Максим Яковлев - Ничего не бойся

• Название: Ничего не бойся
• Автор: Максим Яковлев
• Жанр: Детская проза

О том, как из мальчика является вдруг мужчина, и на что нам всё-таки послан наш творческий дар…

---

Так незаметно промчалась зима, и вкатилась весна!

Мой пернатый приятель неожиданно переменился, я всё чаще заставал его на окне, подолгу смотрящим в небо… Он наблюдал за полётом птиц.

Пришла пора расставания с Терминатором.

Мы стояли в саду: папа, мама и я. Терминатор прыгал с ветки на ветку, а над ним колыхалась и вопила на всю округу воронья стая. Он что-то кричал в ответ, поблёскивая своей алюминиевой лапой…

Он был явно взволнован, я никогда не видел его таким растерянным…

— Ну, давай, иди к нам, если ты такой же, как мы! — кричали ему сородичи.

— Да сейчас, сейчас… — говорил он, топчась на ветке.

— Трус! трус! Мы тебя не знаем!.. Что у тебя за нога?!

— Я знаю, я знаю его!

— Я тоже!

— Его убили мальчишки! Его убили, убили!..

— Идиоты, — вздохнул Терминатор.

Папа протянул руку и погладил его по крылу.

— Беги от него скорее! беги от них! — заверещали его собратья, — тебя опять убьют! укокошат! К нам! к нам! Скорей!..

Мне так хотелось, чтобы он посмотрел на меня в последний раз. Но он отвернулся от нас, тряхнул клювом, словно решался на что-то, и скакнул на ветку повыше. Потом взлетел на верхушку яблони…

— Пойдём, — сказал папа, — а то ему трудно так.

Мы отступили на несколько шагов к дому. Воронья карусель опустилась ниже, и скоро вся стая слетелась на яблоню, покрыла серою тучей ветки, окружила разноголосым карканьем. Я уже не мог различить его среди других, таких же, как он, ворон; в глазах рябило от множества беспокойных птиц, он совершенно смешался с ними…

И вдруг всё стихло. Птицы замерли на ветках, изредка подрагивая перьями. Сидели, то ли задумавшись, то ли ждали чего-то…

Папа вложил пальцы в рот и пронзительно свистнул.

— Ой! — мама прикрыла уши.

Стая разом вскинулась вверх и, хлопая сотнями крыл, унеслась, и растаяла в воздухе…

Прощай, Терминатор!

Школа

Мы проигрывали. До конца финального матча оставались считанные секунды. Я подхватил шайбу в средней зоне, сходу обыграл канадца, отдал пас и рванулся на пятачок. Только бы успеть опередить соперника и вовремя подставить клюшку под прострельную передачу! Краем глаза я видел, как замахивается для броска наш защитник…

— Буженинов Игнат, — ткнула ручкой в журнал Инесса Михайловна, — к доске.

Это была катастрофа. Сборная России теряла своего лучшего нападающего. Тренер мужественно закрыл лицо, скрывая слёзы: в такой момент! Я вышел из-за парты, едва владея глиняными ногами, и медленно взошёл на эшафот.

— Мы слушаем тебя внимательно, Буженинов.

А что отвечать-то? Хоть бы намёк!.. На доске было написано: «Бурый медведь проснулся в берлоге».

— Повторите пожалуйста вопрос, Инесса Михайловна, — сказал я.

Виталька ничем не мог мне помочь, потому что Инесса располагалась всегда лицом к классу, пресекая этим любые подсказки. Она сидела неподвижно, как сфинкс, положив на стол свои огромные руки. Казалось она смотрит не куда-нибудь, а только в толстые стёкла своих очков, и видет там, в этих экранах, каждого из нас, как облупленного. Я посмотел на часы: до конца урока оставалось чуть больше пяти минут. Мы же едем сегодня к папе в больницу! А завтра у него сложная операция! Меня прошиб пот. Если опять будет двойка по «русскому»… О, нет! только не это!!

— А ты попробуй ещё кого-нибудь попросить произнёс «сфинкс» — у канадского вратаря, например. Может он знает, может быть их тоже учили составлять предложения?

Вот оно что: «составлять предложения».

— Бурый медведь проснулся в берлоге, — прочёл я вслух для начала.

Класс взорвался от смеха и тут же смолк.

— Да медведь-то проснулся, причём давно уже проснулся, — сказала Инесса не поворачивая головы, — пора бы и тебе встрепенуться немного.

Значит дело не в «медведе»… Я не знал, что нужно было всего-навсего составить следующее предложение, восклицательное.

— Интересна мне твоя психология, Буженинов. Вот, на что ты надеешься?

Господи, на что я ещё мог надеяться? Если бы я только знал вопрос, я бы ответил.

— Ты надеешься на то, что до конца урока осталось несколько минут, и тебе удастся как-то протянуть время, — сказала она. — И никакой Господь тебе не поможет.

— Инесса Михална! — вскочил Виталька, — можно выйти?

Это был шанс. Чтобы выйти из класса ему нужно было неминуемо пройти рядом со мною, а значит… я пойму с пол-намёка!

— Обойдёшься, — сказала Инесса.

— Но я не могу больше! — поджался Виталька.

Девчонки прыснули, но учительница не моргнула и глазом.

— Потерпишь, Бражников, я сказала.

— Вы меня извините, Инесса Михална, — пританцовывал Виталька, — но я не хочу позориться перед всем классом. И перед вами.

— Кинулся выручать дружка, не выйдет, — произнёс «сфинкс».

— Вы не имеете права так издеваться, — тихо сказал Виталька.

Держа руку в кармане, он переминался с ноги на ногу, и вдруг замер. Класс зашевелился и охнул: из под его красовок показалась, увеличиваясь в размерах светлая лужица… «Сфинкс» резко встал, опрокинув стул, и уставился на ручеёк, который подбирался к нему тонкой змейкой.

— Бражников, ты что, с ума сошёл?!

Я не мог поверить своим глазам, это было невероятно… Бедный Виталька!

— Представляю, что будет, когда об этом узнает его папаня, — невольно вырвалось у меня, и я заметил, как переменилась в лице Инесса.

Впервые дрогнули её очки, отвисла нижняя губа, и в этот момент прозвенел звонок. Можно представить, какие будут последствия. У Витальки крутой отец, разбираться кто виноват долго не станет. Кроме того, он является спонсором класса, и денег на всякие нужды и на подарки учителям отстёгивает не считая.

— Быстро всем из класса, — приказала Инесса, — быстро! Всем, кроме Бражникова и Буженинова.

Класс опустел. Она брезгливо переступила через ручеёк и подошла к Витальке, который стоял с оущенной головой.

— Виталик, ты извини меня, пожалуйста, — сказала Инесса, дотронувшись до его плеча, — в следующий раз я обязательно разрешу тебе выйти, когда ты попросишь… Ты не обижаешься на меня?

Она нагнулась, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Я думаю, что мы сумеем договориться друг с другом, правда? Я очень надеюсь, что это останется между нами, лично я, даю слово, что никому не расскажу об этом…

Инесса повернулась в мою сторону:

— Я знаю, что мужчины умеют держать язык за зубами, и я уверена, что мы в этом отношении не подведём друг друга, я не ошиблась?

Ну, дела…

— Я не ошиблась? — повторила она, поставив нас рядом перед собой.

Мы кивнули головами.

— Игнат, я прошу тебя проводить Виталика, я отпускаю вас с уроков домой. К сожалению, я не успела спросить тебя на уроке, но думаю, что ты вполне мог ответить сегодня на четвёрку, ты слышишь меня? на четвёрку…

Перемена закончилась, а мы всё ещё стояли в пустом коридоре и я не сводил с приятеля восхищённых глаз:

— А я думал, ты правда, я прям обалдел!..

— Что я, совсем чокнутый что-ли!

— Я смотрю, лужа…

— А это бутылочка минералки! Мне отец каждый день кладёт, чтобы я только её пил…

— Супер!

— Я так — пробочку открутил у неё, пальцем зажал, и в карман, она как раз маленькая! Чуть всю не вылил!..

Виват! Виктория! Под стать бравым драгунам, мы вывалились на лестничную площадку паля из пистолей, звякая шпорами, обнимаясь и нахлопывая друг друга по спине и плечам… Умирая от смеха, мы спустились на первый этаж, и тут я вспомнил о своём умении подражать любым голосам. Этот талант открылся во мне совсем недавно: пересказывая пацанам фильм о генерале Скобелеве, я неожиданно точно заговорил голосами главных героев; передавал свист горного ветра, клёкот орлов, звуки сражения и вопли Осман-паши… На сей раз я не мог удержаться и не заскрипеть противным Инессиным голосом:

— «Я надеюсь на вас, Бражников и Буженинов, не подведите меня, не подкачайте, ребятушки! Вперёд, молодцы!» — разошёлся я.

Это вызвало бурный восторг Витальки и меня понесло:

— «Вперёд, архаровцы! Дави канадцев! Бросок, ещё бросок, го-ол! Слава России!» — выдал я фальцетом Инессы.

Мы уже свернули за угол к раздевалке, мы не видели, как сзади открылась дверь директорского кабинета…

— Инесса Михайловна! — раздался голос Антона Антоновича. — Что с вами, Инесса Михайловна?!..

Мы застыли на месте. Из-за угла показалось встревоженное лицо директора школы, он поискал кого-то поверх наших голов, потом заметил нас и всё понял.

— А, это опять вы, «выпить и закусить», — так он прозвал нас за наши фамилии. — Ну-ка, зайдите ко мне.

Деваться было некуда.

— Проходите, господа, из третьего «А», присаживайтесь, — сказал он нам в кабинете.

Мы сели.

Так это от вас столько шума, — сказал он, оглядев нас. — По какому случаю викторию празднуем?