Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 8

• Название: Миры Айзека Азимова. Книга 8
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-109-Х

Содержание:

Роботы и империя, роман, перевод с английского М. Букашкиной

---

Мандамус опустил глаза; на его щеках вспыхнул слабый румянец, может быть, от смущения.

— Тогда позвольте мне представиться заново: я Левулар Мандамус, ваш потомок в пятом поколении. Я прапрапраправнук Сантирикса и Глэдии Гремионис. Значит, вы моя прапрапрапрабабушка.

Глэдия быстро заморгала, стараясь не показать, что ее словно громом поразило.

Ну что ж, у нее были потомки, и почему бы этому человеку не быть одним из них?

— Вы в этом уверены?

— Полностью. Я провел генеалогическое расследование. В ближайшие годы я намерен иметь детей, так что у меня все равно потребуют такого рода данные. Если вас интересует, схема между нами — М-Ж-Ж-М.

— То есть вы сын сына дочери дочери моего сына?

— Да.

О дальнейших подробностях Глэдия не спрашивала.

У нее были сын и дочь. Она была хорошей матерью, но дети повзрослели и стали вести независимую жизнь. Что касается потомков сына и дочери, то она, как принято у космонитов, никогда о них не спрашивала. Даже встречая кого-нибудь из них, она, как истинная космонитка была к ним безразлична. Поразмыслив, она успокоилась.

— Прекрасно. Вы мой потомок в пятом поколении. Если это и есть то личное дело, о котором вы желали говорить, то оно не имеет никакой важности.

— Согласен. Мне хотелось бы поговорить не о генеалогии, а о том, что лежит в ее основании. Видите ли, доктор Амадейро, как я подозреваю, знает о наших родственных связях.

— Да? И каким же образом?

— Я думаю, он справляется о происхождении всех тех, кто поступает на работу в Институт.

— А зачем?

— Чтобы точно знать о том, что он отыскал в моем случае. Он человек недоверчивый.

— Не понимаю. Если вы мой потомок, почему его это касается больше, чем меня?

Мандамус задумчиво потер подбородок.

— Его неприязнь к вам ничуть не меньше, чем ваша к нему, мадам Глэдия. Если вы готовы были отказать мне во встрече из-за него, то он тоже готов отказать мне в повышении из-за вас. Было бы немногим хуже, если бы я оказался потомком Фастольфа.

Глэдия напряженно выпрямилась; ноздри ее раздулись.

— Так чего же вы ожидаете от меня? — резко спросила она. — Я не могу заявить, что вы не мой потомок. Не объявить ли мне по гипервидению, что вы мне безразличны и я отрекаюсь от вас? Удовлетворит ли это вашего Амадейро? Если да, то должна предупредить вас, что я этого не сделаю. Для этого человека я не сделаю ничего. Если он уволит вас и испортит вам карьеру из-за вашего происхождения, это заставит вас впредь сотрудничать с более здравомыслящей и менее злобной особой.

— Он не уволит меня, мадам Глэдия. Я слишком ценен для него, простите за нескромность. Но я надеюсь когда-нибудь сменить его на посту главы Института, а этого, я уверен, он не допустит, пока подозревает, что я происхожу из худшего рода, чем ваш.

— Он считает, что бедняга Сантирикс хуже меня?

— Отнюдь нет.

Мандамус покраснел и сглотнул, но голос его остался ровным и спокойным:

— Я не хочу показаться невежливым, мадам, но я обязан для себя самого узнать правду.

— Какую правду?

— Я ваш потомок в пятом поколении. Это явствует из генеалогических записей. Но может ли быть, что я потомок в пятом поколении не Сантирикса Гремиониса, а землянина Элайджа Бейли?

Глэдия вскочила, как марионетка, которую дернули за ниточки. Она даже не осознала, что встала.

Трижды за последние двенадцать часов упоминалось имя этого давно ушедшего землянина, и каждый раз различными индивидуумами.

— Что вы имеете в виду? — сказала она не своим голосом.

Мандамус тоже встал и сделал шаг назад.

— Мне кажется, это достаточно просто. Не является ли рождение вашего сына, моего прапрапрапрадеда результатом вашей сексуальной связи с землянином Элайджем Бейли? Был ли Элайдж Бейли отцом вашего сына? Я не знаю, как проще объяснить.

— Как вы смеете делать такие намеки и даже думать об этом?

— Смею, потому что от этого зависит моя карьера. Если вы скажете «да», то моя профессиональная жизнь, вероятно, будет разрушена. Я хочу услышать «нет», однако несказанное «нет» не принесет мне ничего хорошего. Я должен в соответствующее время явиться к доктору Амадейро и доказать ему, что его недовольство по поводу моего происхождения может быть связано только с вами. Мне ясно, что его антипатия к вам и к доктору Фастольфу — сущий пустяк, вообще ничто по сравнению с ненавистью к землянину Элайджу Бейли. Дело даже не в том, что землянин — существо маложивущее, хотя мысль об унаследовании варварских генов могла бы страшно расстроить меня. Если бы я представил доказательства, что происхожу от землянина, но не от Элайджа Бейли, доктор Амадейро мог бы с этим смириться, но одна мысль об Элайдже Бейли приводит его в бешенство — уж не знаю почему.

Снова и снова повторенное, это имя оживило Элайджа Бейли в сознании Глэдии. Взволнованно дыша, она погрузилась в лучшие воспоминания своей жизни.

— Я знаю почему, — наконец сказала она. — Потому что Элайдж, против которого было все, вся Аврора, сумел уничтожить Амадейро как раз в тот момент, когда тот считал, что успех уже у него в руках. Элайдж сделал это благодаря своему мужеству и уму. Амадейро обнаружил, что землянин, которого он презирал, превосходит его во всем, его, мелочного ненавистника. Элайдж умер более ста шестидесяти лет назад, а Амадейро все еще не может забыть, не может простить, не может преодолеть ненависти к мертвому человеку. Я тоже не прощу Амадейро и не перестану ненавидеть его. И хотела бы, чтобы это отравляло каждую минуту его жизни.

— Я вижу, у вас есть причины желать зла доктору Амадейро — но почему вы желаете зла мне? Дайте доктору Амадейро возможность думать, что я потомок Элайджа Бейли, и он с удовольствием уничтожит меня. Зачем вам доставлять ему это удовольствие, если я не потомок Элайджа? Дайте мне доказательства, что я произошел от вас и Сантирикса Гремиониса или от вас и кого угодно, только не от Элайджа Бейли.

— Вы дурак! Идиот! Зачем вам мои доказательства? Обратитесь к историческим записям. Там вы узнаете точные сроки пребывания Элайджа Бейли на Авроре. Вы узнаете точную дату рождения моего сына Даррела. Вы узнаете, что Даррел был зачат после отъезда Элайджа с Авроры. Вы узнаете также, что Элайдж больше ни разу не был на Авроре. Не думаете ли вы, что моя беременность длилась пять лет?

— Я знаю статистику, мадам. И не думаю, что вы носили плод пять лет.

— Тогда зачем вы пришли ко мне?

— Потому что есть кое-что еще. Я знаю — и, думаю, доктор Амадейро тоже знает, — что, хотя землянин Элайдж Бейли никогда больше не возвращался на Аврору, однажды он был на корабле, который примерно день находился на орбите Авроры. Я знаю, и, думаю, доктор Амадейро тоже знает, что землянин не покидал корабля и не спускался на Аврору, — но вы посещали корабль. Вы оставались там почти целый день. Это было пять лет спустя после того, как землянин покинул Аврору. Примерно в то же время вы и зачали своего ребенка.

Услышав эти спокойные слова, Глэдия почувствовала, как кровь отлила от ее лица. Она покачнулась, комната вокруг потемнела. Она ощутила мягкое прикосновение сильных рук и поняла, что это руки Дэниела, которые медленно опустили ее в кресло.

Издалека до нее донесся голос Мандамуса:

— Правда ли это, мадам?

— Конечно, правда.

Глава 2 Предок?

5

Воспоминания! Они всегда прячутся где-то рядом. В один прекрасный день их словно выталкивает, и они возникают, четкие, разноцветные, динамичные. Живые.

Она снова была молода, моложе человека, стоящего перед ней. Достаточно молода, чтобы ощущать трагедию и любовь, — в ее жизни-смерти на Солярии они дошли до своего пика, когда умер первый из тех, кого она считала мужем. Нет, она не назовет его имени даже сейчас, мысленно.

Несколько месяцев длилась ее любовь ко второму — не человеку, — которого она тоже называла мужем. Джандер, человекоподобный робот, был подарен ей и стал ее собственностью, но, как и первый муж, он внезапно умер.

И тогда, наконец, появился Элайдж Бейли, который никогда не был ее мужем, да и встречались они только дважды, и оба раза всего на несколько часов. Элайдж, до щеки которого она дотронулась рукой без перчатки, и это прикосновение ее зажгло; Элайдж, чье нагое тело она обнимала и, наконец, обрела по-настоящему.

Потом был третий муж, с которым она жила спокойно и мирно, без восторга и страданий, твердо решив ни о чем не вспоминать.

Так было до того дня — она точно не помнила, какой именно день ворвался в ее сонные безмятежные годы, — когда Хен Фастольф попросил разрешения навестить ее. Глэдия отнеслась к этому с некоторым беспокойством, потому что он был слишком занятым человеком, чтобы убивать время на светские беседы.