Наталья Нестерова - Ищите кота (сборник)

• Название: Ищите кота (сборник)
• Автор: Наталья Нестерова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084062-5, 978-5-17-084063-2

Мужчины — тоже люди! И ничто человеческое им не чуждо… Как быть, если в самый неподходящий момент застала любимого супруга с лучшей подругой? Земля уходит из-под ног, недосягаемый шеф оказывается в курсе твоих проблем, зато теперь его подозревают в бурном романе… именно с тобой! Честные и ветреные жены, вредные и самоотверженные свекрови, благородные и коварные мужья…

Наталья Нестерова — признанный мастер рассказа. А пишет она, так или иначе, о любви. У каждого свое понимание этого слова — слово одно, а смыслов очень и очень много. Поэтому, читая солнечные истории Натальи Нестеровой, мы движемся по лабиринтам жизни, с ее приманками и страстями, такой пугающе сложной и одновременной удивительно простой. А если запутались вконец, всегда есть проверенный рецепт удачи: ищите кота! При чем здесь кот? Откройте книгу, вас ждет сюрприз!

---

— Игорь Леонидович удивительный человек, — признала Дина, и Максим вдруг почувствовал ощутимый укол ревности.

— Безусловный лидер, отличный организатор, — продолжала Дина, — хорошо замаскированный пассионарий. Максим, ты меня ночью раздел, — без паузы перешла Дина к волнующему ее вопросу.

— Да, раздел. Ну и что? У меня мама в прошлом году ногу сломала, я ее купал. И дочку раздевал-переодевал не один год. Навыки имеются. Терпеть не могу, когда люди спят в одежде. Тем более, если люди — женщины. Если бы ты спала в одежде, то можно было бы подумать, что ты вдрабадан пьяная.

— Такое могло прийти в голову только слепому, глухому и с детства умственно отсталому. Раздел и… и все?

— А что еще надо было? — хитро улыбнулся Максим. — Надо было? — повторил он.

— Не надо. Спасибо! За все спасибо! Честно говоря, я от тебя не ожидала… то есть не подумай, что раньше я к тебе относилась, то есть относилась по-другому… — запуталась Дина.

— Да ладно! — махнул рукой Максим. — Я сам от себя не ожидал. Что случилось, то случилось. Самое страшное уже позади.

— А самое трудное впереди?

— Точно!

Максим посмотрел на часы и спросил:

— Какие у тебя планы?

— Поеду домой.

— Я тебя отвезу.

— Нет, благодарю, лучше на такси. Вызови, пожалуйста!

— Конечно. Дина, — замялся Максим, — я бы на твоем месте…

— Да? — подбодрила его Дина, ожидая услышать совет, как вести себя с мужем.

— На твоем месте я бы немного причесался.

Проводив Дину до двери, вернувшись в комнату, Максим недоуменно огляделся. Его жилище, которое он любил за максимальную приватность, его берлога, в которую, кроме мамы и дочери, он никого не допускал, с уходом Дины изменилась — погрустнела, если возможно применить это слово по отношению к квартире. Точно вынесли хрустальную люстру, и стало темнее, пропали радужные огоньки, или украли иконы, и пропала божья благодать.

«Ну да! — мысленно одернул себя Максим. — Люстра! Иконы! Придет же такое в голову».

Он вернулся за столик, достал портативный компьютер, вошел в Интернет и стал смотреть значение слова «пассионарий», которое упомянула Дина, а он не знал точного значения. Вроде «пациента» — от латинского «больной, страдающий, терпящий»? И это об Игоре? Все оказалось с точностью до наоборот. Человек, обладающий большой внутренней энергией, темпераментный, активный, лидер. «Значит, Игорь — замаскированный пассионарий, — ревниво думал Максим. — Такие нравятся Дине? А если без маскировки, то не подходят?»

Дина ехала в такси и никак не могла выработать план поведения, настроиться на разговор с Сергеем. Она совершенно точно знала, чего не хочет: видеть мужа и Настю. Но если подругу можно просто и решительно вычеркнуть из своей жизни, то с мужем и отцом ребенка так не получится. Кризис, трагичный для любой семьи, и тем более для такой идеально благополучной, как ее, — а у Дины мысли витают непонятно где. Там, где им витать сейчас не положено.

Несколько лет назад она сломала руку. Было чудовищно больно. Наложили гипс, и боль, уже не столь кошмарная, а вполне переносимая, держалась несколько дней. С душевными травмами, выходит, так же?

Вчера она умирала. Зависла в последней точке между жизнью и смертью. Накрывало гробовой доской, в сердце поселился ежик, который каждую секунду грозил раздуться и превратить Дину в кровавое месиво. Сейчас гроба нет, а ежик скукожился до размеров булавочной головки.

«Папа однажды сказал, — вспомнила Дина, — что если заходишь в интеллектуальный тупик, то нужно отойти в сторону, посмотреть на проблему издалека и с другой точки, под иным углом. Какая у меня другая точка? Теперь я свободная женщина. Преимущества неясны, но они определенно есть. И я могу думать не о том, о чем надо, а о том, о чем хочется. Впереди меня ждут шекспировские драмы и древнегреческие трагедии — тихий ужас. У меня, возможно, последние спокойные минуты».

Дина удовлетворенно поерзала на сиденье, улыбнулась и принялась обдумывать сюрприз, который преподнесет Максиму Буданову.

Звонок в дверь. Максим открывает. На пороге стоит курьер с корзинкой. В корзинке симпатичный маленький котенок с бантиком на шее и записка: «Меня зовут Майкл».

РАЗГОВОР НАЧИСТОТУ

Откровенные исповеди и задушевные беседы в поезде любят те, кому редко приходится ездить. Для меня лучшие попутчики — непьющие глухонемые.

Лучших попутчиков в поезде «Москва — Новгород» мне не досталось, но и те, что были, вполне устроили. Трое мужчин: смахивающий одновременно на бандита и милиционера парень в кожаной куртке, холеный новорусский клерк и прибалтийский артист, фамилии которого не вспомнить, фашистов в советских фильмах играл. Наше общение ограничилось двумя фразами. Поздоровались при посадке, попрощались, выходя из поезда. Во время бодрствования читали. «Фашист» — детектив, чиновник — бумаги в папках, милиционер-уголовник — «желтую» газетенку с пышнотелой оголенной девицей на первой полосе.

Я купила в вокзальном киоске два любовных романа и с удовольствием углубилась в первый. Успела перехватить снисходительные взгляды попутчиков: что с глупой женщины возьмешь? Я и не претендую на звание умной. До гроссмейстера международного класса не дотянула, с докторской диссертацией копаюсь уже пять лет. Будь я умной, не прозябала бы на кафедре дискретной математики с нищенской зарплатой доцента, а компьютерные программы для коммерческих банков писала.

Не важно, что с ними справится любой третьекурсник с нашего факультета. Зато не пришлось бы носиться по стране и в шахматных клубах играть с любителями за деньги. А женские романы для меня — как легкий сквознячок в заваленной рухлядью квартире, то бишь в моей голове.

Я погрузилась в перипетии отношений беременной героини, которая не хотела выходить замуж за любимого мужчину и отца будущего ребенка, так как не была уверена в искренности его чувств. Она подозревала, что уговоры пожениться продиктованы благородством, а не страстной любовью к ней, героине.

Фантастика. В реальной жизни ничего подобного не бывает. По собственному опыту и поведению подруг знаю: в сознании беременной женщины непомерно разрастается участок, отвечающий за самосохранение. Древние инстинкты настойчиво напоминают, что скоро ты станешь беспомощной и слабой. Срочно требуется самец для оборудования логова, охоты на мамонта, кормления тебя и младенца.

Но критиканские мысли пришли, когда я захлопнула книгу. С сожалением — интрига была выстроена мастерски и держала в напряжении до последних страниц. Взялась за второе произведение о трудной судьбе секретарши, излечивающей шефа от ненависти к женскому полу, приобретенной вследствие несчастной юношеской любви. Мимоходом отметила легкое удивление чиновника скоростью моего чтения. Поглощаю строчки я реактивно. В молодости муж любил заключать пари: мне давали газету со статьей на полстраницы, которую я осваивала за пять секунд и пересказывала содержание. Бутылка шампанского не была проиграна ни разу.

* * *

В Новгороде я провела три сеанса игры на десяти досках. Для проигрыша выбрала старичка, который наверняка с трудом наскреб деньги для участия в игре. И легкомысленно зевнула коня на левом фланге местной шахматной звезде, едва свела до ничьей. С ребятишками из шахматного клуба играла бесплатно. Поддавков не люблю, поэтому они все честно проиграли. В качестве компенсации показала им несколько изящных этюдов.

Как всегда, меня спрашивали, почему не продолжила шахматную карьеру. Я привычно отшутилась, хотя ответ очень прост. Однажды в Швейцарии во время женских соревнований уснула за доской, потому что накануне выпила какое-то психотропное средство от волнения. Фотография, на которой я во время матча дрыхну без задних ног (вернее, безобразно их раздвинув), откинувшись на стуле с открытым ртом, обошла все газеты. Разбудить меня не смогли, унесли на носилках. С тех пор в соревнованиях я не участвовала. Ведь если бы я выигрывала, то обязательно вспоминали: это та, что уснула в Цюрихе, а если бы проигрывала, то замечали: хоть и не спала, но зевала.

* * *

На вокзале в Новгороде я купила новый дамский роман и, сев в поезд, принялась читать. С попутчиками мне снова повезло — теперь три женщины, и, кажется, неразговорчивые. В купе стояла тишина, на зловещий характер которой я поначалу не обратила внимания.

Я выросла в редакторской филологической семье. Моя бабушка, мама и отец переписывали и правили чужие рукописи, переводили с русского на русский. Они отдали столько сил моему культурному просвещению, что еще в детстве напрочь отбили любовь к серьезной литературе, а попытки определить меня на филологический факультет я пресекла угрозами сочетаться гражданским браком с вернувшимся из тюрьмы соседом. И все-таки семена литературной отравы закопали в меня глубоко.