу исполнил, а кто музыку заказал.

– И кто же?

– А вот это вам и обойдется в десять рубликов. – Старик рассмеялся.

Я потянулся за бумажником, но он оборвал мое движение:

– Нет. Нет. Только не здесь.

– Где тогда?

– Душенька моя, не будьте идиотом. Ждите меня в скверике, скажем так, через пару часиков. Будет перерыв. Я выйду и все вам расскажу. Там и рассчитаемся.

– Отлично. Как скажете.

Я спрятал бумажник, посмотрел на себя в зеркало, убрал складки на пиджаке, стряхнул пылинку с плеча и ушел, оставив старика одного.

Миновав пост охраны, я вышел наружу и глотнул свежего воздуха, показавшегося мне изумительным после застоявшейся пыли чиновничьих кабинетов.

В сквер к бюсту Ломоносова от градостроительного управления вел узкий горбатый мостик, под которым свободно проходили катера. Я поднялся по ступенькам на мостик и сбежал в сквер. Свободное местечко на скамейке нашлось с трудом. Все заполонили студенты. Видимо, закончились занятия и они выбрались группами попить пивка и пообщаться. С удовольствием я отметил, что «Туровское светлое» пользуется популярностью, судя по батарее пустых бутылок, выстроившихся возле скамейки.

В жизни всегда есть место пиву.

Я расположился на скамейке так, чтобы не выпускать из виду вход в управление, и задумался. Что делать в течение двух часов? Не сидеть же бездельно на скамейке, разглядывая беспечных студентов. Я порылся в кармане, извлек горстку монет, отсчитал шесть копеек и забросил их в монетоприемник газетного лотка со свежим выпуском «Петропольских ведомостей». Лотки стояли возле каждой скамейки. Развернув газету, я внимательно пробежался по колонкам, не выпуская из виду парадный вход в управление. «Император Петр IV в столице туманного Альбиона», «Визит Папы Римского в Москву», «Куда исчезли миллионы?», «Позовет ли Москва?» Последней статьей я заинтересовался и пробежал ее глазами через строчку. Ничего нового и принципиально интересного материал не содержал. Повторение старого слуха о возможном переводе губернатора Пятиримова в Москву. Разве можно было кого-то удивить подобным? Если только пролежавшего последний год в коме и только что очнувшегося индивидуума. Под губернатора активно копали и намеревались его похоронить. Но кому это выгодно? Правда, занимать себя подобными размышлениями я не намеревался. Головоломка не для меня. Отчего-то мне казалось, что все происходящее в городе ныне так или иначе связано с политикой. Даже исчезновение Романа Романова.

Поднялся ветер и стал трепать газету, не давая перелистнуть страницу. С трудом справившись, я погрузился в обзор книжных новинок. Ничего интересного не обнаружив, я углубился в интервью с Борисом Натановичем Стругацким. Интервью было взято по случаю семидесятилетия писателя и выхода его новой книги «Бессильные мира сего». Книгу я не читал, даже в магазине не видел. Только когда я в последний раз захаживал в книжный магазин? В конце позапрошлого месяца? Я достал электронный ежедневник и отметил – «купить книгу БНСтруг.». Спрятав ежедневник, я нервно посмотрел на часы. Практически пять часов вечера. Не хватало каких-то пятнадцати минут. Прошел уже час.

Я дочитал газету и отправил ее в урну. Мне надоело ждать. Я достал сигаррелу и закурил. Едкий дым проникал в легкие и расслаблял. Я чуть было не выпустил из виду появление долгожданного старика.

Он показался из дверей управления. Не знаю уж, как он открывал дверь. С виду-то хлипок до невозможности. Но ведь получилось.

Старик осмотрелся по сторонам, поежился. Ветер колючий и пронзительно-холодный, солнце скрылось за черной тучей, кажется, близилась гроза; Я на секунду отвлекся, посмотрел на небо и пропустил тот момент, когда чиновник поднялся по ступенькам моста на горб.

Все произошло внезапно. В канале показался катер, вывернувший откуда-то с Апраксиного двора. Катер шел на большой скорости. Несся как сумасшедший. Немного вихлял в волнах, точно за рулем сидел пьяный в дым водитель. На борту я разглядел человека в плотном черном плаще, под которым угадывался какой-то громоздкий предмет. Старик замер на вершине моста, обернулся на рев мотора катера и окаменел. Я не мог видеть его глаз, но почувствовал ужас, забравшийся в душу чиновника. И было отчего взяться ужасу.

Человек на борту несущегося катера откинул полу плаща и показал дуло автомата. Короткий немецкий «шмайссер» времен Второй мировой войны. Человек с катера вскинул автомат и застрочил от живота. Пули забились об мост, взбираясь выше и выше. Пули подкрадывались к старику. Пока что у него еще оставалась возможность спастись. Волны качали катер, и оттого стрельба киллера была беспорядочной и малоэффективной. Если бы чиновник пошевелился и попытался покинуть мост, он мог бы остаться жить. Но стариком овладел цепенящий ужас. Он застыл как верстовой столб. Живая мишень.

Пули добрались до него, пропороли грудь. Старик неловко упал и скатился с горба моста. Катер киллеров скрылся под мостом.

Я бросился к старику, понимая, что не успеть. Ниточку опять срезали раньше, чем мне удалось ее распутать.

Выскочивший из-под моста катер помчался прочь, а киллер обратил внимание на меня. Очередь из автомата подстригла кустарник. Я нырнул к земле, и пули защелкали вокруг меня. Но катер уносился прочь, и стрельба прекратилась.

Я вскочил на ноги и бросился к старику. Он еще цеплялся за остатки жизни. Грудь обратилась в кровавое месиво. Судя по учащенному дыханию, легкие у него были порваны. Я опустился рядом со стариком на колени, приподнял его голову. Чиновник посмотрел на меня мутным взглядом и выбросил сгусток крови изо рта. Взгляд его обрел осмысленность. Он узнал меня. Старик ухватил меня костлявой рукой за плечо, напрягся и забухтел, пытаясь что-то сказать. Но вместо слов доносилось бульканье. И изо рта пошла густая черная кровь, а в глазах умирающего появилась досада и разочарование. Он вновь попытался сказать, и вновь неудачно. Предпринял третью попытку с тем же результатом. Жизнь уже уходила из него. И с последним вздохом ему удалось невнятно прохрипеть перемежеванное с бульканьем крови слово:

– Мертвый.

После этого он обмяк. Умер.

Я опустил чиновника на землю, ^поднялся. Неспешным шагом я пересек мост и направился к месту, где оставил свой катер. Бежать нельзя – это вызовет подозрение. Но и оставаться непрофессионально, да попросту глупо. Скоро понаедет полиция, и хотя приклепать к моей персоне новое дело им не удастся, но Крабова это только разозлит, да и целый день, а возможно, и ночь мне придется провести в отделении. А такое времяпрепровождение мне было не по душе.

Весь путь до катера я размышлял. Что хотел мне сказать умирающий? «Мертвый» – просто констатация факта или что-то еще. Если что-то постороннее, то какое отношение имеет ко мне. Я думал. Я обсасывал проблему со всех сторон. Грыз ее, но никак не мог докопаться до ядра истины.

Озарение пришло внезапно. Я даже приостановился и только тут обнаружил, что давно миновал свой катер и углубился во чрево рынка.

Мертвый. Это не констатация факта. И даже не философская сентенция. Мертвый – это фамилия. Странная и страшная, но фамилия. И я знал человека, которому она принадлежала.

Ульян Мертвый – главарь кладбищенской группировки, контролирующей Адмиралтейскую сторону. Поговаривали, что настоящая фамилия у него была Пуповкин, но с такой фамилией в криминальном бизнесе делать нечего. Вот Ульян и исправил ошибку происхождения.

Ульян Мертвый. Что сказал покойник? Разгадать удалось, теперь бы понять, что все это значит. Зачем Ульяну Мертвому потребовалось проникать в мой дом? Он имеет какое-то отношение к смерти Романа Романова. Но какое? Зачем ему вообще потребовался Романов? Может, они были знакомы? А вот это-то и стоило выяснить.