Рафаэль Михайлов - Тайной владеет пеон

• Название: Тайной владеет пеон
• Автор: Рафаэль Михайлов
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1960

В 1957 году в Детгизе вышла повесть Р. Михайлова «Держись, Гватемала!» В ней рассказывалось о трагических событиях в жизни маленькой республики Центральной Америки, о юных гватемальцах, которых читатель вновь встретит в этой книге.

---

— А эта живопись, — начальник выдвигает ящик стола и показывает Карлосу старинную миниатюру с ви­дом на Антигуа, — она по вашему ведомству?

Пауза. Миниатюра была у Хосе — Карлос ясно по­мнит. Он сам ее вручил Хосе, чтобы в случае ареста мальчик мог сослаться на миниатюру. Хосе должен был сказать, что ищет к ней парную. Значит, он обронил ее и, вероятно, в запретной зоне, если полиция заинтересо­валась Хосе. Признаться, что миниатюра принадлежит ему, или отрицать? Нет, в мелочах лучше соблюдать правдивость.

— Да, миниатюра принадлежит мне, — подтверждает Карлос.

Начальник посмеивается.

— Вы удобряете миниатюрами нашу и без того пло­дородную землю, — подшучивает он.

— Мой мальчишка искал к ней парную, — поясняет Вельесер.

Начальник хлопает в ладоши. Полицейский вводит парня с наглыми, зелеными глазами.

— Ты его видел? — спрашивает начальник у Хосе.

— Он толкнул меня, — отвечает Хосе, — это было на...

Запнулся. Его могут спросить, что он делал на рынке. Парню, как видно, и самому не хочется прослыть рыноч­ным вором. Он предупреждает Хосе:

— Мучачо околачивался у монастыря Святого Франсиско. Глазел по сторонам и ловил ветер. Я тоже ловил...

Хосе кивает. Начальник приказывает увести вора, пе­редает сеньору Молина миниатюру и рассыпается перед ним в извинениях за то, что отнял у приезжего из сто­лицы дорогое время.

— Это я должен благодарить вас, — любезно отвеча­ет Карлос, — хотя, признаться, я и пропускаю деловое свидание.

Последнюю фразу он говорит для того, чтобы в буду­щем полиция его беспокоила реже. Но начальник пони­мает его слова по-своему.

— Мы это живо уладим, сеньор Молина. Моя ма­шина в вашем распоряжении на целый день. Берите и возместите потерянное время. Не отказывайтесь — вы обидите меня, а обид я не прощаю.

Карлос улыбается: а ведь будет оригинально — под­польщик разъезжает на машине начальника полиции.

Он благодарит и выходит. Хосе идет за ним. Напротив сидит на камне Педро, сидит и не отрывая взгляда смотрит на подъезд полицейского агентства. При виде Карлоса и Хосе он шумно вздыхает и кому-то говорит:

— Вы свободны, леди и джентльмены. Экскурсия окончена.

Незнакомые люди появляются из-за развалин и растворяются в соседних переулках. Насвистывая, Педро бредет в вифлеемскую гостиницу, где его ожидают ту­ристы — на сей раз истинные.

Карлос говорит Хосе:

— Догони Педро. План не меняйте. И помни, что мы здесь последние сутки.

Малолитражный автомобиль в ожидании пассажира застыл у подъезда. Шофер, зевая, говорит:

— Мы долго будем кататься, сеньор?

Карлос о чем-то размышляет и, стремительно повер­нувшись, возвращается в кабинет начальника.

— Сеньор, я рассчитываю на вашу любезность до конца. Если позволите, я отпущу шофера. Марка машины мне знакома, а некоторые деловые разговоры предпочтительнее вести без свидетеля.

— Что ж, устраивайте свои делишки, — прищурился начальник полиции. — Только не забывайте нас, про­стых смертных, в своих операциях.

Карлос Вельесер весело рассмеялся, отсчитал не­сколько банковых билетов и, не слушая шумных про­тестов собеседника, сунул их к нему в карман.

— Должен же я оплатить расходы на горючее, — шепнул он и откланялся.

— Антонио! Макарио! — крикнул начальник своим агентам так, чтобы посетитель слышал. — Сеньор Мо­лина мой личный друг и имеет право ходить и ездить, куда ему вздумается. Поняли, бездельники?

Не опасаясь больше слежки, Карлос Вельесер по­вел машину прямо на ближайшую плантацию кофе. На развилке дорог он посадил в машину удивленного Грегорио Кинтана и, смеясь, объяснил:

— Начальник полиции мой личный друг. Мы можем начинать забастовку от его имени.

Кинтана покачал головой.

— Я слышал о тебе много разных историй, человек из Пуэрто. Говорили, что ты дрался в Испании. Все считали тебя мертвым, а ты вдруг сошел на берег в Пуэрто. Говорили, что ты заманил армасовцев в болото, а сам вынырнул на другом берегу Рио Дульсе. Я не всему верил... Но ты удивительный человек. Мы назы­ваем таких везучих — «человек с легкой походкой».

Карлос помрачнел и некоторое время вел машину молча.

— Да, я страшно везучий человек, Грегорио, — нако­нец сказал он. — Враги погубили мою мать, сгноили в ссылке жену, отняли у меня молодость, а в тюрьмах и концлагерях  я просидел чуть ли не полжизни. — Он вздохнул. — И все же я счастлив. Мне не смогли пере­крыть дорог, у меня не смогли отнять людей, явок, па­ролей, воззваний, митингов... Кто испытал счастье уви­деть улыбку на лице пеона, — может считать, что жил! Я живу, Грегорио! Я счастлив!

На границе плантации их ждали. Сборщики кофе сидели у изгороди. Один из них, с взлохмаченной рыжей шапкой волос, из-под которой сверкали редкой голу­бизны глаза, подождал, пока приезжие усядутся на землю, и продолжал разговор с товарищами:

— Третий месяц не дают жалованья. Сунулись к боссу — выгнал: «Американцы, — говорит, — у меня кофе не берут. Откуда взять деньги?..» Это наш-то кофе не берут! До чего дожили, парни. Нашу респуб­лику маисовой дразнили, а где наш маис? В лавки за­возят гниль. А фасоль наша куда испарилась? Может быть, приезжий объяснит? А перец почему в цене под­скочил? Что делается, парни? Голова кругом идет.

Взгляды устремились на Карлоса. Он пожал плечами.

— А я, сеньоры, к вам за отгадкой приехал. На рынках столицы кофе хоть завались, — никто не берет. Иностранцы везут к нам кукурузу и фасоль. Неужели, думаю, наши маисовые поля оскудели? Армаса поймали за руку: президент получил взятку в двадцать пять тысяч долларов за то, что разрешил плутоватому купцу гнилой маис сбывать гватемальцам. И у меня голова кругом идет, сеньоры.

Голубые глаза рыжего сборщика заискрились сме­хом; он крикнул:

— Вот вам и отгадка, парни. Кто президента поит, — тот и корову доит. Армаса гринго на штыках к нам принесли, а кто его вынесет? Подходи — записы­вайся в отряд по выносу тела Армаса.

Люди ответили дружным смехом. Как видно, план у кофейных рабочих созрел давно. Карлос с радостью наблюдал, как гнев народа отливался в крупных коря­вых подписях, которые ставили сборщики на листах партизанской клятвы. Высокий веснушчатый рабочий прижал к листу большой палец.

Его сосед потянулся за карандашом, но тотчас от­вел руку. Уставясь в землю, глухо сказал:

— Не могу уйти с вами, сеньоры. Четверо ребят дома. Жена больная. Хоть убейте, — не могу.

— Мы тебя не неволим, — печально сказал рыжий сборщик. — Мы сами со слезою выйдем из дому. Мы счастье себе и детям добывать пойдем. Оставайся с семьей, Росалио.

— Останься, — загудели рабочие. — Четверо детей! Понимаем.

— Спасибо тебе, Марио, — поклонился Росалио во­жаку. — И вам спасибо, сеньоры. — Он встретил сочув­ственные взгляды товарищей и неожиданно потряс ку­лаком. — Жалеете? Может, думаете: струсил Росалио? А я не останусь. У меня четверо — мне четыре счастья требуется! Не останусь. С вами пойду.

— Ты хороший парень! — крикнул рыжий Марио. — Ты добудешь четыре счастья. Верно я говорю, парни?

На многих плантациях побывали в этот день Карлос Вельесер и его спутник. Они проезжали по склонам горы, где нежные кофейные посадки под защитой более высоких деревьев обещали ярко-красными цветами бо­гатый урожай. Но он никому не был нужен, этот уро­жай, и голодные, разоренные сборщики установили между рядами кустов щиты с меловыми надпи­сями: «С этих участков мы не будем больше собирать кофе. Ни одного зерна для американских спекулян­тов!»

Они проезжали мимо огромных цементных площа­док, на которых моют, очищают и высушивают кофей­ные бобы. Завалы карминово-красных бобов лежали мертвой грудой. Рабочие с шестами и лопатами сидели и лежали вокруг площадок, а рядом маячили надписи: «Бастуем! Гватемальский кофе пойдет по настоящей цене либо вовсе не пойдет!»

На узкоколейной дороге стояли узкие вагончики фруктовой компании. Путь им преграждали баррикады из бревен, железного лома, ящиков. Вдоль рельс тяну­лись фанерные щитки, на них — меткие издеватель­ские стихи прекрасного гватемальского поэта, а под ними маячило алчное лицо мистера Доллара:

«Вы — мои сестры,
вы — мои братья,
поэтому просто
сырье буду брать я.
Что же тут странного,
обидного тем более?
Уважайте иностранные
монополии!»

Его аппетиты подкреплялись угрозой:

«Тот, кто независимости просит напрасно,
по всей видимости, является красным.
А с этим вопросом обстоит четко:
милости просим за решетку!»[78]

В кофейной зоне наступило  угрожающее   затишье.

Армия кофейных рабочих поднималась на борьбу.

Известие о событиях в департаменте Антигуа бы­стро докатилось до столицы. В кофейную зону была спешно направлена регулярная армейская часть, кото­рой, по совету посла США, придали два легких танка. Одновременно министры Армаса стали спешно угова­ривать владельцев кофейных хозяйств не затевать спо­ров с панамериканским бюро по диктату закупочных цен, обещая им в будущем свою поддержку. Несколько крупных кофейных заправил уступили, но основная масса владельцев заявила, что разориться не желает.