Александр Маркьянов - Законы войны

• Название: Законы войны
• Автор: Александр Маркьянов
• Жанр: Боевая фантастика

---

Араб примерно прикинул

— Бывшее посольство САСШ. По дороге в аэропорт…

Информация о перестрелке — появилась в одиннадцать с небольшим часов. У нас была хорошо налажена информационная служба — несколько компьютером стоят на фильтрации информации, записываются все переговоры, в том числе по закрытым линиям, по списку слов — триггеров просеивается вся информация. Затем — информацию просматривают уже обученные люди. По каждой категории — есть порядок действий. Помимо прочего — мы за сходную плату выпускаем что-то вроде информационного бюллетеня для других частников, составляем рейтинги безопасности маршрутов логистики, районов. Все как было в Мексике — здесь это никто и не думал делать, пока я не начал. Все по старинке было…

Двор — был заставлен пожарными машинами, полицейскими машинами, была видна и труповозка — небольшой белый фургончик — рефрижератор, никак не выдающий своего страшного предназначения. Выделялись полицейские машины — пятый отдел, по борьбе с бандитизмом. Обычные машины, без опознавательных знаков — но придурки афганцы выдали спецмашинам спецсерию номеров. Отдел по борьбе с бандитизмом зовется здесь своеобразно — отдел преследования.

Машину пришлось оставить за внешним оцеплением. Дальше не пускали, пришлось идти пешком. Старое офицерское удостоверение вкупе с титулом и определенной известностью — в который раз сыграли за пропуск…

Все окна — были опалены и выбиты. Попадание Шмеля, не спутаешь ни с чем. Мало кто знает, что Шмель создавался по заказу войск РХБЗ[56] как средство для выжигания на местности очагов распространения некоторых опасных веществ и бактерий. Все-таки две с лишним тысячи градусов в эпицентре и доставка на дистанцию до трехсот метров в неизменном виде, ракетой — достаточно, чтобы не заразиться самому. Потом — кто-то установил экспериментальным путем, что при попадании ракеты в помещение гибнут все в нем находящиеся, и в соседних тоже — от смертельной баротравмы и от воздействия огня. Теперь — Шмель стал самым грозным носимым оружием пехотинца, спасения от него никакого не было.

Внизу, у дверей стояли две машины, нос к носу. В обоих — я опознал наши, одна принадлежала Арабу, вторая — служебная. Обе изрешечены в хлам, конвойный Интер стоит на ободах, борт как дуршлак. Слева от меня. У самого входа, рукой подать — еще дымится полицейский пикап, пулеметная турель снесена из чего-то крупного. Везде — втоптанные в землю гильзы, кое-где накрытые белым саваном, бурящимся пятнами тела, какие-то уже унесли и от них остались только обводы мелом. У моих машин — тел не видать.

Я посмотрел по сторонам, потом подпрыгнул. Так и есть. Забор — а дальше застройка и виден минарет. Двести пятьдесят — двести семьдесят. У старого Шмеля крейсерская триста — триста пятьдесят, новый, Шмель-М пробивает по паспорту на восемьсот — но реально: шестьсот — шестьсот пятьдесят. Ни того, ни другого мы афганцам не давали и сами использовали редко — мы еще не рехнулись. Одно попадание Шмеля в блокпост — гарантированно несколько трупов.

Непонятно было, почему пикап полицейский. Неужели — не опознали полицейских и приняли за кого-то другого? Да быть не может — машина же в раскраске, с сиреной. Может, полицейские их за кого не того приняли? А вот это может быть. Афганцы стреляют, потом задают вопросы, и если мои охломоны перебили полицейских — работу можно сворачивать. Здесь бытует кровная месть, и работать больше не дадут никак.

И куда они делись. Задержали?

Я подошел к двери подъезда, жандармский фельдфебель придержал меня в двери. Я показал еще раз карточку, фельдфебель козырнул. Я привык здесь ходить в афганской одежде, это безопаснее при любых раскладах. Охрана тоже не помогает, скорее наоборот — если у тебя есть охрана, значит — тебя стоит убить.

Сверху — спускалась шумная компания, афганцы и русские, во главе русский. Он раздраженно посмотрел на меня.

— А это еще кто…

Даже огорчаться не стоит — жандармерия и полиция, и сейчас и сто лет назад — отличалась прискорбно низким уровнем цивилизованности и возмутительными манерами. Полицейского, при всем его звании не пустили бы ни в одно армейское присутствие, не говоря уж о флотском.

— Вы кто такой?!

Видимо, что-то в моем виде поставило хама на место…

— Идите. Я догоню…

— Будете?

Ира[57]. Известная отрава…

— Не курю…

Жандармский следователь — а может, и не жандармский — приоткрыл новомодный стеклопакет, чтобы стягивало воздух, щелкнул зажигалкой. Оригинальная ИМКО[58], дорогая, с гравировкой. Стилизация под начало века, под винтаж. Такие дарят.

Потянуло дымком. Не так уж и плохо, чтобы заглушить жуткий запах мертвечины. Доносящийся уже и сюда сверху. Горелым пахло не особенно сильно…

— Ротмистр Балуевский. Ваши люди…

Я кивнул

— Сколько там?

— Пятеро. Одна, кажется женщина…

Аллах Акбар.

— Хозяйка дома.

— Да я понял…

Жандарм — пустил струйку дыма в окно.

— Что они тут делали?

— Проверяли сигнал.

— Нелегальная точка?

— Вот именно.

— Нас конечно не вызвали.

— Мы работаем сами.

Следователь жадно затянулся

— Еще что?

— Ничего. Бывает.

— Да, бывает. Что и слон летает…

Жандарм явно нервничал — недокуренная сигарета полетела в окно.

— Значит, работать не будем.

— О чем вы, простите?

— О том. О том, сударь. О Шмеле, который влетел в квартиру — я все же в морской пехоте служил, понимаю, что к чему. О полицейских, которых ваши люди перебили. Кстати — орудие поддержки, на себя купили?

Я пожал плечами

— Вы поступили бы иначе?

— Да нет. Наверное, так же…

— Я так понимаю, там наверху — четверо. А сколько вообще погибших?

— Один из ваших, похоже, ушел… — сказал жандарм — поднялся наверх, привязал веревку, спустился по ней и дай Бог ноги.

Араб ушел. Где Аскер? Неужели… он и есть с..а. Нет же, нет. Я его сам видел, и Араб видел. Если он крыса — нам обоим надо профессию менять. На клоуна, например.

— Я могу провести опознание?

— Можете. Пришлите мне фото и данные тех, кого собираетесь опознавать — и вперед. Без этого — не имею права.

Оба мы знали, что я этого не сделаю. Оба мы знали, что если я предложу взятку — он откажется. Вот такая ситуация.

— Я вам предлагаю определиться, Ваше Высокопревосходительство. Либо вы с нами, в команде — либо вы сами по себе. Если вы в команде — тогда будьте любезны играть с открытыми картами. Если нет — справляйтесь с проблемами сами. Как знаете.

— Мы с вами на одно стороне.

— Да. Вот только вы иногда забываете про это. И забыли про одно обстоятельство. Про закон. Вы организовали эскадрон смерти, устраиваете в городе перестрелки в стиле Дикого Запада, и…

Учить он меня тут еще будет, козел…

— Любезный господин ротмистр. Остановитесь. Если есть желание понять, почему я скрываю информацию — посмотрите вниз. Вам не приходило в голову задать кому-нибудь очень просто вопрос — а какого хрена вооруженные до зубов полицейские напали на моих людей? Спутали с кем-то? Бывает. А тот джамаатовский со Шмелем, который вон с того минарета бил — он типа салют хотел сделать, или как? Вы, кстати, туда на минарет не поднимались? Не искали хазрата[59], не спрашивали, кто с его минарета стрелял?

— Все сказали?

— Извольте дослушать. У вас — течет. Как из решета. Мы — единственные, кто получает деньги за реальные результаты.

— Это за головы что ли?

— Честь имею.

Я шагнул в сторону — все, что мне нужно было знать узнал, моих больше нет, и Араб и Аскер скрылись — и столкнулся с поднимающимся снизу здоровяком — афганцем в нашей «городской» форме. По виду — хазареец. Потомок монголов, здоровый. Хотя люди монголоидной расы разные бывают. Тот же Тунгус — с виду не очень грозный, но я никогда не соглашусь с ним драться, даже в шутку.

Я повернулся

— Сифонит, господин жандарм…

— Вы, кажется, собирались уходить…

На базе — я встретил Каляева. Он тоже теперь работал на меня и возглавлял учебную базу в Туркестане, через которую проходили даже некоторые слуги государевы, желающие обновить свои навыки перед тем, как испытывать судьбу в Афганистане. Дело шло хорошо — настолько хорошо, что на тренировочной базе у нас было вдвое больше людей, чем в Кабуле. Дело шло.

Араба не было. Поручив Каляеву позаботиться о погибших — я направился в бункер. Мы так называли место для содержания пленных. Это что-то вроде тюрьмы — хотя и сами мы находились целыми днями в таких же условиях.

Затем — пришлось потратить время на разгребание текущей прорвы дел. Она имеет свойство копиться и именно тогда, когда как раз не до них.

Юсеф так и сидел в углу — подогнув под себя ноги по-турецки, он уставился в какую-то, видимую ему одному точку на стене.