Харлан Эллисон - Миры Харлана Эллисона. Т. 2. На пути к забвению

• Название: Миры Харлана Эллисона. Т. 2. На пути к забвению
• Автор: Харлан Эллисон
• Издательство: Рига: Полярис, 1997. — 415 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-292-4

Его называют «Льюисом Кэрроллом двадцатого века». За сорок лет своей карьеры Харлан Эллисон собрал восемь с половиной «Хьюго», три «Небьюлы», пять премий имени Брэма Стокера (за лучшее произведение в жанре «хоррор»), включая награду «за вклад в развитие жанра», две премии имени Э. А. По (за лучший американский детектив), «Серебряное перо» журналистики от международного ПЕН-клуба и — единственный — четыре премии Гильдии писателей Америки за лучший сценарий года, не говоря уже о наградах помельче — больше, чем любой другой писатель.

Его имя стало синонимом не только грандиозного успеха, но и выдающегося литературного мастерства. А еще — сильной воли, твердого характера, необычайной требовательности к себе и другим, к слову и делу.

Невозможно перечислить все достижения писателя на его творческом пути. По мотивам его рассказов снимались такие фильмы, как знаменитый «Терминатор» и фантастический телесериал «Вавилон-5». Произведения Харлана Эллисона не раз включались в антологии лучших рассказов года. А по сборникам его эссе о телевидении обучаются студенты в сотнях университетов.

Теперь самый выдающийся из современных американских прозаиков, представляет свои произведения российскому читателю. Лучшие из 1700 рассказов, написанных им за долгие годы, включены в это собрание, одобренное автором лично. Специально для российских читателей Харлан Эллисон написал новые предисловия ко многим рассказам, вошедшим в золотой фонд мировой литературы.

_{Все лица, места и организации, упомянутые в данном издании, кроме тех, чье существование является общеизвестным, вымышлены, и любое их сходство с реально существующими либо существовавшими лицами, местами и организациями совершенно случайно.}

---

Он был большой мастер предположений, этот мистер Клайн.

Таких вот, например: я напишу ему его сериал, невзирая на грозящую писательскую забастовку. Я его предупредил, что, если забастовка разразится, я окажусь incommunicado, но мистер Клайн отвел мои предостережения решительным жестом руки и словами «Все образуется». С такими словами отбыл когда-то на Эльбу Наполеон.

А я в то время был членом правления Гильдии писателей Америки и был очень настроен в пользу Гильдии, в пользу забастовки, в пользу получения штрафов за просроченные контракты и упрощения процедур.

Как раз перед забастовкой позвонил Клайн и сообщил, что выпускает рекламу сериала. Художники уже все сделали, и нужен к декорациям хоть какой-то экземпляр. Я его спросил, как это художники могли «все сделать», когда космолет еще не успели спроектировать (я хотел вести этот проект вместе с Беном Бовой, тогдашним редактором «Аналога», чтобы получилось как можно более правдоподобно и с точки зрения науки корректно). Клайн ответил, что не было времени ходить вокруг да около и рекламный материал нужен немедленно!

Очень меня интересует, почему это в телевизионной работе всегда срок сейчас, если тремя днями раньше о том же самом никто ничего и слыхом не слыхал.

Ну да ладно. Я ему дал кое-какие слова, а через неделю, к ужасу своему, увидел эту рекламу. Там была какая-то на пулю похожая штука, которую Клайн, очевидно, выдавал за космолет. Ее разбил метеорит, в шкуре пули зияла здоровенная дырка; открывавшая множество жилых палуб… и все было неправильно. Я закрыл глаза.

Вы меня простите, я несколько отвлекусь и объясню, почему это так неграмотно с точки зрения НФ, чтобы ясно было видно, как мало понимали в своей работе продюсеры «Затерянных». Начнем с Первого правила букваря научной фантастики:

В космосе воздуха нет. Там почти полный вакуум. А это значит, что межзвездное судно, нигде не приземляясь и не нуждаясь в проходе через атмосферу, может иметь любую форму, какая только лучше подойдет. Последний раз корабль с обтекаемой формой сделали в «Зеленой слизи» где-то в шестьдесят девятом (японская красавица, ползущая по экрану в передаче «Поздно-поздно-поздно ночью, когда спят все добрые люди, кроме, конечно, программистов и системных аналитиков»).

Но недопонимание основных принципов научной фантастики вообще свойственно высшим чиновникам телевидения, которые после школы вряд — ли хоть одну книгу дочитали до конца.

Вот смотрите: если вы включаете телевизор и там распахиваются белые двери, пропуская каталку, которую толкают два белохалатных интерна, то, значит, сейчас доктор Треппер Джон (или Вен Кэйси, или Маркус Уэлби) будет вставлять трубку в чью-то трахею. Если змеиноглазый хмырь в черном стетсоне залег на высотке, наводя винтовку Шарпса калибра 0,52, то сейчас же карающий молнией падет на него Уэллс, станция Фарго. Если Дэн Теина (или Мэнникс, или Джим Рокфор, или Айронсайд) входит к себе в кабинет и видит там в кресле даму в шелках с хорошо оголенными ножками, то в конце первого акта кто-то наверняка попытается проветрить его легкие. Все это давно накатано, давно стало шаблоном и украдено у предшественников поколениями писателей и продюсеров, выращенных и вскормленных телевизором. Все это клише, все ходы предсказуемы.

А наш жанр, если не упоминать бесконечных кретинских «Звездных войн», этой космической имитации мыльной оперы, отмечающей худший период научной фантастики, не предсказуем. Во всяком случае не должен быть предсказуем. (Хотя всякая дрянь вроде «Бака Роджерса» или «Боевой звезды Пендероза», похоже, убеждает нас, что паровой каток телевизионной посредственности может сровнять НФ с общим уровнем тривиальности, несмотря на все помехи.)

Научно-фантастический рассказ должен иметь внутреннюю логику. Он должен быть непротиворечив, пусть даже в пределах собственных горизонтов. И этим поступаться нельзя, иначе ни зритель, ни читатель не смогут следить за сюжетом без чувства, что его дурят или держат за дурака. Жесткие стандарты построения интриги — это то, что дает возможность завладеть вниманием аудитории и заставить ее принять фантастическую предпосылку.

Как часто в фантастических фильмах — классические примеры такого безобразия: «Во Вне», «Послание из космоса», «Безмолвный бег» — вдруг напарываешься на такую ученическую ошибку, что стонешь, словно на больной зуб наступил, и чувствуешь себя обжуленным. Ошибки, которые даже начинающему непростительны: звук в вакууме, люди на чужой планете без дыхательных фильтров, клон, выращенный из обрезков ногтя, роботы, смахивающие на гномов в металлических костюмах.

Разорвите логическую цепь, оглупите сюжет, примите как данность оскорбительный миф, ложность которого вам неясна (да и наплевать на это, если спецэффекты хороши) — и вся вещь распадется, как Уотергейтское свидетельство.

Но та реклама, о которой я говорил, была только дальним отголоском надвигающейся на меня бури. Объявили забастовку, и начались недели такой изнурительной нервотрепки, которая, как я до того думал, бывает только в перегруженных мелодрамах о Злодеях Голливуда. Телефон звонил, не умолкая: требовали, чтобы я вот тут же сел и написал для сериала «библию». (Так на профессиональном жаргоне называется детальный план: кто персонажи, куда повернет сюжет. Короче говоря, синька, с которой потом пишутся сцены. Если библии нет, то один создатель знает, о чем идет речь в сериале.)

У Клайна библии не было. У него вообще ничего не было, кроме семиминутной ленты. С каковым достоянием он, имея в придачу мое имя и имя Дуга Трембулла — тот к тому времени делал спецэффекты к «Одиссее 2001» и был режиссером «Безмолвного бега», — подписался как исполнительный продюсер — это Клайн, не имея даже контракта со мной!

Но я не собирался писать библию. Я бастовал.

Тогда пошли угрозы. Потом запугивания, подкуп, обещания развивать идею без меня, завуалированные угрозы нанять штрейкбрехера, который напишет свою версию — ну все, кроме разве что угрозы меня похитить. За эти недели когда даже уличные бои в Лос-Анджелесе и перекрытые хайвеи в глуши Мичигана не могли остановить телефонные звонки — я отказался писать. Плевать, что сериал мог не пойти в эфир. Плевать на неполученную кучу денег. Гильдия бастовала по благородной причине; кроме того, я не очень доверял мистеру Клайну и безымянным голосам, донимавшим меня в ночные часы. Вопреки распространенному мнению, многие из телевизионных писателей — люди высокой этики. Их можно нанять, но нельзя купить.

Помню, как я смотрел фильм «Большой нож» Клиффорда Одеста. Я тогда был молодым писателем в Нью-Йорке и мечтал о славе в Голливуде. Помню, как ничем не брезгующий Стайгер и его прихлебатели давили на Пэленса, заставляя его подписать контракт, и всегда с улыбкой воспринимал эту перегруженную опасностями мелодраму. За время подготовки «Затерянных» улыбаться я перестал.

Угрозы были разные — от обещаний переломать пальцы, которыми я печатаю, до заверений, что мне теперь в телевидении никогда не работать. А взятки предлагались от тринадцати тысяч долларов в швейцарском банке и до вот такого:

Как-то перед забастовкой я сидел у Клайна в офисе, перелистывал «Справочник актеров» — объявления актеров и актрис с фотографиями. И как-то лениво заметил, что, судя по фотографии, вон та начинающая «звездочка» вполне ничего. Точнее, сказал, что душу продал бы ради такой красотки.

И вот через несколько недель, заполненных стойким отражением всех клайновских попыток сделать меня штрейкбрехером, я возился у себя в доме, когда прозвенел дверной звонок. Я открыл дверь, а там стояла девушка моих снов. Солнце вспыхнуло в ее волосах осязаемым нимбом. Я стоял, раскрыв рот, не в силах даже пригласить ее в дом.

— Я тут была поблизости, — сказала она, войдя в дом без моей помощи, и так много о вас слышала, что решила просто зайти сказать «Здрасьте».

И она сказала «Здрасьте». Я пробормотал что-то нечленораздельное (та же реакция у меня была на «Гернику» Пикассо; от вселенской красоты у меня мозги скисают на месте, как простокваша). Но за несколько минут я понял, что да, мистера Клайна она знает, и про сериал она тоже слышала…

Хотел бы я с чистой совестью заявить, что обошелся с ней грубо и послал ее туда, откуда она, по моему мнению, явилась, но феминизм взял верх, и я всего лишь попросил ее слинять.

Она слиняла.

В этот вечер я не смотрел телевизор. Не мог — глаза опухли от слез.

А обольщение продолжалось. Конечно же, Клайн ну абсолютно ничего не знал ни о какой девушке, никогда никого ко мне не посылал и был бы оскорблен самой мыслью о том, что он способен на такой омерзительный, унизительный поступок! Черт побери, от меня последнего он мог бы ожидать подобных подозрений. Ну, не последнего, так предпоследнего.