Игнатий Ростовцев - На краю света. Подписаренок

• Название: На краю света. Подписаренок
• Автор: Игнатий Ростовцев
• Издательство: Современник
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Повествование Игнатия Ростовцева знакомит читателя с картинами жизни русского народа предреволюционных лет. Устами своего героя, деревенского мальчика Кеши Трошина, автор подробно рассказывает о быте и нравах одного из глухих мест Восточной Сибири, что «в пяти днях обозного пути по Енисею от Красноярска». Писатель воскрешает страницы истории сибирского крестьянства, напоминает о живых нравственных уроках нашего прошлого.

---

Потом в этот день из наших гласников заходил в волость еще Ефим Рассказчиков. Он сразу же сунулся к Ивану Иннокентиевичу, видимо, поговорить с ним о своих казацких правах. Но старшина не допустил его до Ивана Иннокентиевича. После того Рассказчиков долго топтался около нас в канцелярии, что-то все время бормотал про себя и опять хотел прорваться к Ивану Иннокентиевичу. Но снова напоролся на старшину, который опять отправил его ни с чем обратно.

А Финоген и Иван Адамович на сход не приехали. Финоген все-таки сменился из старост, и на его место заступил Семен Ундеров, из-за речки. А Иван Адамович уехал в свой Караскыр, и на его место заступил новый, совсем еще молодой писарь. И тоже из расейских.

С половины дня старшина и заседатель начали готовить волость к завтрашнему сходу. Они боялись приезда крестьянского начальника и решили на всякий случай навести в волости полный порядок. Под их наблюдением ходоки вымыли арестантские камеры и сторожку, подмели двор. Особенно старался с этим делом заседатель Болин. Он отпросился у Ивана Иннокентиевича сразу же после схода съездить к домашним в свою Александровку и теперь поторапливал дедушку Митрея и Епифана, чтобы они пошевеливались.

На другой день вся волость с утра была забита гласниками. Они стояли группами у ворот, на дворе, в сенях и в прихожей и все время о чем-то говорили. Наша большая канцелярия была пока свободна. Все столы и шкафы с делами были перетащены в судейскую и закрыты там на замок. А посередине был поставлен и накрыт зеленым сукном Петькин столик. На нем возвышалась большая стопа канцелярских книг и пачка каких-то бумаг.

Иван Фомич, Павел Михайлович, Иван Осипович, даже Петька Казачонок на занятия в этот день почему-то не явились. А Иван Иннокентиевич пришел в теплой косоворотке. Он был чисто выбрит, держался бодро, пересмотрел на столе и привел в порядок канцелярские книги и бумаги, послал старшину на двор угомонить гласников:

— Скажи им, чтобы не шумели. Ждем на сход самого крестьянского. Из-за того и задержка.

— Да говорил я им. Ждем, мол, и все такое. Да разве они понимают! Знаете наш народ…

— Придется ждать. Ничего не поделаешь. Идите и занимайте их чем угодно, — отрезал Иван Иннокентиевич. Увидев меня, он очень обрадовался:

— Хорошо, что ты пришел. Не уходи никуда. Сиди рядом в моей комнате. Ты в любое время можешь мне понадобиться.

Без малого в двенадцать Иван Иннокентиевич окончательно решил, что крестьянский начальник на сход не приедет, и велел загонять всех в помещение.

Через минуту гласники, вместе со своими старостами, сплошной стеной стояли в нашей канцелярии перед столом под зеленым сукном, за который уселись Иван Иннокентиевич и старшина, до отказа забили прихожую, поналезли в комнату Ивана Иннокентиевича, где я занял удобное местечко, чтобы лучше видеть все, что происходит на сходе. Ближе ко мне, возле самой двери, стояли анашенские гласники, рядом с ними впритык наши кульчекские. Дальше виднелись комские и гласники других деревень. После того как установилась сравнительная тишина, старшина, запинаясь, начал:

— Дык что же, мужики… Видать, придется начинать без крестьянского начальника. Ждали-ждали, а он, видать, и не приедет. Если бы ему приехать, то он, значитца, уж приехал бы. А если он не приехал, то, значитца, уж не приедет. И как теперича он уж не приедет, то нам придется начинать без него. Сейчас Иван Акентич поначалу обскажет вам, как мы тутака работали, списки и ведомости составляли, разные дела волостные справляли. Уж вы, Иван Акентич, обскажите гласникам все это по порядку, чтобы они, значитца, ни в чем не сумлевались.

Тут выступил перед нами Иван Иннокентиевич и стал обсказывать «господам гласным волостного схода», как в истекшем году работало волостное правление. В волость поступило за год свыше шести тысяч бумаг. И примерно такое же число вышло из волости. Затем Иван Иннокентиевич стал перечислять по бумажке, сколько поступило в волость казенных окладных сборов, волостных налогов и каких-то переходящих сумм и куда эти деньги по волостным книгам перечислены, сколько было представлено высшему начальству разных статистических ведомостей и отчетов, сколько дел было рассмотрено волостным судом, сколько отсидело народу в волостной тюрьме, как исправлялись по метрическим выпискам наши посемейные списки и как составлялись призывные списки на рекрутов и мобилизованных. Потом Иван Иннокентиевич стал говорить о разгоне обывательских лошадей по волости и о том, сколько придется начислять денег при раскладке волостных сборов, чтобы расплатиться за произведенную гоньбу.

О мобилизации, о призыве на войну почти всех старых солдат, о комском перевозе, который ни к черту не годится, Иван Иннокентиевич ни слова не сказал, как будто это нас и не касалось.

Пока Иван Иннокентиевич говорил о приходе и расходе податных сборов и разных переходящих сумм, гласники внимательно его слушали и уважительно поглядывали на большую стопу канцелярских книг и бумаг на столе, а когда он перешел к гоньбовым делам, тут сразу начался шум, послышались невнятные крики и вопросы. Но Иван Иннокентиевич не обращал на это внимания и как ни в чем не бывало продолжал обсказывать волостные дела. Говорил он громко, складно, без всяких запинок и все выкладывал цифры, цифры и цифры. В заключение он придвинул к себе стопу канцелярских книг и начал раскладывать их по столу:

— Вот перед вами книга «Прихода и расхода денежных сумм», вот книга «Раскладочных регистров на взыскание окладных сборов», вот книга «Переходящих сумм», арестантская книга, посемейные списки на каждую деревню. Все эти книги ведутся изо дня в день. А вот к ним положенная денежная документация. Каждый месяц мы аккуратно проверяем все эти книги и перед самым сходом еще раз их проверили. Никаких подчисток, подозрительных помарок и поправок в них не обнаружено. Об этом мы составили надлежащий, акт и приобщили его куда надо. Можете все проверить сами. Вот перед вами все денежные книги, а вот папки с надлежащими документами.

На этом Иван Иннокентиевич закончил обсказывать волостные дела. Гласники, которые только что шумели и что-то кричали насчет волостной гоньбы, приумолкли и молча глядели на него и на старшину. А Иван Иннокентиевич и старшина сидели за столом, покрытым зеленым сукном, и в свою очередь смотрели на гласников. Наконец Иван Иннокентиевич попросил старшину вести дело дальше.

— Дык вот, господа гласники. Иван Акентич обсказал, значитца, как работала волость, как мы каждый месяц, это самое, проверяли денежные книги и бумаги, все ли в них правильно, не сломаны ли сургучные печати, не вырваны ли, значитца, листы. Иван Акентич самолично вместе с нами все это осматривал, все нам обсказывал, что, значитца, и к чему. Потом составит акт об этой самой проверке, подпишет его за нас и на наших глазах, это самое, приложит на него наши волостные печати, чтобы, значитца, все было честь честью, как принадлежит по закону. Вот так и работали. Можете сами все проверить, как, что и к чему… — Тут старшина осторожно сдвинул стопу книг и пачку бумаг в сторону гласников и еще раз сказал: — Проверяйте все как следовает. Мы ничего не скрываем. Смотрите, это самое, как мы, значитца, работали.

— Проверить надо, — послышался чей-то неуверенный голос. — А то этот толстопузый наговорил тут три короба.

— Проверить, проверить! — послышались голоса. — На словах-то все у них гладко.

— Мужики!.. Кто тутака грамотный? Беритесь.

— Давай, Колегов! — обратился кто-то к анашенскому гласнику, который стоял ближе всех к зеленому столу и выглядел моложе других.

— Давай, Колегов! — поддержали анашенские гласники. — Ты ведь грамотей у нас. В Новоселовой учился, все там произошел.

Колегов помялся немного, но потом неуверенно двинулся к столу.

— Действуй, Колегов!

— Бери самую главную книгу. Что там в ней?

— Вон эту толстую смотри. Она у них, видать, самая главная.

Иван Иннокентиевич со старшиной сразу же отошли в сторону, чтобы не мешать Колегову производить проверку.

Колегов осторожно подошел к столу и в нерешительности уставился на стопу конторских книг. Весь сход молча наблюдал за тем, как он будет производить проверку. И от того, что все на него смотрели и все от него что-то ждали, Колегов совсем растерялся. Однако все-таки осмелел, взял самую толстую книгу, послюнил для верности пальцы, осторожно открыл ее и бессмысленно уставился в написанное. Его губы что-то беззвучно шептали. Видимо, он читал записи в книге.

Сход молча наблюдал за ним и ожидал результатов. А Колегов перевернул следующую страницу и опять уставился в нее.

— Что в рот воды набрал? Сказывай, что там.

— Смотрит в книгу, а видит фигу, — послышалось откуда-то сзади.

— Не при нем написано!