Кий Джонсон - Женщина-лиса

• Название: Женщина-лиса
• Автор: Кий Джонсон
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1484-8

Я — Кицуне. Кто я? Женщина или лиса? Я была рождена лисой. И стала женщиной. Потому что полюбила. Это было условием для того, чтобы стать человеком. Но быть человеком — это больше, чем просто носить платья. Чем жить в доме, чем писать стихи. А что же еще? Ожидание. Одиночество. Грусть. Даже любовь не стоит этого. Но почему же нас так много? Лис в облике мужчин и женщин. Многие не справляются и возвращаются к своему лисьему облику. Или становятся людьми и теряют себя в океане боли. А некоторые лисы приобретают душу. Если находят свой путь. И тогда наши жизни становятся стихотворениями. И мы рождены для того, чтобы их рассказать. Я слышу шаги. Это идет мой любимый. Я знаю, что сделаю. И тогда все решится. Останусь ли я женщиной или убегу отсюда лисой. Хорошо, когда есть возможность выбирать.

Роман «Женщина-лиса» написан в форме отрывков из трех дневников: Кицуне (женщины-лисы), Кая-но Йошифуджи (ее возлюбленного) и Шикуджо (его жены) и основан на рассказе Fox Magic, за который Кий Джонсон получила престижную премию имени Теодора Старджона.

Кий Джонсон — американская писательница, автор популярнейших рассказов и романов, лауреат премий Theodore Sturgeon Memorial Award и Crawford Award, а также финалистка международной премии World Fantasy Award.

---

Кто-то зашуршал. Я замерла. Я стояла у озера, к которому выходил дом моего господина. Я подняла голову и посмотрела: Йошифуджи стоял на веранде, почти скрытый в тени. Будь я лисой, я бы заметила его сразу. Я смотрела на него, а он — на меня. Теперь я была женщиной. Чего мне было бояться? Осторожно (мое новое тело было слишком большим, неповоротливым) я встала на ноги. Меня осветила луна. Я поняла, что обнажена. И я ждала, когда он увидит меня, выйдет в росистую ночь под свет луны и спарится со мной.

Он только рассмеялся.

— Светлые ночи, маленькая лисичка, делают беспокойными и людей, и животных.

Он видел меня, но для него я все еще была лисой. Я всхлипнула. Это был мой второй звук.

Сзади появился Дедушка и ласково ткнулся в мое лисье лицо.

— Ты думала, это все? Что ты уже стала женщиной? — Он поддразнивал меня, но я плакала. — Ты голая, ты не владеешь искусствами. Ты не можешь разговаривать с ним, не можешь подбирать платья, не можешь делать ничего цивилизованного. У него есть умная, добрая и красивая жена. А ты пока всего лишь лиса. Нет, ты уже видела свое отражение. Это та женщина, которой ты можешь стать. Но это только начало магии…

Мы начали.

34. Дневник Шикуджо

Мой дневник как паутина, которая лишь блестит на солнце, или мерцающая нить паутины, которая тянется от моей двери и исчезает под потолком.

Я пишу о вещах, которые меня интересуют, которые, наверное, могут заинтересовать моих друзей, живущих в столице. Я составляю списки, пишу, в какие монастыри езжу, описываю запах декоративных трав, растущих у меня во дворике, или вкус холодной зеленой лапши и уксуса, которые приносят мне мои женщины. Но все это лишь иллюзия. А мой дневник — это иллюзия иллюзии. Это как рисунок паутины, даже не сама паутина. Но даже на паука можно наступить. Мои же мысли настолько абстрактные и неопределенные, что их нельзя считать реальными, потому что они — образ иллюзии.

Паучиха соткала паутину в комнате моего мужа. Ему все равно, а мне нет. Я не хочу наблюдать за его распадом. Он разрушается, как старая хижина бедняка. Но еще больше мне не хотелось бы, чтобы мой сын наблюдал за разрушением своего отца. Мои мысли — это реальность, которую я могу контролировать.

35. Дневник Кая-но Йошифуджи

Я пишу. Или по крайней мере пытаюсь это делать. Наконец-то вчера ночью я увидел лису. Я ходил по веранде и вдруг почувствовал на себе ее взгляд. Она? Я не знаю, какого она пола — я видел ее на расстоянии. Я предпочитаю думать, что это была она, потому что это как-то больше соответствует образу лисы, или просто мне приятнее так думать.

Я не могу забыть ее, поэтому я сегодня написал стихотворение. Я взял маленькую бумажку с оранжевыми прожилками, такими тонкими, что их почти не видно.

Пока я смотрел на луну,
Луна смотрела на лису,
А лиса смотрела на меня.

— А как заканчивается твое стихотворение? — Шикуджо стояла сзади. Я удивился: она днем пришла в мои комнаты. Онага и остальные неизбежные женщины стояли чуть поодаль. Наверное, она сказала им, чтобы они не мешали нам разговаривать. — Здесь не хватает двух строк, чтобы получилась вака.

Я поднял голову и улыбнулся.

— Не знаю. Я пока жду, что они ко мне придут.

— Стихотворение и твоя жизнь. — Она тихо вздохнула и села рядом со мной на колени, одним легким движением, как кошка. — Я больше не буду просить тебя забыть об этих лисах или убить их.

Я виновато смотрю на свое стихотворение:

— Я…

— Мне очень жаль, муж. Я старалась быть хорошей женой, но я понимаю, что мне это не удается. Несмотря на все мои усилия.

Должно быть, это ирония. Она идеальная: я уверен, что она знает это так же хорошо, как и я.

— Я не думаю, что…

— Позволь мне закончить твое стихотворение. — Она наклонила голову набок, и ее невероятной красоты волосы упали ей на лицо. Вот что у нее получилось:

Пока я смотрел на луну,
Луна смотрела на лису,
А лиса смотрела на меня —
Выбежав из-за деревьев,
Остальные прошли незамеченными.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. Слова словно застряли у меня в горле. Я кашлянул.

— Что ты такое говоришь, жена?

— Прости меня, пожалуйста, но я возвращаюсь в столицу. — Голос звучит спокойно, но бледная рука все так же висит в воздухе, как будто она вовсе забыла о ней.

— Нет смысла возвращаться в город до наступления нового сезона. Сейчас слишком жарко для комфортабельного путешествия. Может, мы…

— Извини, но нет. Я должна уехать сейчас. — Она дотрагивается до моей руки. Я чувствую, как она дрожит, и понимаю, что ее спокойный безмятежный вид на самом деле словно бумажный кораблик на реке: малейший ветерок потопит его.

— Почему? — спрашиваю я ее открыто, надеясь получить такой же искренний ответ. — Я знаю, что тебя пугает это место, но…

— Пугает? — Она издает короткий нервный смешок, такой резкий, что я не сразу понимаю, что он исходит от нее. — Да, наверное, ты прав. Я должна уехать, муж.

Я нахожусь здесь уже несколько месяцев, словно пьяный от грусти и жалости к себе. Моя жена хочет, чтобы мы уехали. Конечно, мы могли бы уехать еще до того, как начнут падать первые листья с деревьев.

Возможно, тогда мы снова станем более любезными друг с другом, у нас снова будет секс. Возможно. Вдруг мое сердце пронзает боль. Как будто жена снова протягивает мне в своих руках счастье, а я… А я не могу взять его. Я словно пьяница, пристрастившийся к горькому вину, — оно не отпустит меня до тех пор, пока я не выпью его до конца.

— Я должен остаться здесь, — наконец говорю я. Мое лицо онемело, я едва могу заставить губы выговорить эти слова.

— Я и не ждала, что ты поедешь со мной. — Одна маленькая морщинка появляется на ее идеальной коже между бровями. — Твоя карма сейчас здесь. Но не моя. Не нашего сына.

Она даже не хочет, чтобы я сопровождал ее. Она и не думала предлагать мне счастье. Вокруг все закружилось. В глазах потемнело.

— Ты вернешься к своей семье? — Мой голос звучит как-то странно и незнакомо.

— Да. — Она даже не понимает, какую боль причиняет мне. — Я могу вернуться в свои старые комнаты, они все еще свободны. Теперь, когда мой отец ушел со службы при дворе, у него будет больше времени для своего внука. Он…

— Ты хочешь развестись? — некрасивые слова повисли между нами.

— Нет! — Она на мгновение прикрывает рот руками, словно пытаясь скрыть, как дрожит ее голос. — Я только хочу уехать отсюда. Навещай меня как муж в столице. Когда закончится твое сумасшествие, мы поговорим.

— Не потом. Мы должны поговорить сейчас.

— Мы сейчас говорим, но ничего не происходит. Ты носишься со своим несчастьем так, словно ты единственный, кто узнал, что такое горе и страдание. Ты нянчишься с жалостью к себе как с уродливой раной, которую почему-то не хочешь лечить. Пока ты не пройдешь через это, ты не изменишься и между нами ничего не изменится.

— Как будто ты готова взять и измениться! — огрызаюсь я. — Это моя вина? Ты бежишь от «этого места», от «теперь» и от «нас», как кролик.

— Кролики убегают, чтобы выжить, — говорит она дрожащими губами.

— Мне тяжело, но ты хотя бы знаешь мои чувства. А что ты чувствуешь, жена? Когда ты позволишь мне узнать это? — Я говорю намеренно грубо, я хочу потопить ее бумажный кораблик, хочу посмотреть, как ее захлестнут те эмоции, которые грозят утопить меня.

— Что чувствую? — Она отворачивается от меня, уходит от ответа. — Я буду скучать по тебе. Каждую ночь мои рукава будут мокрыми от слез. Но у меня нет выбора. Я должна уехать. Не то лисы уничтожат меня и моего мальчика. Или это сделаешь ты, не заботясь о нас.

— Тамадаро?

— Он едет со мной. Здесь я не могу помочь ему ничем.

— Но ему уже восемь лет. Он почти мужчина. Я хочу видеть, как он растет.

— Тогда приезжай в столицу и живи в доме моего отца. Между нами ничего не изменится. Ничего из того, что ты не захотел бы менять.

Эти ее слова застали меня врасплох.

— Прости меня за то, что причинил тебе боль, — сказал я.

— Пожалуйста, муж. — Она встает. — Прощай, Кая-но Йошифуджи. Я буду молиться о том, чтобы судьба вновь позволила нам быть вместе.

Я замечаю темные пятна от слез на ее шелковом платье.

36. Дневник Шикуджо

Я буду ехать и молиться о дожде —
Он будет оправданием моих мокрых рукавов.

37. Дневник Кая-но Йошифуджи

Я виноват в этом.

Я сижу в беседке около озера и смотрю на аккуратно постриженную траву. Небо какого-то странного вишневого цвета — цвета дешевых чернил. На поверхности озера плавают мокричники, как пестрые узоры на парче.