Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

• Название: Всё тот же сон
• Автор: Вячеслав Кабанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга воспоминаний.

«Разрешите представиться — Вячеслав Кабанов.

Я — главный редактор Советского Союза. В отличие от тьмы сегодняшних издателей, титулованных этим и еще более высокими званиями, меня в главные редакторы произвела Коллегия Госкомиздата СССР. Но это я шучу. Тем более, что моего издательства, некогда громкославного, давно уже нет.

Я прожил немалую жизнь. Сверстники мои понемногу уходят в ту страну, где тишь и благодать. Не увидел двухтысячного года мой сосед по школьной парте Юра Коваль. Не стало пятерых моих однокурсников, они были младше меня. Значит, время собирать пожитки. Что же от нас остается? Коваль, конечно, знал, что он для нас оставляет… А мы, смертные? В лучшем случае оставляем детей и внуков. Но много ли будут знать они про нас? И что мне делать со своей памятью? Она исчезнет, как и я. И я написал про себя книгу, и знаю теперь, что останется от меня…

Не человечеству, конечно, а только близким людям, которых я знал и любил.

Я оставляю им старую Москву и старый Геленджик, я оставляю военное детство и послевоенное кино, море и горы, я оставляю им всем мою маму, деда, прадеда и любимых друзей — спутников моей невыдающейся жизни».

---

Потом нам привезли буржуйки и керосиновые лампы. Начались серьёзные морозы, а мы валялись в одних кальсонах, разомлевши от жары и безделья.

Поначалу безделье пошло нам на пользу. Мама моя, помимо писем, слала посылки и, главное, книги. Я получил девятый номер «Юности» и начал вслух, для всей своей землянки, читать «Хронику времён Виктора Подгурского». Мы были разные, но всё равно там всё было про нас. А когда я прочитал, как она послала его к чёрту, а он потом ей написал про то, как он был у чёрта и что ему чёрт сказал, — тут даже самый отдалённый от судьбы героя человек, Миша Дудин, слесарь и на уборке помощник комбайнёра, сказал:

— Нет! какой он, в рот, всё же остроумный!

А после мама прислала мне Майн-Рида, и мы читали «Квартеронку»… Читали вслух по очереди трое суток кряду, без отдыха и сна. Иные засыпали, но очень ненадолго, потому что вместо ничего не значащего сна шла удивительная и нами неизведанная жизнь. Её пропускать можно было лишь только чуть-чуть, но не больше… Ну, минут двадцать сна, и снова — там, в каких-то не очень ясных, но жутко завлекательных пампасах или прериях. Из-под своей земли мы уходили в неведомые страны, и это было посильнее, чем у Гладилина, писавшего всего лишь про нашу собственную жизнь, которую мы легко могли бы прожить так, как в его сочинениях, не читая его сочинений.

Потом настало разложение. Ну сколько же можно ничего не делать? Начальство наше, по слухам, гуляло где-то на центральной усадьбе, а мы, «будучи оторванными от боевой и политической подготовки», мы просто изнывали. Один раз случилось нам какому-то хмырю продать два мешка пшеницы и выручить за это два поллитра, но всё-таки система не сложилась. Мы начали варить чифирь. В алюминиевой кружке заваривалась пачка чаю, раскуривалась толстая махорочная самокрутка, и всё это шло по кругу: глоток из кружки, глубокая затяжка и — передай товарищу. Я, помнится, нимало радости не ощутил, испытывая только тошноту.

Уже октябрь был на исходе.

24 октября 1956 г.

ОСОБАЯ ПАПКА

Совершенно секретно

Докладываем.

В соответствии с решением Правительства СССР об оказании помощи Правительству Венгерской Народной Республики в связи с возникшими в стране политическими беспорядками Министерством обороны проведены следующие мероприятия.

1. К 23.00 23 октября с.г. подняты по боевой тревоге:

— особый корпус Советских войск в Венгрии в составе двух механизированных дивизий;

— стрелковый корпус Прикарпатского военного округа…

— одна механизированная дивизия отдельной механизированной армии, дислоцирующейся в Румынии…

Всего по боевой тревоге поднято пять дивизий Советских войск в составе: людей — 31550, танков и САУ — 1130, орудий и миномётов — 615, зенитных орудий — 185, бронетранспортёров — 380, автомашин — 3930.

…………………………………………………………………………………….

— истребительная авиация прикрывает войска на марше. Бомбардировочная авиация в готовности на аэродромах.

Г. Жуков

В. Соколовский

А мы же ничего не знали. Мы пели песни. К нам кто-то такую занёс:

Сиреневый туман
В осенней дымке тает,
Над тамбуром стоит
Полнощная звезда…
Кондуктор не спешит,
Кондуктор понимает,
Что с девушкою я
Прощаюсь навсегда…

Прощание с девушкой — вот что было понятно.

Спустя два месяца, под Новый год, к нам в восемьдесят первый танковый полк, расположившийся в городе Тапа Эстонской ССР, прибыл для прохождения дальнейшей службы капитан Бессонов, и в штабе, куда сошлись все старшие офицеры полка, за закрытою дверью он рассказывал, как всё это было, как от румынской границы шли на Будапешт, мотали на гусеницы километры, насилуя двигатели, а после, после… Но я подробностей уже не смог услышать.

Их всех, участников славного этого похода, потом раскидали от греха по разным частям, а срочников отправили по домам.

К нам в полк, по дороге в Россию, на довольствие встала небольшая группа под командой красавца-сержанта Юры. Он вернулся из Венгрии, разрубленный надвое. Он был командиром танка, а брат его, близнец, был у него механик-водитель…

Мы с Юрой пили водку, он плакал, вспоминая погибшего брата, а я проклинал венгерских повстанцев и всю дурную эту заваруху, где гибли наши ребята.

А вот зачем мы покинули хату и пошли воевать, чтобы… что? Чего кому отдать-то?! На маленький шажок к этой мысли ушёл десяток лет.

Но всё это было потом. А пока что мы пели песни в нашей тёплой землянке.

Начальник Главного разведывательного управления

генерал-лейтенант С.М. Штеменко — министру обороны маршалу Г.К. Жукову

30 октября 1956 г.

Совершенно секретно

Докладываю:

По данным радиоперехвата Главного разведывательного управления, вечером 29 октября с.г. израильские войска нарушили из района г. Аль-Кунтилла границу Египта, вклинились на его территорию на 90 км и заняли позиции в районе г. Некль (110 км восточнее Суэц).

Согласно перехваченному сообщению из Тель-Авива, израильские войска атаковали утром 30 октября населённый пункт в 30 км восточнее Суэцкого канала.

Каирские утренние газеты сообщают 30.10.56 о начале войны Израиля против Египта…

Мы же пели:

Бледной луной озарился
Тот старый кладбищенский двор.
А над сырою могилкой
Плакал молоденький вор…

Эту песню пропел зашедший к нам на огонёк приблатнённый пацан из первого взвода. Я думал тогда, что это очень смешная песня, и надо было жизнь прожить, чтобы понять, что ничего смешного здесь нет и что это — шедевр.

Посол СССР в Египте — в МИД СССР

30 октября 1956 г.

Строго секретно

Снятие копий воспрещается

… По имеющимся у египетской стороны разведданным, американцы и англичане считают, что после венгерских событий наступил удобный момент для активного, в том числе и вооружённого вмешательства западных держав на Ближнем Востоке. США и Англия полагают, что в данных условиях СССР не решится выступить с активной поддержкой арабов, так как у Советского правительства сейчас много хлопот в Восточной Европе…

И ещё одну песню вынес я из той нашей жаркой землянки. Песня эта была хороша сама по себе и ещё удивительна тем, что с тех самых пор я нигде и никогда ни от кого ни разу её не слыхал.

Она поётся размеренно-речитативно:

Зачем растратчиков нам брать из Ленинграда
И проституток, разодетых в пух и прах?
О них достаточно поёт кругом эстрада —
Во всех театрах, опереттах и садах…

Я не растратил государства миллионы,
Не посещал кафе-шалманов никогда,
Я не носил костюмов модного фасона,
Не принимал в желудок крепкого вина…

Я просто вор. Мой стаж с семнадцатого года,
Я воровать пошёл — прошло уж много лет, —
Когда на Балтике красавица «Аврора»
Стреляла в Зимний, убивая в нём кадет.

Тогда я рос среди родных на Украине,
Где власть сменялась не по дням, а по часам…
Когда отец кормить семью уж был не в силах,
Я из родительского дома убежал.

Случайно я попал на южный берег Крыма,
Где не привиделись курорты и во сне…
Там позабыл свою родную Украину,
Забыл о матери, о доме, об отце.

Там познакомился с пацанкой с Ленинграда,
Её впервые я так крепко полюбил…
Нас познакомила вечерняя прохлада,
Слова любви я ей так часто говорил…

… Ей срок кончается холодною зимою,
А мне до срока оставалось долго ждать,
И вот решили с ней на пару, как с женою,
Уйти из лагеря иль просто — убежать.

Прокуролесили два месяца на воле,
Потом угрозыск без документов поймал.
Побег из лагеря до дела приписали,
И вот послали нас достраивать канал.

Опять этап, опять телячии вагоны,
На голых нарах пайка хлеба шестьсот грамм,
Её ты ешь, а сам слезами обливаешь…
Ох, не легко же достаётся жизнь ворам!

Я просто вор. Мой стаж с семнадцатого года.
Я воровать пошёл, прошло уж много лет,
Когда на Балтике красавица «Аврора»
Стреляла в Зимний, убивая в нём кадет.

И это не шедевр, вы скажете? А как вам нравится, что герой этой песни — в Крыму — родную Украину позабыл?! Ой, даже говорить об этом неохота. Чего же ты, Никита, натворил…