Евгений Долматовский - Зеленая брама

• Название: Зеленая брама
• Автор: Евгений Долматовский
• Издательство: Издательство политической литературы
• Жанр: История
• Год: 1985

---

Комполка осмотрел наших пассажиров, не понравились ему новенькие гражданские костюмы. И вот Феодосий Порфирьевич лично стал мять, мазать маслом, осыпать землей пиджачки, швырять пыль на брюки и штиблеты.

   —  Как держались связные? — спрашиваю я, живо представив себе эту сцену.

   —  Нормально. Может быть, и даже наверное, им впер­вые предстояло столь трудное дело, но они уверенно улы­бались, пожалуй, с некоторой гордостью.

Уже наступил день — было только начало августа, са­мое лето. Мы взлетели, в воздухе проверили пулеметы и легли на курс — на север.

Не обошлось без встречи с «мессерами», но в бой всту­пать нам нельзя, курсом на солнце ушли от них в район окружения двух армий. С высоты 500 метров просматрива­лись отдельные вспышки. Было ясно, что утренняя пере­стрелка шла на отдельных участках. Огонь, так сказать, двусторонний, значит, здесь окружены наши.

Карты нас не подвели — вот пшеничные поля, вот лесок. На бреющем — первый заход — осмотр места, второй — посадка. Ребята находились в кабинах стрелка-радиста, так что выскочили быстро, нырнули в пшеницу, чтобы ползти к лесу. Район посадки — Емилевка — Троянка, километрах в пятнадцати от Подвысокого.

Нам надо взлетать. Но поле для ПЕ-2 все же мягкое, а у нас еще четыреста килограммов бомб. Как и на карте, поблизости дорога. Из проезжающих машин и с мотоцик­лов заметили, что два самолета в пшенице, немцы бегут к нам. Пришлось вести огонь из бортовых пулеметов.

Моторам полный форсаж, с трудом оторвались от па­хотной земли. Но взлет по курсу посадки производить нельзя — коротко. Разворот на сто восемьдесят градусов — и с озверелым ревом моторов мчимся прямо на немцев. Кошмар, а не взлет! Зашли над дорогой, по движению машин врубили серией бомб — промахнуться просто неку­да. Еще полили из пулеметов.

На бреющем полете пришли на свой аэродром.

   —  Оба самолета вернулись благополучно? — в тревоге и с надеждой спрашиваю я.

   —  Нет, второй самолет взлететь не смог. Помню эки­паж — летчик Бутковский, штурман Михайлов... Фамилию стрелка-радиста я не знал. Они успели сжечь самолет, от­ходили, отстреливаясь уже из пистолетов. Бутковский и радист были убиты, а штурман Михайлов сумел прорвать­ся и явился к нам, когда мы базировались в Запорожье на аэродроме Мокрая. Пробирался он тяжко. Питался зерна­ми пшеницы, через Днепр переправился на доске. Пришел к нам типичным скелетом, еле выходили его. Он и потом хорошо воевал. Погиб на Курской дуге.

   —  А кто был в вашем экипаже?

   —  Летчик Соколов Яков, он здесь, в Кировограде, жи­вет, стрелок Юра Панасенко позже погиб в Донбассе, в Изюм-Барвенковской операции. Я был в экипаже штур­маном. Все мы комсомольцы.

Вот какой рассказ услышал я недавно в Кировограде на улице имени космонавта Добровольского. Сергей Ива­нович торопился на лекцию — он преподает молодым пи­лотам премудрости штурманского дела,— а я уезжал в Подвысокое.

Ну, а два паренька с радиостанцией в неуклюже но­веньких, измазанных маслом и запачканных землей граж­данских костюмах, что было с ними дальше?

Теперь можно установить, как была организована от­правка этих парней. В архиве, в фонде Южного фронта сохранился текст телеграфных переговоров, датированный 10 августа 1941 года. Я бы мог своими словами изло­жить их суть, но тогда утратится стиль и атмосфера тех дней и того момента. Нет, правильней просто воспроизвести документ:

«10 августа 41 года.

У аппарата начальник штаба Южного фронта генерал-майор Романов. Передаю для немедленного вручения.

Москва. Главковерху товарищу Сталину.

Для выяснений точной обстановки и положения 6 и 12 армий, находившихся в окружении в районе Новоархангельска, Каменечье, Дубово, Рогово, Терновка,— приняты следующие меры:

   1.  Выделены две группы специально подготовленных лиц, которые на самолетах СБ высаживаются, первая группа два человека — в районе северо-восточнее Тер­новки, вторая группа два человека — в районе Вишнополь. Группы снабжены коротковолновыми радиостанциями, люди одеты в гражданское платье. Задача групп — про­никнуть в район, занимаемый частями 6 и 12 армий, и не­медленно донести об их положении по радио, по установ­ленному коду.

   2.  Выделяется звено самолетов с радиостанциями, кото­рые, курсируя в воздухе, держат связь воздух — земля с ра­цией штаба фронта.

   3.  Высылается пять групп штаба фронта, каждая группа по 3—4 человека. Эти группы подвозятся к линии фронта и веером идут для прочесывания района Терновка — Подвы­сокое, Островец — район действий частей 6 и 12 армий. Все группы снабжаются радиостанциями.

   4.  Высылается специально авиаразведка звеном само­летов, снабженных радиостанциями. Задача — разведать все дороги, ведущие в район окружения 6 и 12 армий, для установления направления движения частей.

Самолеты снабжаются вымпелами, указывающими наи­более безопасные маршруты к нашему фронту.

Выполнение всех мероприятий на рассвете 10.VIII.

Мероприятия проводятся под моим личным контролем.

О результатах доложу немедленно.

Тюленев».

К сожалению, мне не удалось найти докладов штаба Южного фронта о результатах.

Пока же эта телеграфная лента свидетельствует, что в самые трагические дни, когда мы, оставшиеся в кольце, уже понимали, что организованный и массовый прорыв оконча­тельно сорвался, штаб Южного фронта не имел представ­ления об обстановке.

Пять групп разведчиков, которые должны были веером идти для прочесывания, по-моему, не могли проникнуть в упоминаемый район: пробраться в кольцо, пожалуй, было еще трудней, чем выбраться из него.

Помог ли кому-нибудь вымпел, «указывающий наиболее безопасные маршруты», трудно сказать: безопасных марш­рутов уже не было, сжималось плотнее кольцо, а высво­бождающиеся в этой операции гитлеровские войска уже ринулись к Днепру, захватывая новые районы.

Вот уже более пяти лет веду я поиски кого-либо из этих выделенных на опасное задание людей в гражданском платье.

Тщетно...

Ни они сами, ни видевшие их или что-то о них слышав­шие до сих пор не откликнулись.

Правда, было одно письмо. Ветеран вспоминал, что в августе 1945 года в Маньчжурии, в Харбине, была у него случайная беседа с каким-то стрелком из роты охраны, и этот стрелок рассказал, что четыре года назад он летал впервые в жизни на самолете, дело было на Кировоград­чине, его с товарищем забросили в окружение, была у них рация, но так все сложилось, что они успели мало, штаба армии не обнаружили, а выбирались потом целый год. Мой корреспондент помнит только, что солдата звали Андреем...

Некоторые сведения о молодых людях в гражданской одежде сообщил мне москвич Евгений Александрович Левандовский, встретивший юность бойцом части особого назначения, которой было поручено установление связи с окруженной на Южном фронте группой войск. Я вытягивал из Левандовского фразу за фразой. Приученный к секрет­ности, он остался верен себе.

Часть особого назначения дислоцировалась в Москве, ее существование было окружено глубокой тайной. Жили эти юноши в помещении эвакуированного детского садика, го­товые в любое мгновение отправиться на аэродром, лететь в самое пекло, на фронт или через фронт, к партизанам или еще дальше, в глубокий вражеский тыл.

Для выполнения задачи 10 августа на Южном фронте были выделены хорошо подготовленные парни, напрасно кировоградский летчик Чернов, доставлявший их на зада­ние, представляет их наивными и неуклюжими носителями новеньких штатских костюмов.

Я понимаю, Левандовский сохранил их в памяти насто­ящими богатырями, он не может теперь представить своих соратников иными.

   —  Это были командиры? — спрашиваю я.

   —  Какие уж там командиры, ребята только что со школьной скамьи.

Левандовский вспомнил фамилию одного из них — Качалов, как звали второго — уже не вспомнить... Они передали не одну, а несколько радиограмм. До недавнего времени был жив человек, который хорошо помнил даже текст сообщений из кольца, в котором погибали 6-я и 12-я армии. Но человека с прекрасной памятью уже нет, вечная ему память.

   —  Те двое в штатских костюмах там и погибли. Так же, как и большинство наших. Из всей части после войны оста­лись только семеро, и то все израненные.

   —  И вы были ранены? — несколько по-пионерски спрашиваю я.

   —  Имею пять ранений. Правда, мне везло, и все они лег­кие, в основном штыковые...

Буденный - наш братишка, С нами весь народ

Как ни стараюсь я ограничить себя и масштаб своих поисков, очертив круг, соответствующий тому кольцу, в котором оказались войска 6-й и 12-й армий, мне это не удается: все-таки битва, центром которой стала Зеленая брама, продолжалась и после 13 августа, распавшись на отдельные очаги, распространившись далеко на север и на запад. На восток и на юг в меньшей мере.

Те, кто прорывался на север и на запад, сознательно выбрали для себя партизанскую борьбу и подполье. Борь­ба эта была упорной и затяжной. У нее своя история и свои легенды.