Олег Лемехов - Перебежчики. Заочно расстреляны

• Название: Перебежчики. Заочно расстреляны
• Автор: Олег Лемехов
• Издательство: Вече
• Жанр: Военное
• Год: 2001
• ISBN: 5-7838-0838-5

В данной книге впервые непредвзято и объективно изложен обширный фактологический материал о предательстве советских (российских) сотрудников разведки, начиная с революционных лет и кончая 90-ми годами. Бытует мнение, что за всю историю советской разведки, количество перебежчиков и предателей составило около двадцати человек. Но, к сожалению, это далеко не так. И доказательством этого служит книга, в процессе работы над которой авторам по крупицам удалось собрать информацию о фактах измены советских разведчиков.

---

За участие в деле Дежана Кротков был награжден золотыми часами. Но осада французского посольства продолжалась. Предпринимались все новые и новые акции. Так, Кроткову было поручено соблазнить одну из секретарш посольства, но он потерпел фиаско — секретарша отказалась с ним встречаться. Однако летом 1961 года был все-таки достигнут очередной успех. При помощи «ласточки» был скомпрометирован военно-воздушный атташе Франции в СССР полковник Луи Гибо. Его сфотографировали в момент сексуальной близости, после чего подвергли шантажу. Но шантаж на этот раз не сработал. Гибо предпочел пустить себе пулю в лоб в служебном кабинете в посольстве.

По словам Кроткова, смерть Гибо послужила толчком к решению о бегстве на Запад. Возможность бежать представилась ему в 1963 году. В сентябре он в составе туристической группы приехал в Лондон. Второго сентября Кротков покинул гостиницу, где разместилась вся группа, и попросил защиты у сотрудников МИ-5. Его допрос дал англичанам массу интересной информации, а приглашенные ими представители французской контрразведки тщательно допросили Кроткова по поводу Дежана. В результате анализа данных, полученных от Кроткова, они пришли к выводу, что его информация была подлинной. О случившемся ныло доложено лично президенту Франции де Голлю. 11 феврале 1964 года Дежан был отозван из Москвы и отправлен в отставку.[51]

После побега Носенко Кротков подтвердил, что тот является сотрудником Второго главного управления КГБ. Этим он вызвал Ярость Энглтона, и тот рекомендовал англичанам либо вернуть Кроткова обратно в СССР, либо заключить в крепость в Шотландии. Дик Уайт, шеф СИС, сказал на это: «Вы что, с ума сошли? Мы в таком случае не получим больше ни одного советского перебежчика». Это решило участь Кроткова, и ему было разрешено остаться в Англии.

В 1967 году Кротков опубликовал книгу «Я из Москвы», в которой ни одним словом не упомянул о своем сотрудничестве с КГБ. В 1969 году подкомитет сената США по вопросам безопасности пригласил его в Вашингтон для дачи показаний по делу Дежана и ряду других дел. С этого момента он обосновался в Калифорнии и занялся писательской деятельностью. В начале семидесятых годов он дал интервью Джону Баррону, который использовал полученные от него сведения в своей нашумевшей книге «КГБ: секретный мир советских агентов», вышедшей в свет в 1974 году.

Менее счастливо сложилась судьба Александра Николаевича Черепанова. В октябре 1963 года чета американцев из штата Индиана пришла в консульский отдел посольства США в Москве и передала американскому сотруднику толстую пачку бумаг: Эти бумаги, сказали они, попросил передать в посольство гид, который водил их по московским библиотекам. Фамилия гида была Черепанов.

На самом деле Черепанов был сотрудником Второго главного управления КГБ и служил в 1-м (американском) отделе, где занимался работой против американских граждан и сотрудников посольства. Однако в отделе он был не в чести и считал, что его держат за козла отпущения. Однажды вместе с другим сотрудником он расписался на акте об уничтожении отчетов о результатах слежки за некоторыми работниками посольства США, но предназначенные для сжигания материалы сохранил. Именно их он и просил супругов из Индианы отнести в посольство США. Сотрудник консульского отдела, в свою очередь, передал их М. Туну, советнику посла США по политическим вопросам. Несмотря на то, что по установленному правилу в посольстве полагалось извещать резидента ЦРУ о визите добровольных информаторов в течение нескольких часов, Пол Гарблер, тогдашний резидент в Москве, был поставлен в известность об этом лишь на следующий день. М. Тун и У. Стоссел, заместитель главы представительства, исполнявший обязанности посла, доложили Гарблеру о бумагах, добавив, что все происходящее похоже на провокацию. При этом они сослались на случай, имевший место неделю назад в Варшаве. Там кто-то якобы передал американскому военному атташе схему расположения ракетных площадок, после чего атташе был обвинен в шпионаже и отправлен в Америку. Дипломаты приняли решение о возврате документов в МИД СССР. Гарблер настоял на том, чтобы ему была предоставлена возможность ознакомиться с бумагами и переснять их.

«Они дали их мне с неохотой, — вспоминает Гармблер, — заявив, что уже договорились о времени возврата. Я отнес бумаги в свой маленький закуток на десятом этаже и переснял их. В моем распоряжении была пара часов, так как встреча в Министерстве иностранных дел должна была состояться в полдень.

В документах живописалось о том, как пьют и вступают в интимные связи некоторые сотрудники посольства США. КГБ детально излагал эти факты, и все это складывалось в весьма неприглядную, грязную картину. И вывод, например, такой: «помощник военного атташе пьет, и мы собираемся поймать его па этом». Документы служили основанием для шантажа. Если бы я был сотрудником КГБ, то не стал бы использовать подобную информацию для организации провокации, а воспользовался бы информацией о ракетах. Я полагал, что материалы были подлинные».

Возвращая бумаги Стосселу, Гарблер настаивал на том, чтобы оставить их в посольстве, но безрезультатно, и в обусловленное время американский консул Том Фэйн отбыл с ними в МИД СССР.

Бумаги вернулись в КГБ, но благодаря Гарблеру у ЦРУ сохранились копии. Однако судьба Черепанова была решена. На некоторое время ему удалось скрыться из Москвы, и для его поиска было создано несколько оперативных групп. В одну из них, отправленную на север, входил Носенко. Черепанова поймали на юге, на иранской границе, и впоследствии расстреляли.

А в 1966 году имел место случай, оценить однозначно который не представляется возможным до сих пор. В марте 1966 года в США приехал в качестве дипломата Игорь Петрович Кочанов Примерно через неделю, найдя в телефонной книге номер телефона, позвонил домой заместителю директора ЦРУ Ричарду Хелмсу и сказал, что у него имеется информация, представляющая интерес для ЦРУ. Когда сотрудники ЦРУ встретились с Кочанвым после его телефонного звонка, он сообщил им, что является сотрудником КГБ и прибыл в США с заданием установить местонахождение Николая Федоровича Артамонова, бежавшего в США в 1959 году. Суть предложения Кочнова сводилась к следующему: ЦРУ помогает ему найти Артамонова и установить с ним контакт. Что будет способствовать взлету его карьеры и пойдет на пользу ЦРУ, поскольку он, Кочнов, станет внедренным агентом КГБ в ЦРУ.

Предложение Кочнова подверглось серьезному обсуждению в ЦРУ. Николай Артамонов был самым молодым командиром Балтийского флота в составе эскадры, базировавшейся в Гданьске. Перспективного 32-летнего офицера ожидала блестящая карьера, поговаривали о его переводе в Главный морской штаб, где ему было бы обеспечено адмиральское звание. Но Артамонов влюбился в полячку Еву Гору и, бросив все, в том числе жену и маленького сына, бежал с Евой в 1959 году на военном катере в Швецию, где попросил политического убежища. В Швеции он обратился за помощью к ЦРУ, и помощник резидента в Стокгольме Пол Гарблер помог ему решить вопрос о получении политического убежища в США. В Америке Артамонову изготовили новые документы на имя Николая Шадрина и он стал консультантом в РУМО (Разведывательное управление министерства обороны США). В свете вышесказанного предложение Кочнова выглядело не только дерзким, но и вызывающим. В конце концов, после консультаций с ФБР было принято решение свести Кочнова с Артамоновым. «Мы включили его в игру, — вспоминал сотрудник ФБР. Джонс, назначенный куратором Кочнова от ФБР. — Мы чувствовали, что это необходимо сделать, и терять нам было нечего».

Кочнов получил псевдоним КИТТИ ХОК, и его встреча с Шадриным-Артамоновым состоялась. Правда, впоследствии Хелмс утверждал, что не одобрял ни одной детали этой операции. «С моей стороны никогда не было ни малейшего намерения разрешить Шадрину встречи с кем бы то ни было из русских, — говорил он. — Не помню, кто руководил этой операцией, но только не я. Кто-то обращался ко мне с просьбой принять такое решение. И напрасно. Я никогда не одобрил бы иной затеи».

Со своей стороны Кочнов сообщил ЦРУ ряд сведений о работе КГБ в США. Его информация помогла усыновить личность САШИ, майора армии США, завербованного КГБ в Германии и передававшего СССР секретные материалы во время Кубинского кризиса. Второе важное сообщение Кочнова касалось И.Г. Орлова, в котором ЦРУ заподозрило агента-двойника. Кочнов подтвердил, что Орлов в 1965 году посещал посольство СССР в Вашингтоне, добавив, что во время визитов в посольство Орлов рассказывал о допросах, проводимых агентами ФБР, и просил таблетки с ядом на случай непредвиденных обстоятельств.[52]

Под контролем ФБР Н. Артамонов встретился с Кочновым и сделал вид, что раскаивается в предательстве, дав согласие работать на КГБ. Он передал информацию, касающуюся его работы в РУМО, предварительно обработанную ФБР. Через несколько месяцев Кочнов объявил, что его отзывают в СССР, и передал Артамонова другому оперативному сотруднику вашингтонской резидентуры. Артамонов в течение нескольких лет продолжал встречаться с представителями КГБ и передавать им информацию, подготовленную ЦРУ и ФБР. В декабре 1975 года он в сопровождении сотрудников приехал в Вену на встречу с новым оперативником из КГБ. Вечером 20 декабря он пошел на встречу с сотрудником КГБ, назначенную недалеко от американского посольства. Больше его никто не видел.