Михаил Ильяшук - Сталинским курсом

• Название: Сталинским курсом
• Автор: Михаил Ильяшук
• Издательство: Українська видавнича спілка
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 966-7060-83-7

В книге описаны события, происходившие в 40-ые — 50-ые годы прошлого века в СССР, масштабное проявление которых имело место в 30-ые годы. На примере одной семьи показано, как ни в чем не виновные перед государством люди были приговорены к лишению свободы и в качестве политзаключенных отправлены «отбывать наказание» в один из лагерей системы Сиблага. Описаны судьбы, характеры интереснейших ярких личностей, с которыми автор познакомился в лагере. Приведены воспоминания одного из заключенных о зверствах в лагерях на Колыме. Описан быт отбывавших заключение в Баимском лагере для инвалидов, их стремление скрасить жизнь в тех нечеловеческих условиях участием в художественной самодеятельности. Автор также знакомит с условиями жизни в сибирской ссылке.

Книга рекомендована среднему и, в основном, молодому поколению для ознакомления с черной полосой в истории нашего народа в годы сталинской диктатуры. Миллионы же людей старшего возраста познакомились с системой ГУЛАГа в качестве политзаключенных на собственном опыте.

Издается благодаря финансовой поддержке Киевской городской организации общества «Мемориал» им. В. Стуса, а также Петра Белея, Богдана Малярчука, Романа Шемка.

---

Ознакомление с помещением показало, что клуб этот предоставлял большие возможности для плодотворной творческой работы.

После обхода клуба Губинский повел со мной конкретный разговор. Он хотел получить представление о моей компетентности. Мы быстро нашли общий язык, так как Губинский, как потом выяснилось, сам был музыкантом и мог «прощупать» меня. В заключение он сказал:

— Я охотно приму вас на работу в наш клуб, но только месяца через два. В штатном расписании текущего года не предусмотрена должность руководителя оркестра народных инструментов, а месяца через два, то есть с нового бюджетного года, нам обещают утвердить эту штатную единицу. Вы можете подождать до нового года? — спросил он.

— Конечно, — подтвердил я. — Я еще поработаю в Предивной, а там, если я вам понадоблюсь, вызывайте меня, и я приеду.

Я спросил у Губинского, как он представляет себе объем и характер моей будущей деятельности. Ответ был таким:

— Первое, с чего вы должны начать — это набор музыкантов числом не меньше тридцати человек, желательно даже больше. Я хочу, чтобы у МЕНЯ был внушительный оркестр, чтобы это мероприятие носило массовый характер и было на достаточно высоком уровне. После укомплектования оркестра вам придется в кратчайший срок обучить музыкантов нотной грамоте и подготовить их к выступлению на концерте, который намечается на День 8 марта. Репетиции не реже двух-трех раз в неделю. Зарплата 500 рублей.

Эти жесткие условия меня обескуражили. Передо мной был типичный эксплуататор, готовый ради честолюбия выжать из тебя все соки, не считаясь с реальными возможностями. И я откровенно сказал, что подготовить большой коллектив музыкантов за такой короткий срок невозможно. Разве что в том случае, если репетиции проводить ежедневно. Но где же найти таких энтузиастов? Тем более учитывая то, что в оркестр придут в основном школьники и студенты техникума, которым по вечерам нужно готовить уроки.

Впрочем, — резюмировал я, — более конкретно поговорим обо всем, когда я буду договариваться с вами окончательно.

В ответ на мой вопрос о жилье Губинский сказал, что предоставить квартиру, вернее комнату, сразу он не сможет. Пообещал, что вместе с завкомом постарается сделать все, чтобы мне выделили комнату после переезда, но это в будущем. А пока предложил первое время пожить в клубе рядом с музыкантской.

На этом предварительные переговоры с Губинским были завершены. После клуба гидролизного завода я побывал еще в клубе текстильного комбината. Из-за отсутствия штатной единицы руководителя оркестра и неопределенных видов на будущий год заведующий клубом не мог мне предложить ничего конкретного.

Я вернулся в Предивную и по истечении отпуска включился в прежнюю работу. Проходит месяц, второй, третий — сведений из Канска никаких. Но вдруг во время одной из репетиций меня вызывает к телефону Красноярск. Я удивился, так как в этом городе у меня никого не было. Оказалось, звонил Губинский. Он был в Красноярске проездом, сообщил, что клубу утвердили должность руководителя оркестра народных инструментов и в связи с этим спрашивал, не передумал ли я переходить на работу к нему в клуб. Я дал согласие на переезд, но попросил дать мне две недели для свертывания своих дел в Предивной. В ответ услышал: «Хорошо, место руководителя остается за вами». Итак, перевернута еще одна страница моей жизни в ссылке.

Прежде всего мне нужно было освободиться от обязанностей руководителя художественной самодеятельности судоверфи. На этот раз я не встретил сопротивления со стороны Лютиковой. Она и сама собиралась покинуть пост завклубом, так как финансовое состояние клуба ухудшалось.

— Ну что ж, — сказала она, прочитав мое заявление об уходе, — я не возражаю. Не буду вас удерживать, хотя мне и не хочется с вами расставаться. В вашем лице я нашла одного из самых добросовестных, честных и порядочных работников. Вы бескорыстно отдавали все силы, энергию, знания искусству. Я не всегда была к вам справедлива, но войдите и в мое положение — на меня постоянно наседали, с меня требовали высоких финансовых поступлений. Возможно, вслед за вами и я подам в отставку. Желаю вам хорошо устроиться на новом месте и получать большее моральное и материальное удовлетворение, чем в нашем клубе.

Я не ожидал таких теплых слов от Аделаиды Алексеевны, которая попортила мне немало нервов, поблагодарил ее и распрощался с ней навсегда.

Переезд в Канск открывал передо мной некоторые перспективы, подававшие надежды на улучшение нашего материального положения. Но впереди предстояло преодоление немалых трудностей. Прежде всего нужно было добиться получения квартиры в Канске, а затем — разрешения «органов» на перевод Оксаны из Предивной в Канск.

Глава XCVII Переезд в Канск

Огорчала меня неизбежность разлуки с Оксаной. Сколько времени будет продолжаться этот переходный период нашей разлуки, нельзя было предугадать. Успокаивало до некоторой степени то, что Оксана остается на квартире у Мелеха и Малиновской (это происходило еще до их отъезда на родину) и там ей будет неплохо.

А пока она принялась снаряжать меня в путь: чистила мой гардероб и укладывала его в старый большой чемодан, привезенный Юрой из Венгрии. Наконец 22 декабря 1953 года я отправился в дорогу. Помню, в тот день был тридцатиградусный мороз. Я напялил на себя все, что имел из теплой одежды: теплое белье, ватные брюки, телогрейку, шубу, оставшуюся еще от добрых старых времен, на ноги натянул две пары шерстяных носков, валенки, словом, экипировался так, будто собирался на Северный полюс. Дело в том, что мне предстояло проехать на открытой грузовой машине сорок километров до Большой Мурты, сначала по льду Енисея, потом по ухабистой заснеженной дороге, а в Мурте пересесть на автобус, идущий в Красноярск.

С трудом вскарабкался я с чемоданом в кузов грузовика, битком набитый рабочими с судоверфи. Было так тесно, что все ехали стоя. Я разместился не в середине толпы, а с краю, возле борта. Холодный воздух пронизывал меня насквозь. Не помогла и теплая одежда — я буквально окоченел. Никогда в жизни я еще так не перемерзал. Я не сомневался, что воспаления легких мне не миновать. Страшно было думать о возможной болезни в чужом краю, среди чужих людей. Скорее бы доехать до Большой Мурты и там укрыться в теплом помещении!..

Скорость езды сдерживала дорога — из-за рытвин и ухабов шоферу часто приходилось притормаживать машину, а в одном месте она въехала в снежный сугроб и остановилась. Дружными усилиями еле удалось ее вытащить из снежной «трясины». Все это замедляло наш путь и еще больше усугубляло мои муки.

Наконец, мы прибыли в Большую Мурту и въехали на постоялый двор Предивнинской верфи. Тут были даже две небольшие комнаты с кроватями для рабочих и служащих судоверфи, приезжающих по делам в этот райцентр.

Я втащил свой чемодан в «номер» и сразу же побежал в ближайшую забегаловку. Передо мной стояла дилемма: либо «ударить» водкой по сердцу (а она была мне категорически запрещена), но зато предупредить возможное воспаление легких, либо заболеть этой болезнью. И я решил рискнуть — выпил сто граммов водки. И тут же почувствовал, как живительная влага согрела все мои внутренности. А сердце, к моему удивлению, выдержало эту атаку.

В моем распоряжении оставалось пять часов до отхода красноярского автобуса, и я успел еще хорошо отдохнуть на постоялом дворе. До стоянки автобуса нужно было пройти примерно километр пути. Я привязал к чемодану пояс и потянул свой багаж, как сани, по укатанной гладкой дороге. Наконец показался автобус. Он был почти пустой. Внутри царил полумрак. Я сел. Мысли чередой проносились в голове. То я думал об Оксане, представляя себе, как она тоскует и тревожится за меня. То все чаще задумывался, каково-то будет мне на новом месте. Времени для размышлений было достаточно — путь был длинный…

Хотя дорога была асфальтированной, из-за сильных снежных заносов ее профиль стал неровным. Поэтому автобус покачивался, словно корабль на волнах, то вверх-вниз, то с боку на бок. Первые участки пути я проехал в дремотном состоянии, потом начало подташнивать, а за час до Красноярска мне стало совсем плохо. Огромными усилиями я сдерживал приступы рвоты. На короткое время мне становилось легче, но мучительные конвульсии снова причиняли мне страдания, и у меня невольно вырывались стоны.

Возможно, мне было плохо не только от укачивания, но и от бензинового перегара в салоне автобуса. Не исключено, что сто граммов водки также внесли свою лепту в мое состояние. Я, как спасения, ожидал завершения поездки. Наконец впереди замелькали огни. Это был Красноярск. Вскоре мы приехали на автобусную станцию. Я вышел, вдохнул полной грудью свежий воздух и сразу почувствовал облегчение.

Пройдя небольшое расстояние, я вышел на центральную, ярко освещенную улицу с толпами людей на тротуарах, со снующими в разных направлениях автобусами и тем оживлением, которое так характерно для большого города. Было десять часов вечера. Ветер утих, в воздухе чувствовалось потепление. Мне нужно было сразу же ехать на железнодорожный вокзал. Я нашел остановку автобуса, дождался его. Только я собрался с чемоданом в руках стать на ступеньку, как дверь захлопнулась и защемила полу моей шубы. Автобус тронулся, взяв меня на буксир. Мгновенно я осознал ужас своего положения и заорал диким голосом: «Стойте, остановитесь!» Пассажиры, видевшие мою неудачную посадку, закричали вместе со мной, и шофер остановил машину. Дверь открылась, и мне помогли подняться в салон. Долго я не мог успокоиться от сознания, что мог легко попасть под колеса.