Роман Николаев - Алакет из рода Быка

• Название: Алакет из рода Быка
• Автор: Роман Николаев
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1989
• ISBN: 5-7620-0062-1

Повесть рассказывает о далеком прошлом Южной Сибири (III–I вв. до н. э.), о племенах земледельцев и скотоводов, создавших высокую культуру. В борьбе с воинственными кочевниками они отстояли свою независимость. Автор, этнограф и археолог, органично вводит научные данные по культуре и быту аборигенов, оказавших влияние на формирование ряда современных народов Сибири.

---

— Прощай, сын мой! — воскликнул ухуанец, вскочив на коня. — Если когда-нибудь судьба забросит тебя в Ухуань, ищи отца Гюйлухоя.

Конь с могучим всадником метнулся вниз по склону и скоро скрылся за выступами скалы. Гулкое эхо подхватило цокот копыт на обледенелых камнях.

Алакет восхищенно смотрел вслед.

Теперь и Алакет хорошо отдохнул и готов был тронуться в дальний путь, но отложил отъезд до весны, боясь, что Мингюль не выдержит трудной зимней дороги через горы.

Деятельный и энергичный, юноша томился от вынужденного безделья и однажды, когда многочисленная семья его хозяев сидела на шкурах вокруг очага за ужином, вполголоса обратился к Бандыру:

— Скажи, брат, не могли бы вы обучить меня вашему ремеслу.

— В тайны нашего искусства, — ответил ему Бандыр, — может быть посвящен лишь тот, в чьих жилах течет кровь Орла. Но ты пришелся нам по душе, и отец, наверное, усыновит тебя.

Через три дня на восходе солнца весь род Орла собрался на обширной площади в центре селения. В очаге, сложенном из массивных каменных плит, горел огонь. Возле этого очага полукругом на покрытых звериными шкурами камнях сидели старейшие люди селения и среди них — глава рода Орла. Перед очагом лицом к старейшинам стоял высокий сухопарый шаман. За спиной его гулко шумела толпа сородичей.

— Род Орла! — произнес, поднявшись с места, усатый глава рода. — Сегодня мы принимаем в наше братство нового члена. Пусть выйдет вперед!

Алакет, отделившись от толпы, склонился перед старейшинами.

— Из какого рода ты, юноша? — пристально глядя на него, спросил глава.

— Из рода Орла, почтенный, — спокойно ответил Алакет.

— Кто отец его? — обратился глава к собравшимся.

— Я! — шагнул вперед старый Куип.

— Кто мать его?

— Я! — отозвалась из толпы женщин жена Куипа.

— Но достоин ли он вступить в братство? Кто поручится за него?

— Я! — в один голос отозвались Бандыр и Тубар, становясь по обе стороны Алакета.

— Да будет так! — сказал глава. — Пусть же достойный служитель владыки неба и заклинатель духов гор совершит обряд.

На другой день Алакет, держа на плече тяжелый каменный молот на деревянной рукояти, а на спине — вязанку кольев, шагал рядом с Бандыром и Тубаром по направлению к горе, недалеко от которой раскинулось селение рода Орла. Рядом с ним шли еще десять-пятнадцать человек. Тубар был старшим среди них, как самый опытный. Достигнув горы, Тубар и его спутники двинулись вверх по склону. Вскоре перед ними появилось узкое и низкое отверстие, наклонно уходившее в недра горы. Тубар и Бандыр зажгли смолистые сосновые сучья и, согнувшись, двинулись в проход. За ними протиснулись Алакет и остальные. Со всех сторон потянуло затхлым воздухом и могильной сыростью. На стенах поблескивал холодными синеватыми искорками иней. Шаги глухо отдавались в полумраке. Наконец люди уперлись в отвесную стену, под которой оказалась груда угля.

— Что это? — вполголоса спросил Алакет.

— Жгли костер, чтобы порода дала трещины, — пояснил Бандыр.

— Теперь смотри, — сказал Алакету Тубар, — и повторяй то, что я буду делать.

С этими словами он взял из вязанки кол, вставил острием в трещину и неторопливыми сильными ударами начал вгонять его в породу. Тем временем двое его спутников разожгли костер и растопили снег в нескольких бычьих желудках.

Но вот молотобоец в последний раз опустил молот. Тотчас же рудокопы, которые растапливали снег, бросились к колу и принялись поливать его.

— Когда кол напитается водой, он разбухнет, — пояснил Тубар, — когда она замерзнет, кол еще разбухнет и трещина расширится. Легче будет дробить породу. Ну-ка, попробуй, — добавил он, когда кол покрылся снаружи коркой льда. И Алакет с размаху начал наносить удары по кольям. Время от времени куски руды отламывались, падали к ногам юноши. Двое рудокопов подхватывали их, складывали в кожаные мешки и тащили к выходу. Вскоре Алакет почувствовал, что мускулы его одеревенели, в суставах и пояснице появилась ноющая боль, от непрерывного грохота молотов, казалось, раскалывается голова, и в то время как тело обливалось потом, ноги примерзали к холодному камню. Алакету казалось, он вот-вот потеряет сознание, но он все бил и бил молотом, и новые глыбы руды со стуком валились на землю. Но вот над самым ухом раздался голос Тубара. Что такое? Алакет оглянулся с недоумением. Рудокопы, бросая молоты и колья, садились на камни и вытаскивали из сум куски мяса. Перекусив, снова принялись за работу. Теперь Алакет складывал руду в мешки и носил ее к выходу. Эта работа казалась легче. Но вскоре Алакет почувствовал, что от тяжести мешков ноют колени. Когда Тубар объявил конец работы и рудокопы один за другим потянулись к выходу, Алакет, пошатываясь, вышел последним и в изнеможении опустился на камень перед забоем.

— Ну что, — спросил полунасмешливо-полусочувственно Тубар, — нелегко наше ремесло?

— Каждое новое дело поначалу трудно, — ответил юноша, — но терпение и настойчивость побеждают всегда.

— Верно, ты станешь настоящим кузнецом.

Прошло еще несколько дней. Тело Алакета окрепло и, казалось, налилось новой силой. Теперь он мог с утра до вечера без отдыха дробить руду размеренными ударами молота, вызывая удивление окружающих и удовольствие Тубара, который не мог нахвалиться своим помощником.

И вот настал торжественный день. Окончен обряд жертвоприношения. Шаман стоит, обратив лицо навстречу восходящему солнцу. Алакет, Бандыр и Тубар под наблюдением старого Куипа врывают в землю у края круглой неглубокой ямы четырехугольные каменные плиты. Внутрь этого сооружения бросают деревянными лопатами дробленую руду вперемешку с древесным углем. Куип строго следит, чтоб руды и угля было не больше, не меньше, а ровно столько, сколько нужно.

Но вот каменный ящик обмазан снаружи глиной. Оставлено лишь одно отверстие для притока воздуха. Вокруг сложены сухие березовые дрова. С трепетом в сердце — еще бы: впервые разжечь топку! — Алакет подносит факел к дровам. Пламя бежит по щепкам, затем медленно переползает на дрова и вдруг с треском вспыхивает. Бандыр и Тубар веселыми глазами смотрят на юношу, но Куип прерывает их мысли:

— Ну, что стали?! Несите еще дров!

Лицо его невозмутимо, голос суров, но в глазах старика тоже прыгают радостные искорки.

Все новые и новые вязанки дров валятся к горну. От каменных плит пышет жаром. Несмотря на мороз, плавильщики обнажены до пояса и с них струями стекает пот. Но вот Куип знаком приказывает кончить плавку. Ударами тесел плавильщики пробивают отверстие в стене горна, и ярко-красная масса, дыша огнем и жаром, стекает в яму.

И вот наступил день отъезда. Первые ручьи пробивали себе дорогу в снегах. Солнце по-весеннему ласково светило с голубого неба. Возле дома Куипа собралось едва ли не все селение рода Орла. Призывно ржали оседланные кони, ревели, поднимая головы над толпой, верблюды.

У порога стояли в дорожной одежде Алакет и Мингюль.

— Алакет! — говорил старый Куип, в глазах его таилась грусть, но лицо было торжественно. — Ты стал моим сыном, а жена твоя — моей дочерью. Видят боги, мне тяжело расставаться с тобой, но не о горечи разлуки хочу я говорить сейчас. Ты будешь нашим первым вестником в безводных степях далекого юга, первым порывом ветра будущего урагана, который скоро обрушится на землю хуннов. Скоро наши воины двинутся горными тропами по твоим следам!

По толпе прокатился гул.

— Пусть счастлив будет твой путь, сын мой, — продолжал Куип, — и пусть твоим провожатым и помощником в пути будет брат твой Бандыр! Готов ли ты в дорогу, Бандыр?

— Готов, отец!

Старик положил мускулистые руки на плечи Алакету, затем Бандыру. Долго смотрел в лицо одному и другому. Внешне он был невозмутим, но глаза затянула непрошеная влага. Потом коснулся шершавой ладонью головы Мингюль и отвернулся. Жена Куипа, всхлипнув, закрыла лицо платком. Старик снова посмотрел на юношей. Глаза его были ясны, голос звучен и тверд.

— Ну, дети мои, благословляю вас на великое дело борьбы за землю Динлин!

Цепочка из трех всадников и двух верблюдов, нагруженных дорожными припасами, потянулась в горы…

Все дальше уходила она по тропе на юг. Брызги воды и талого снега летели в стороны из-под копыт. Вот маленький караван скрылся за поворотом. А люди рода Орла еще долго смотрели вслед, мысленно желая путникам счастливой дороги.

Глава XI Алакет и Мингюль на земле кыргызов. Испытание любви и мужества

Яркие звезды усыпали черное степное небо, словно бронзовые лепестки на праздничном женском платье. Ковыль тихо шептал что-то. Время близилось к полуночи. По степи еле заметными силуэтами двигались во тьме двое всадников.