Журнал Русская жизнь - Водка (июнь 2008)

• Название: Водка (июнь 2008)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Драмы

Лирика

Анекдоты

БЫЛОЕ

Веселие пити

Ефим Зозуля - Сатириконцы

ДУМЫ

Мариам Новикова - Любить по-черному

Василий Жарков - Властный обычай

Борис Кагарлицкий - Пьяный термидор

Андрей Громов - Погубленные и спасенные

Максим Семеляк - Разонравилась она мне, что ли

Лидия Маслова - Братья-близнецы

ОБРАЗЫ

Захар Прилепин - Герой рок-н-ролла

Дмитрий Быков - Love Story

Михаил Харитонов - В завязке

Евгения Пищикова - Филины

ЛИЦА

Олег Кашин - Крепкое рукопожатие

Дело житейское

ГРАЖДАНСТВО

Евгения Долгинова - Танцы кривых

Мария Бахарева - Неупиваемая чаша

Олег Кашин - Порядочный арестант

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Бутылка в небесах

МЕЩАНСТВО

Эдуард Дорожкин - Белоснежная Мэри

ПАЛОМНИЧЕСТВО

Карен Газарян - Венская композиция

Екатерина Шерга - Заколдованный источник

ХУДОЖЕСТВО

Аркадий Ипполитов - Натюрморт с бутылками

Денис Горелов - Бывает, что и баран летает

---

Результат сказался очень быстро. Через несколько дней были проводы 1925 года, и все комсомольцы-призывники пришли на проводы в пьяном виде. Когда им начали говорить, что напиваться нехорошо, то на это последовал ответ: «Что же, приехавшим из Ленинграда активистам можно, а нам нельзя, что же мы, хуже других? Пусть сперва нам активисты пример покажут».

А инструктор, поболтавшись еще недели две, был переброшен в другой райком. В Ровненском кантоне по-прежнему тихо и спокойно. Пописывают циркуляры, выезжают в деревни и порой с усмешкой вспоминают о присланном инструкторе.

А. Гущин

Вечерняя газета «Бегемота» (приложение к журналу «Бегемот»), № 2, ноябрь 1925

Друзья и предпочитатели с глубокой скорбью

извещают о безвременной кончине

Брандахлыста Сивуховича Самогона.

Вынос аппаратов и закваски на Александровский рынок состоится ежедневно.

Спи, втридорогой товарищ!

Ты умер, но дух твой жив!

Ленинградская правда, № 19, 1927

Пьяный быт

- Здесь партийная ячейка?

Она робко вошла и встала к столу агитпропа.

- Двенадцать лет прожила с ним… Троих детей имеем…

Сделайте с ним что-нибудь, может, успокоится!…

Глотая слезы, рассказывает она о своем муже. Он, коммунист Мамлеев, работает здесь вот, на фабрике Веры Слуцкой. Он неплохо работает на заводе, исправный, прогулов не делает. Он аккуратно посещает партийные собрания, аккуратно платит членские взносы. Он совсем не плохой рабочий - партиец Мамлеев.

А вот дома!… Придет он поздно вечером домой, придет пьяный, с бутылкой в запасе. Получку, значит, получил… Зверем смотрит на жену, пьяно ругается, похабно смеется. И когда совсем, совсем робкий и тихий, будто из другой комнаты, голос скажет:

- Дай хоть немного… Мяснику не платила… малютке молока не куплено…

Лютеет тогда Мамлеев. За дверь вылетает домашняя утварь… В чулках, без ботинок по хрупкому жгучему снегу бежит избитая, насмерть запуганная жена. Потом она возвращается домой в сопровождении дежурного милиционера из 15-го отделения.

Милиционер нравоучительно замечает хозяину о безнравственности поступка.

- Что вы, товарищ милиционер! Да разве я позволю себе! Да разве я ее выгнал! Она сама вышла, верьте мне…

Комсомольская правда, № 52, 1926

Обман

Да простит нас Катя Васильева за двойное наше прегрешение. Во-первых, мы перехватили ее письмо к сестре-комсомолке и прочли его. Во-вторых - это совсем уже нескромно - мы сейчас раскроем во всекомсомольском масштабе ее маленькую тайну. Эта тайна не интимного характера - нет. Она касается вопроса о борьбе за поднятие дисциплины в комсомольских рядах. И вот - слушайте, слушайте, - как один из методов борьбы Катя Васильева избрала обман. Желая поднять дисциплину среди учеников 77-й трудовой школы (в Ленинграде), Катя Васильева обманула и своих товарищей-комсомольцев, и бюро коллектива ВЛКСМ, и заведующего школой - словом, всех. Для большей ясности расскажем все по порядку.

Прежде всего, несколько слов о самой Кате. Она - активистка. Это значит, что у нее тысяча обязанностей. Это значит, что работать полагается ей одной, а критиковать ее может всякий, кому не лень этим заняться. Это значит, что за недостатком времени ей вовсе не обязательно каждый день обедать. Это значит… Да вы сами хорошо знаете, что это значит. Так вот: Катя Васильева - председатель ШУСа (школьное ученическое самоуправление) и активный член: 1) местной школьной тройки, 2) президиума школьного совета, 3) педагогического совета, 4) бюро коллектива РЛКСМ, 5) самоуправления 1-й ступени, 6) общественно-политической секции, 7) правления уголка Ильича, 8) редколлегии, 9) председатель классного комитета, 10) пом. руководительницы спорта и, как она пишет, «и т. д., и т. д.».

Одно из этих «такдалий» выразилось в том, что ученики II ступеней выделили Катю в школьную комиссию по проведению 8-й годовщины Октябрьской революции. В школе устраивался вечер. И вот что пишет Катя своей сестре:

«В конце вечера наши комсомольцы и часть беспартийной молодежи напились 40°. Меня, конечно, возмутило, что попали здесь наши товарищи-комсомольцы. Это повторялось несколько раз, я все прощала, а теперь, когда я перед праздником предупреждала их, они забыли то, что постановило общее собрание комсомольцев. Оставалось одно: предупредить завшколой, что я и сделала. Вернувшись от заведующего, меня ребята пригласили посмотреть на товарища, лежавшего в классе на скамье почти без сознания. Выходя из класса, я натолкнулась на завшколой, который сказал мне: «Васильева, примите к сведению: комсомольцев нужно передать через райком, а беспартийных - через ШУС и общее собрание». Опять и опять должна расхлебывать Васильева. Отойдя от заведующего, я услышала, что меня зовет кучка ребят. Не успела подойти, как услышала слова одного товарища: «Ты продаешь нас! Иди ты к черту!» - и как двинет меня в бок. Пошатнувшись, я отошла в сторону, но через несколько минут, придя в себя, я пошла в зал, так как была ответственна за вечер. И вдруг до меня доносятся слухи о том, что хотят мне набить морду в кровь. Услышав это, я только усмехнулась и стала собираться домой, чтобы дать врагам понять, что я не из трусливых. Выходя на улицу без всякой защиты, одев кепи на затылок, пальто нараспашку, закинув руки назад, я очутилась у ворот перед толпой пьяных ребят. Один из них намеревался схватить меня за горло. «Не лапай! - откинула я его руку и с усмешкой произнесла - Вы хотите мне побить морду - бейте! Я одна, вас много». Но ответа не получила. «Струсили! Эх, вы, трусы!» - сказала я и ушла домой.

Вот, Марийка, как обидно и больно, что есть среди нас такие товарищи, которые не понимают ясно, для чего они вступили в комсомол: для того, чтобы работать, или для того, чтобы открывать пивные кружки и подрывать работу тех товарищей, которые хотят действительно работать. Вот, Мария, ты теперь сама видишь ясно, какая колоссальная работа предстоит мне, чтобы поднять дисциплину среди комсомольцев и вообще. И вот что я придумала. Чтобы их взять в руки, я осталась на три для дома, заявив в школу, что я больна. И слышу из школы слухи, что завшколой говорит ученикам: «Как вам не стыдно: вы довели своего товарища-комсомольца до того, что она валяется в постели. Ребята все перепуганы и чувствуют себя виновными».

Вот в чем заключался ее обман. Притворившись больной и разжалобив лихих героев «мерзавчика», Катя вздумала этим поднять дисциплину среди комсомольцев. Наивная девочка! Она совершила простительную для ее 16-ти лет ошибку.

Поведение Кати Васильевой на вечере и особенно после вечера заслуживает всяческой похвалы. Так, именно так, должна была поступать выдержанная и стойкая комсомолка. Но взывать к чувствам таких башибузуков, которые напиваются до бесчувствия, в особенности в день годовщины Великой Октябрьской революции, и это после предупреждений и особого постановления общего собрания комсомольцев, - нет, это - напрасный и ненужный труд. Поэтому мы и разоблачаем наивный обман Кати Васильевой.

Кончается письмо Кати следующими словами: «Завтра я иду в школу и обязательно настою на том, чтобы выбросить за борт нескольких комсомольцев, которые разлагают нашу организацию. Таких товарищей нам не нужно».

Это правильно. С этого и нужно было начинать.

Н. Цванкин

Смехач, № 8, 1926

Местный транспорт

В селе Самарино Корниловокого района отрыжкой старины страдает мельник Антон Васильевич Соболев. Гуляя на свадьбе у одного крестьянина, Соболев нанял за четверть самогона двух неимущих женщин… покатать его в двуколке по селу. Впряглись бабы в двуколку. Важмина в коренники, Лялина в пристяжные, и покатили Антона Васильевича… А он кричит-разоряется: «Опять наше право!»

Так налаживается местный транспорт… при благосклонном содействии милиции и сельсовета. Одним словом - растем.

Смехач, № 5, 1927

Пари

Близ Николаева-на-Буге находится Константиновский маяк. На маяке смотритель Пашинский устроил пирушку. Во время «бала» зашел спор - кто настоящий герой. Смотритель пошел с гостями в пари: мол, выкину такую штуку, какая вам и не снилась. И выкинул: потушил огонь на маяке. Шедший в порт пароход 5 часов подавал тревожные гудки, но безрезультатно. Только к утру огонь был вновь зажжен.

Молодец Пашинский! Он пари выиграл, так что действительно оказался героем… предстоящего судебного процесса.

Финал праздника Преображения

Вчера в губернском суде началось слушание дела об убийстве крестьянина села Федорново, гр. Бобруцкого. В августе прошлого года в с. Федорново особенно весело проводили праздник Преображения. Из церкви многие крестьяне отправились по домам, где начались гульбища, сопровождавшиеся слишком широким потреблением пива и самогонки. На следующее же утро невдалеке от своего дома был найден убитым крестьянин Бобруцкий.