Лев Котюков - Черная молния вечности (сборник)

• Название: Черная молния вечности (сборник)
• Автор: Лев Котюков
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-87719-06

Автор книги «Черная молния вечности», поэт и прозаик Лев Котюков, ныне один из самых известных мастеров отчего слова. Его многогранное творчество получило заслуженное признание в России, в ближнем и дальнем зарубежье, он – лауреат самых престижных международных и всероссийских литературных премий. Повествования «Демоны и бесы Николая Рубцова» и «Сны последних времен», составившие основной корпус книги, – уникальные произведения, не имеющие аналогов в русской словесности. Книга «Черная молния вечности» не рассчитана на массового читателя, эта книга – для избранных. Но для тех, кто прочитает ее до конца, она без преувеличений станет истинным открытием.

---

С моста идет дорога в гору,

А на горе – какая грусть! —

Лежат развалины собора,

Как будто спит былая Русь.

Былая Русь! Не в те ли годы

Наш день, как будто у груди,

Был вскормлен образом свободы,

Всегда мелькавшей впереди!

Эти вещие строки он как бы обронил мимоходом. Они были опубликованы, – и удивительно, никто не видел в них крамолы. А ежели б подобное было сказано кем-нибудь из диссидентствующих?! О, эти бы строки переписывали, перексерокопировали, заучивали бы и декламировали под тремя ватными одеялами.

А образ свободы и ныне всё мелькает и мелькает… И всё впереди… Но упорно блазнится, что давным-давно позади…

А как же советская железная цензура и дубопаркетный редакторский беспредел?! Как это они прозевали Рубцова?! Как это они профукали такого поэта?! А вот так – взяли и просмотрели: «…пущай живет – все равно рано или поздно подохнет!..» К сожалению, оказалось, рано!..

Неизмеримо количество стенаний, отчаянного бессилия и бессильной ненависти, порожденной этой системой редактуры.

О, истошные вопли! О, разрываемые рубахи! О, разбитые стаканы! И по сию пору слышится неугомонное честноголосье:

– Да у меня б во книга вышла! Да если б не цензура, мать ее так! Если б не эти перестраховщики издательские – я б такие стихи гроханул, Россия вздрогнула б! Лучшие строки покорежили! У, гады! Ну ничего, ничего! Еще поквитаемся!.. Еще придет наше времечко!..

Пришло, не заставило себя ждать. Не зря орали. Но тогдашние мелкие издательские бандиты действительно обладали зверским чутьем на все талантливое – и, по мере возможностей, давили и выдавливали из советской поэзии русскую поэзию. Помогали – и, порой совершенно бескорыстно, – пробиваться наверх хроническим бездарям, а таланты пробивались и, увы, убивались сами. Но вот незадача, сгинула в небыль и в демократию партийная цензурная нечисть, запаршивели, растеклись, растворились в литературном бомжатнике былые всесильные редактора и крысы-редактрисы, а где же книги, от которых должна была вздрогнуть матушка-Россия?! Куда это они грохнулись-подевались, в каких закромах Родины и Союза писателей России таятся?!

И другая песня слышится. Талдычат честные, неугомонные голоса:

– …Эх, рынок чертов! Управы на них нет, издают хрен знает что! Но ничего, ничего! Найдем спонсоров – такую книгу грохнем, – Москва вздрогнет!

Оказалось, что отстраненный, свободный рынок страшней партийной цензуры. Во сто крат страшней. И оказалось, что свобода это не отсутствие страха, а совсем другое отсутствие. И вот уж, не думали, не гадали, а воплотились розовые грёзы достопочтенного Сартра, – и свобода стала истинной отрицательностью по отношению к бытию.

Но не знают рабы, что остались рабами, и земля подавилась пустыми гробами…

Удивительно, но никогда не слыхал от Рубцова сетований по поводу редакторского произвола, хотя доставалось ему с лихвой. Достаточно прочитать его редкие письма друзьям и издательским прихлебателям.

Но не удалось бесам цензуры погасить свет «Звезды полей». Не вздрогнула от этой книги Россия, но, наконец, вздохнула в полную грудь, – свет ее и поныне спасает наши души от мрака и погибели. И мера сему свету вечность. А супротив вечности – ничто демоны и бесы. Зримые и незримые, существующие и несуществующие, прошлые и грядущие.

А время?! Время – тень вечности. Категория жестокая, злая, но – увы! – необходимая. В поэзии время жестоко расставляет все по местам, как бы способствуя кристаллизации вечности и выпаданию в осадок бесчисленных «гороподъемных» шедевров типа «За далью даль», «Суд памяти», «Братская ГЭС», «Лонжюмо» и т. д.

Но в те годы производители стихотворческого метража гордо реяли на поверхности и выше поверхности общественной жизни, гремели, громыхали – и свысока взирали на истинных творцов. Числили в чудиках Тряпкина, Глазкова, Прасолова – и, естественно, Рубцова. Дескать, чирикают там чего-то, ну и пусть себе чирикают… Кто их услышит за громовым, эстрадным «Миллион, миллион алых роз» или «Был он рыжим, как из рыжиков рагу…» вознесенско-рождественским.

А ведь пророческие строки: здесь и предчувствие грядущей инфляции, и портрет Чубайса в натуре «Был он рыжим, как из рыжиков рагу!..» И какие фамилии: Твардовский, Вознесенский, Рождественский!.. Княжеские фамилии, не то, что какие-то холопьи – Тряпкин, Прасолов, Рубцов, Кузнецов, Казанцев, Котюков…

Впрочем, и фамилия Пушкин не очень благозвучна, да и Тютчев как-то не очень. Но опустим рассуждения о фамилиях и псевдонимах ради краткости изложения.

Но иногда властители поэтического Олимпа того времени снисходили до литературных «холопов» и даже помогали. Поистине можно склонить голову перед редакторским подвигом Ленинского лауреата Егора Исаева, который вопреки всему и, может быть, в первую очередь вопреки самому себе, дал добро не выход в свет в издательстве «Советский писатель» этапной русской книге «Звезда полей».

И не надо было уважаемому Вадиму Валериановичу Кожинову, много сделавшему для пропаганды творчества Рубцова после смерти, уверять публику, что он открыл нам поэта при жизни. Сие открытие принадлежит другим. И что-то я не припомню, чтобы мы занимали «в долг» с Рубцовым на опохмел у Кожинова. Вот у Куняева занимали, у Наровчатова неоднократно, даже у Марка Соболя и Натана Злотникова.

Нет, братцы, пить надо все-таки меньше! И издателям, и неиздателям, и редакторам, и нередакторам, и бывшим членам Союза писателей СССР, и нынешним многочленам с будущими членами Союза писателей России! А петь можно и без пьянки:

В этой деревне огни не погашены.

Ты мне тоску не пророчь…

И кое-кто поет. Поет и не думает о водке. Да и чего о ней думать?! Она сама нас не забывает.

Глава четвертая

«Спасение России – в провинции!» – интеллигентно гаркнул некий лжефилософ с берегов Невы.

Брехнул лжестрадалец – и не поморщился, и невская вода не потекла в обратную сторону.

Но я не стал спорить, поскольку, как бывший провинциал, был польщен дарованной мне сверху ролью «спасителя», а также потому, что в тот день не собирался ни на какие спасательные работы.

Провинция спасет Россию?!

Задумался я и заспорил сам с собой.

А разве провинция – не Россия? Для того, чтобы что-то спасти, надо для начала самому спастись. А нынче в иных провинциях такой разор, такой бред и сумбур, что впору столице приходить на помощь. Но столицы сами упорно ждут провинцию и правильно делают. И заодно не безуспешно приторговывают видом на жительство, то бишь треклятой пропиской, отсутствием коей маялся Рубцов. И ваш покорный слуга маялся – и миллионы, миллионы других наших соотечественников.

А то, что несколько одиноких, немолодых людей организовали кружок по изучению философского наследия Бердяева в Тамбове или и Хабаровске – не залог спасения. Одинокие, бедные, образованные, тихие люди или переженятся, или устало перемрут. И никто никого не спасет.

И вообще – не надо спешить окончательно спасать Россию. Не надо быть эгоистами… Надо и о потомках думать, дабы и у них была возможность отличиться на ниве спасения.

Вопрос спасения России был, есть и будет открытым. И никогда не закроется, и не разрешится, – иначе это будет совсем не Россия.

Но с неведомых пор вполне прилично укоренилась этакая идиотская грёза, что в провинции, в тиши-глуши, самое надежное прибежище гениям и талантам.

Вдали от всех парнасов

И всяческих сует

Со мной опять Некрасов

И Афанасий Фет.

Имея в виду провинцию, сказал старший товарищ Рубцова, замечательный русский поэт Владимир Соколов. К сожалению, тоже преждевременно ушедший от нас. Добрейший человек, который не только оделял нас похмельными трешками, но и название книги «Звезда полей» подарил Рубцову.

Оно, конечно, так – «…Вдали от всех парнасов…» Да не совсем так. Совсем не так!

У нас не Германия, где при виде шествующего гения по чистой, узкой улочке маленького городка жители замирают и почтительно снимают шляпы. Так было во времена Гете. Кстати, не стоит забывать, что великий Гете еще был и министром в отличие от наших бездолжностных гениев. Впрочем, ныне в Германии от благополучия – напряженка с гениальными поэтами, но это уже другая тема, – и опустим ее ради краткости изложения.

Россия, к счастью, а может быть, к несчастью, – не Германия. В нашем гигантском отечестве испокон рождались гении в провинциях, а умирали в столицах. За редким исключением, подтверждающим правило. Как говорится: не нами заведено – не нам и отменять.

Но будоражили и будоражат вечнозеленые умы прекраснодушные мечты о провинциальном рае. Будоражат и советы антисоветские порождают:

«Задохнешься, Колюня, в Москве-то!.. Задушит тебя она, подлая… Езжай-ка, старик, в Вологду, а еще лучше в Тотьму-Потьму… Там Русь-матушка, там подпитаешься соками-водами… Там, брат, хорошо!..»

Хорошо там, где нас нет! О-о-очень даже хорошо! Но без нас, многогрешных.