Эксперт Эксперт - Эксперт № 15 (2014)

• Название: Эксперт № 15 (2014)
• Автор: Эксперт Эксперт
• Жанр: Публицистика

---

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

— Валерий Валерьевич, россияне в массе своей сначала довольно спокойно отнеслись к очередной украинской революции. Однако радикализация событий в Киеве, а затем крымский референдум заставили градус эмоций взлететь буквально до неба. Причем эта температура оказалась «общей по больнице». Какие факторы сыграли роль в формировании национального подъема последних недель?

— В очередной раз одна из бывших союзных республик разворачивается к Западу передом, а к России — задом. Причем этот разворот связан с очень активным действием внешних сил, а также с неконституционной сменой власти вопреки волеизъявлению огромной части избирателей. Такой вот плевок в лицо нашим представлениям о должном и сущем: о стабильности, о демократии, о дружбе народов. И это сильнейший раздражитель, вызвавший ответную мобилизацию по негативному вектору.

Далее, за антироссийскими действиями любых правительств, политиков, партий, групп людей, демонстрантов мы всегда видим, как сказали бы иранские аятоллы, «большого сатану» — США. Никто не верит в субстанциальность, самостоятельность сил, которые приходят под лозунгами свободы, независимости, европейской ориентации, честности, борьбы с коррупцией и так далее. Все воспринимают однозначно: это очередная попытка Соединенных Штатов Америки зажать Россию в клещи, в тиски, выстроить по ее границам частокол недружественных государств, напрямую финансируемых и управляемых из Вашингтона. Сразу прокомментирую: такой способ мышления — очевидное упрощение, но благодаря ему обычный человек обретает возможность ориентации в мире новостей. Мир же сейчас очень сложный, разноплановый, труднопредсказуемый. Поэтому все мы ищем самую простую схему. Мы и они — два мира, два образа жизни. Мы — империя добра, они — империя зла.

В голове простого российского человека не укладывается, что украинец может развернуться к нам задом, что он отказывается от сближения, от интеграции с Россией. Но, поскольку это происходит, возникает обида, желание как-то ответить и даже отомстить. Это очень важный фактор — поиск во всем следов США и отказ в праве на самостоятельные действия каким бы то ни было другим силам. Я не говорю, что нет происков США, — я говорю, что в массовом сознании почти ничего, кроме происков США, не существует.

Третий элемент всегда присутствовал, но редко проговаривался, а вышел в вербальную плоскость после обозначения крымской темы. Это восприятие 1991 года, распада СССР как не просто катастрофы глобального масштаба, а как нашего тягчайшего поражения. Потому что непонятно, как такое могло произойти. Есть общая точка зрения, что СССР вполне мог бы существовать и жить дальше. И его распад не был необходимым и предопределенным заранее. Вот эта точка зрения совершенно точно присутствует примерно у 70 процентов россиян. Тем не менее распад произошел. Почему? Мы не особенно понимаем, но считаем, что его можно было — и нужно было! — не допустить. И мы испытываем по этому поводу чувство, что нас обидели, обманули, разделили. И если Крым к нам возвращается после стольких лет — значит мы возвращаем не только свою землю, но и собственное достоинство, самоуважение, веру в себя и в свою страну. Мы восстанавливаем порушенную историческую справедливость.

— По моим наблюдениям, очень активно и массово радовались возвращению Крыма молодые люди 20–30 лет. То есть поколение, которое и Советского Союза толком не помнит, а русскую историю полуострова знает в лучшем случае по учебникам. У них нет этой постсоветской травмы, но их эмоции искренни.

— Для молодых важно вот что: если страна ведет себя самостоятельно, ничего не боится — значит это страна сильная, страна, у которой есть будущее и с которой есть смысл связывать свое будущее. Ведь у нас как нации огромный комплекс неполноценности: когда-то мы были великими, дали миру культуру, науку, полеты в космос, таблицу Менделеева. А после 1991 года можем только стыдиться, что нас никто не слушает, мы ни на что не влияем, иноземные учителя нас учат жить. И молодым хочется этот комплекс преодолеть. У них больше задора, больше сил, больше желания, готовности что-то менять и в стране в целом, и в жизни.

— Молодежь, кстати, судя по опросам, хуже всего знает, кто такие бандеровцы, и вообще плохо понимает истоки антироссийской риторики, с которой мы столкнулись на Украине. Однако в целом можно ли сказать, что для россиян именно бандеровцы — главные враги, так сказать, «неправильные» украинцы?

— Тут, конечно, можно только восхищаться упорством украинских «национально свидомых», как это у них называется, кругов по героизации столь очевидно трэшевых персонажей, как Бандера, Коновалец и прочие. Круче только Мазепа и «глобус Украины». С бандеровцами в нашей литературе, кино, бытовой культуре все давно решено: это бандиты-антисоветчики, террористы, пособники Гитлера, национал-предатели, нападающие исподтишка, вонзающие нож в спину. С этими выродками доблестно борются наши доблестные чекисты на Западной Украине во время и после войны. Этот образ не забыт, он очень легко актуализировался усилиями обеих сторон. Сами украинские власти во весь голос кричат: мы не наследники советской Украины, мы — наследники Бандеры, ОУН, Петлюры и так далее. А значит, и отношение к ним у россиян соответствующее.

Таблица 1:

Какие санкции Запада будут иметь для России настолько серьезные последствия, что лучше будет отказаться от включения Крыма в состав России? (%)

— Значит, для русского человека бандеровцы не лучше фашистов?

— Мне кажется, что слово «фашизм» от слишком частого употребления уже стерлось. А вот «бандеровцы» — нет, потому что реже употреблялось. Мы специально опрос проводили, кто такие бандеровцы в сознании россиян. Это националисты, последователи фашистов, предатели родины, бандиты, преступники, люди, ненавидящие русских. Жестокие, агрессивные люди. Люди, завладевшие властью на Украине. Вот популярные эпитеты. Сколько-нибудь позитивные ассоциации с этим образом смогло сформулировать менее трех процентов опрошенных по нашей всероссийской выборке. И чем больше украинцы будут кричать «Слава героям!», возвеличивать Бандеру и Ко, тем хуже к ним будет отношение русских людей. Тут мы даже не с фашистами боремся, а с предателями, полицаями и их пособниками.

— В информационном поле, на митингах, на кухнях вновь громко, без стыда, с гордостью зазвучало слово «русский»: «Русские своих не бросают», «Русские идут», «Русские вам покажут». Удивительно, что «россиян» заставили вспомнить о своей «русскости» жители крошечного полуострова, до недавних пор бывшего частью другого государства. Можно ли говорить о возрождении русской национальной идентичности?

— В Крыму — и благодаря Крыму — русские вернули себе право произносить с гордостью слово «русский». И это дорогого стоит. Мы поднялись, мы перестали стыдиться говорить о том, что мы русские. Но дальше встает вопрос: а русские — это кто? Русский — это человек, который русский по крови, у которого и мама, и папа, желательно еще и все дедушки-бабушки были русскими? Или русский — это человек, который говорит по-русски, получил российское образование, является гражданином России? Разделяет основные ценности, которые признаются главными, ключевыми нашей нации? Соответственно, может ли быть русским этнический таджик, который отвечает всем перечисленным условиям? Это вопрос, и значительная часть россиян отвечает на него отрицательно. Гражданское понимание нации, а не этническое у нас пока в дефиците.

Вот возьмем для сравнения две соседние страны с границей по Рейну, Германию и Францию. Немец — это этнический немец, по крови. Турок с недавних пор может при определенных условиях получить немецкое гражданство, но все равно на тебя будут смотреть как на чужого, не вполне немца. А вот французом может быть алжирец, марокканец, антилец, да кто угодно. Главное — французское гражданство, французский язык, французское образование, культура, приверженность французским республиканским ценностям. И сейчас мы видим, как на выборах мэра Парижа соревнуются испанка и полька (победила испанка). И это нормально! Конечно, для такой многонациональной и сложносоставной страны, как Россия, возможен только «французский» путь. Путь гражданской, а не этнической нации. Любой другой — это мина немедленного действия.

Таблица 2:

Россия правильно поступила, приняв Крым в состав Российской Федерации, или нет? (%)

— Громкая прорусская риторика на фоне возвращения Крыма перезапустила процесс поиска решения этой проблемы?

— Эти вопросы не то чтобы не решены, они на серьезном уровне особо и не обсуждаются. А это должно быть проговорено, это должно быть всем понятно. Проблема стоит, и стоит достаточно давно. Просто ее актуализируют маргиналы, националисты. И власть, прекрасно понимая опасность этой темы, пытается всячески ее притушить. А решить ее можно только сформулировав концепцию нации россиян — русских. Должна быть серьезная дискуссия, должны быть изменения в учебниках, какие-то мероприятия специальные, кино, система образования, литература, специальная политика, которая одни подходы к России как к гражданской нации поддерживает, транслирует, а другие отсекает. Вот этого пока нет.