Сергей Хачиров - Ксанское ущелье

• Название: Ксанское ущелье
• Автор: Сергей Хачиров
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1989
• ISBN: 5-08-000569-6

Что знает юный читатель о событиях первой русской революции 1905–1907 гг., которые происходили на окраинах нашей необозримой державы?

Совсем немного. Ровно столько, сколько дает ему школьный учебник истории. А разве этого достаточно сегодня юному пытливому уму? В школе, в пионерском лагере, а тем более в «Артеке» или «Орленке» собираются ребята со всех концов страны — с Чукотки и Украины, Прибалтики и Кавказа, Туркмении и Поволжья; им так хочется порой порассказать друг другу о героической истории своего края, а рассказать-то, случается, и нечего. Куда больше знают они о подвигах героев Дюма или Вальтера Скотта, чем об исторической борьбе своих дедов и прадедов за свержение самодержавия, за установление власти Советов.

Потому я с радостью и нетерпением взялся переводить книгу осетинского прозаика Сергея Хачирова. Я увидел в ней героя, на которого наверняка ребятам захочется быть похожими, — смелого и открытого душой, верного дружбе и товариществу, ловкого и сильного, умеющего найти выход из безвыходных на первый взгляд ловушек. Человека, которого нельзя купить подачками, нельзя сломить пытками. От бедняка, гнувшего спину на бесчестного князя, до бесстрашного вожака абреков прошел путь Васо Хубаев.

(Леонид Ханбеков).

---

«Чего ты ждешь? — спрашивал он себя. — Преврати свой полк в лавину огня и мстительной, нерассуждающей стали, коси этих горцев целыми аулами. Стоит сейчас со смотровой площадки замка махнуть белым платком — и солдаты стиснут горку этих безумцев. Прикажи палить пушкам, чтобы их грохот заглушил рев горных рек и водопадов, чтобы одуревшие от гула канонады быки рогами разметали стены своих сараев, чтобы собаки подняли истошный вой. Кто тебя осудит? Кто посмеет тебе сказать слово против? Ведь ты действуешь от имени государя!»

И тем не менее полковник не чувствовал в себе решимости начать карательную операцию. Ну как тут воевать? С кем? Бить по вершинам гор, надеясь, что обломки скал погребут под собой абреков? Вот если бы выкурить их из этих расщелин в долины! Если бы каким-то маневром окружить их!

— Ваше превосходительство! — В дверях вырос адъютант-Капитан Внуковский сообщает, что занял выгодную позицию в тылу у банды Хубаева около аула Барот.

— А у капитана Сокола?

— Прибыл ротмистр Юрченко.

— Так какого черта вы?.. Немедля его сюда!

Адъютант выглянул за портьеру, сделал знак рукой и тут же посторонился.

— Ну, ротмистр, что скажете? — Альфтан заложил руки за спину, глядя на усталого, запыленного офицера тяжелыми, свинцовыми глазами.

— Ничего утешительного, господин полковник, — выдавил из себя, раздумывая, как бы получше обойти то обстоятельство, что в его руках оказались оба вожака бунтовщиков, а он не сумел ни схватить их, ни, на худой конец, уничтожить. — Ни князю Амилахвари, ни мне они рта не дали открыть. Требуют, чтобы мы убирались…

— Что?!

— Требуют, чтобы мы… уходили…

Полковник, не дослушав, стремительным для своего тучного тела шагом выбежал из зала, и не прошло минуты, как стены замка дрогнули от залпа нескольких орудий.

Вестники заспешили из аула в аул:

— Люди, война! Люди, уходите, кто может, подальше от беды!

2

Оставив ротмистра на пороге замка, взбешенный происшедшим в ауле, Амилахвари решил собственноручно схватить Васо.

Он же видел: с ним в ауле Цубен не было и тридцати человек. Если не мешкая посадить на коней свою сотню, то можно захватить абреков голыми руками…

Ротмистр Юрченко еще только отряхивал пыльный мундир, а князь мчался назад, торопя своих удальцов.

Однако, когда сотня ворвалась на узкие улочки аула, они были пустынны. На площади, всего три-четыре часа назад заполненной конными и пешими, бегала лишь собачья свора. Она встретила Дружину князя истошным лаем.

Князь раздраженно махнул плеткой в сторону ближайшей сакли. Дружинники выволокли наружу дряхлого старика.

— Креста на вас нет, проклятые! — колотила дружинников по спинам сухими, сморщенными кулачками такая же древняя, но бодрая старушка. — Куда вы его тащите? Будьте прокляты!

— Отстань! — толкнул старуху один из молодцов, и она упала, но, тут же вскочив, опять принялась осыпать дружинников бранью:

— Чтобы матерей ваших так били, ироды! Чтобы провалились вы в волчью яму! Оставьте старика!

— Пошла прочь! — И тяжелая плеть князя обрушилась на голову старухи.

На шум из ближних домов показались встревоженные люди.

— Что вы делаете, разбойники?

— В чем виноват старик? За что его?

— Погоди, князь, попляшет плетка и по твоей спине!

— Молчать! — гремел, вертясь на коне, Амилахвари. — Куда скрылся разбойник Хубаев? Говори, старик!

— Ты бы, князь, не приехал, я бы не знал и где ты, — выпрямляясь, с достоинством ответил тот. — Откуда мне знать?

— Ты что, не видел его здесь?

Старик пожал худыми плечами.

— Отвечай! Я тебя спрашиваю!

— А ты у гор спроси. Они его тоже видели.

— Ты еще будешь смеяться надо мной, трухлявый пень! — Плетка князя взвилась над седой головой старика.

— Стой, проклятый! — опять истошно завопила, поднимаясь с земли, старуха. — Люди! Помогите! Что же это делается на земле, люди?! — Старуха загородила собой мужа. Седые волосы ее были растрепаны, взгляд безумен: — Ты что, убить его хочешь, сын змеи? Не видел он ничего, не был он на площади, когда вы тут шумели! Не был!

— Значит, ты была? Ты видела?

— Была. Видела. И тебя видела, и всех видела.

— Отпустите старика! — скомандовал князь. — Так куда скрылся разбойник Васо? Куда?

— Да откуда же мне знать, ирод ты? Откуда?

— Я ведь и дом твой спалить могу, — грозил Амилахвари. — Говори! Ну!

Старуха молчала.

— Ты же мужчина, князь, — плюнул под ноги старик. — Что же ты мучаешь женщину? Она тебе в матери годится!

— Замолчи, старый пень, пока жив!

Плетка опять со свистом взвилась в воздухе и рассекла ветхую одежду на плече старика. От боли он упал на колени.

— Великий боже! — взмолился старик. — Сделай так, чтобы я не пережил этого позора! Великий боже! Сделай последнюю милость — ниспошли мне смерть!

— Ну! — Грудью лошади, то и дело норовящей встать на дыбы, Амилахвари теснил бедных стариков и сек их плетью. — Будете молчать — и останетесь без крыши над головой. Ну-у!

Старики молчали.

— Поджигай саклю! — скомандовал, брызгая слюной, князь. — Пусть все горит! Все! Все! Все!

Двое дружинников бросились исполнять приказание. И тогда старуха не выдержала:

— Будь ты проклят, князь! По дороге в свой аул поехал Васо.

— За мной! — поднял лошадь на дыбы Амилахвари.

— Да спасут нашего орла быстрые крылья! — Вне себя, поднимая с земли старика, шептала как в забытьи женщина. — Да спасут нашего орла быстрые крылья… Да спасут нашего орла быстрые крылья!..

3

Саклю Хубаевых князь спалил еще тогда, когда обнаружил, как провели его новый «уездный начальник» и мнимый капитан Внуковский. Приказав камня на камне не оставить от жилища абрека, на какое-то время он умерил свой гнев. Но эта новая встреча с Васо, когда он, Амилахвари, опять был осмеян людьми и оказался бессильным против горстки абреков, жгла ему душу, требовала мести.

Сотня, переполошив аульных собак, промчалась к окраине аула, где когда-то была сакля, а теперь лежала лишь черная груда камней.

«И зачем я мчался сюда? — запоздало подумал Амилахвари. — Не приехал же сюда ненавистный разбойник, чтоб посидеть на пепелище! Но куда он мог направиться этой дорогой? Куда?»

Оглядев пепелище, князь обнаружил старый, наполовину свалившийся плетень:

— Спалите и его!

Когда огонь столбом поднялся в небо над развалинами сакли, Амилахвари подумал, что злость и обида не затухнут в его душе, даже если он еще сотню раз сожжет дотла жилище абрека. Только голова Васо, насаженная на кол, может успокоить сердце. Только Васо, болтающийся на толстом суку какого-нибудь дерева, может порадовать его.

— Нодар!

Новый доверенный, заменивший Коциа, подбежал к князю.

— Как ты думаешь, куда мог отсюда скрыться Хубаев?

— Только на Барот, ваше сиятельство.

— Почему?

— Там леса. Есть где скрыться с отрядом.

— За мной! — рявкнул неотмщенный Амилахвари. — На Барот!

Глава двадцать третья

Напрасно Внуковский обольщался мыслью, что он со своим отрядом в лесу за аулом Барот, как у Христа за пазухой. Напрасно.

Отряды Васо и Габилы, спешившись, скрытно приближались к лесу перед Баротом, сжимая его подковой, чтобы подойти к роте Внуковского с тыла. Но затяжной бой с теми боеприпасами, которые у них были, они не могли вести. Им нужно было подобраться к стрелкам капитана до кинжального броска, до сабельного удара, а если бой вдруг не получится таким, каким они его наметили, отступить, чтобы не потерять людей.

Прямо на Барот, в лоб, должна была выступить с частью отряда Ольга. Даже не выступить, а только произвести как можно больше шума, чтобы убедить зарывшихся на опушке в землю, запрятавшихся в расщелинах скал и за валунами стрелков Внуковского в своем намерении с минуты на минуту атаковать их по фронту. Атаковать стремительной кавалерийской лавиной.

— У нас нет времени, — торопил Васо. — Пойми, Габила, этот «японец» зароется в землю, нам его оттуда не выкурить.

— Ты прав, Васо, прав, — охлаждал пыл товарища Габила. — Но пойми и ты: у нас с тобой не солдаты, а вчерашние хизаны. Мы их от земли оторвали да и сами от земли только что оторвались. Какие мы с тобой командиры?

— Что ты хочешь сказать?

— А то, что наши хороши, когда они обороняются. Они привыкли к своим горам, здесь им легко спрятаться. В наступлении у них нет такой уверенности, в наступлении они становятся мишенью. Тем более, люди видели у Внуковского пулеметы.

— Пулеметы?

— Да. Сколько их, где они, неизвестно.

— Значит, оставить этого скота у себя за спиной?

— Не горячись.

— Скажи мне, Габила, чего ты хочешь?

Габила сверкнул из-под бровей усталыми, но горячими глазами: