Александр Саверский - Демиург

• Название: Демиург
• Автор: Александр Саверский
• Жанр: Русская классическая проза

---

Тем мощнее для него был удар ослепительного, белого сияния, вспыхнувшего вдруг после очередного поворота извилистого лабиринта.

Когда Пирс пообвыкся, то обнаружил, что находится в абсолютном сознании, и ощущение размазанности исчезло, хотя сохранялось чувство, будто он что-то забыл у порога бесконечной пещеры. Оглянувшись в поисках Александры, он увидел ее по-прежнему восхищенную и в то же время строгую, улыбнулся и взял ее за руку. Она ответила легким, нежным пожатием.

Грот, в котором они оказались, ничего особенного собой не представлял - пещера как пещера. Таких Пирс повидал на своем веку немало. Вот только свет, словно разливался в воздухе, не имея определенного источника.

От другого конца грота отделилась невысокая фигура, которая то ли подошла, то ли подплыла к ним, и Пирс только теперь осознал, что сила, влекущая их по проходам лабиринта, исчезла, и они с Сашей твердо стоят на ногах. Однако приближавшийся человек шел столь мягко и легко, будто не касался ногами земли и не имел веса.

"Ничего особенного!" - подумал про себя Джонатан, разглядывая внешность моложавого незнакомца. Тот был типичным египтянином, смуглым и узколицым.

Слов так и не было сказано, они снова прозвучали в головах гостей: "Добро пожаловать в Храм Знаний, допущенные! Следуйте за мной."

Пирс понял, что отвечать нет необходимости, ибо его мысль о приветствии и была этим ответом. Пожав плечами, он глянул на Сашу и поймал на себе ее нежный и мудрый взгляд.

"Хм! Странно. Такое ощущение, что она знает обо всем этом больше меня и поддерживает она меня, а не я ее". Эта мысль слегка раздосадовала его, но вновь уловив нежность в глазах девушки, он успокоил себя словами: "А может и так. Я-то знаю, что она не глупее меня. Чего же ершусь?"

Они двинулись за проводником. Снова потянулся лабиринт, только теперь он был фиолетовый. Его узкий проход по-прежнему увлекал куда-то вниз, и Пирс понял, что они двигаются по подземному серпантину, поскольку повороты все время были правые.

Наконец небольшая группа достигла очередного грота, где вновь был яркий свет, и проводник путешественников сменился со словами, прозвучавшими в их головах: "Дальше могут пройти только Посвященные и люди в Тонких оболочках, приглашенные особо."

Пирс не стал вдаваться в смысл этих слов, поскольку их-то с Сашей дальше повели, а это было главным. Проводники сменялись еще шесть раз, и ощущение Пирса, будто он что-то оставляет в каждом их этих гротов, обретало некую неотвязчивую уверенность. Но ломка головы не приносила никакой пользы. Что он мог там оставлять, если у него ничего с собой не было, сохранялось той самой тайной того самого Сфинкса.

В конце концов бесконечный лабиринт кончился. Они оказались в очередной пещере, где их встретила, как им вначале показалось, ровесница Пирса, то есть женщина лет тридцати пяти. Она сильно напоминала Ниффертити с той только разницей, что была жива и королевские украшения, сопутствующие высокому сану, отсутствовали, уступая место простому хитону.

- Привет вам, допущенные в Храм Знаний! - в восьмой раз услышали пришельцы. Правда, на этот раз волна доброжелательности почти затопила их. - Ваша молитва была услышана и ваши стремления оценены по заслугам. Вы ведь не станете возражать против того, что стремления важнее достижений, а, Джонатан?

Пирс, завороженный тем, что голос женщины звучал в воздухе сам по себе, то есть она даже не открывала рта, резко пришел в себя, когда прозвучало его имя:

- А!? Нет, нет. Конечно стремления важней.

- Вот и ладно, - улыбнулась женщина, после чего решила представиться, - я - Геосати, Верховная жрица Богини Изиды. Вам нет нужды называть себя. Вы хорошо мне знакомы ... оба, - она нарочно сделала ударение на последнем слове, взглянув при этом на Джонатана.

Пирс понял, что его и Александру, как минимум, приравняли, но главное - он ощутил, что фактически лишен возможности говорить и вообще выдавать какую-либо информацию наружу. Нет, он конечно мог молвить что-нибудь эдакое, но это что-нибудь - даже наиквинтэссенция его мыслей - прозвучало бы здесь, как звук падающего пустого ведра - тупой, неритмичный и неожиданно-резкий стук. Потом за это пришлось бы краснеть, а Пирс этого не любил.

Все, что его окружало было невероятным, почти невозможным, и оно позволяло только внимать и молчать. Молчала и Саша, но как-то по другому, не ощущая своей ограниченности, а такая же, как когда-то на лекциях - красивая, восхищенная и ... мудрая.

Геосати откликнулась на мысли Пирса:

- Я рада, что вы сами понимаете разницу в эволюционных ступнях. Это облегчает и мою задачу, и вашу миссию. Собственно, вы оказались здесь, потому что пришла пора нашего сотрудничества с вами обоими, ибо вы теперь неразрывны, и кроме того вся Земля сейчас зависит от нашего взаимопонимания. Следуйте за мной.

Путешественники все так же молча повиновались. Пройдя по более широким коридорам, чем прежде, они оказались в огромной пещере, размеры и обстановка которой потрясли их. Не обратив никакого внимания на изваяния Озириса и Анубиса, они даже не глянули на саркофаг, венчавший центр огромного грота.

Заворожено смотрели они в дальний конец зала. Там, в глубине возвышалась огромная статуя Изиды, лицо которой было открыто. Сам этот факт был шоком для Пирса. В голове пульсировала древняя надпись, сделанная на одной из статуй Алой Ведьмы: "Никто из смертных не приподнимал Моего покрывала", но здесь-то вообще покрывала не было, а это могло означать... бессмертие. Он больше ничего не видел вокруг себя, он не видел даже того, что тело Богини будто бы живо и сияет разными оттенками, соответствующих чакрам, которые на дальнем радиусе сливались в единую ауру фиолетового цвета.

Пирс смотрел в Ее лицо. Никакая земная красота не могла сравниться с ним, да и дело было не в красоте (что красота! - форма), дело было в том, что лицо будто звенело, издавая чистейший, мелодичный, всепроникающий звук. Пирс ощутил, что какая-то часть его существа сопротивляется, защищается от этого звука, но магнит был столь велик, что он пересилил эти, не лучшие черты земного человека, и тут же все в нем запело эту ноту необычайной красоты.

Он почувствовал потребность взлететь и оказаться рядом с этим лицом. Не понимая как, он догадался, что ему это удалось, и теперь вся пещера плыла под ним, а он купался в свете и звуке, излучаемыми головой статуи.

Рядом оказалась Саша. Он увидел, что и она наполнена ликованием. От нее тоже исходил нежный, обволакивающий свет и звук, и он, полностью отключившись от восприятия окружающего мира, приблизился к ней в полете и погрузил в ее зрачки свой взгляд. Прикоснувшись к рукам женщины, Пирс испытал легкий электрический разряд, проникший в него тонкой ниточкой сладкого наслаждения. Он повторил свое движение и разряд повторился.

Вновь и вновь прикасаясь к ее рукам, плечам, шее он ощутил как нота, ранее прозвучавшая в нем, набирает силу и мощь. Ее внутренний ритм увеличился, и тогда Джонатан привлек Сашу к себе. Что-то кипело и бурлило, звенело и переливалось цветами, где-то набатом нарастал пульс, и двое - в пещере? на Земле? в Космосе? - в такт ему осыпали друг друга поцелуями.

Что ж, миг долгожданный единства! Только ты ценен в любви, только ты, о котором знают лишь двое, ты, к которому идут годами не спеша, не внимая легкомысленным инстинктам насыщения сиюминутным, жалким, мгновенным, от которых неловко и не нужно ..., ничего не нужно потом. Но ты - благословенный миг не знаешь слова "потом", ибо становишься навсегда одним, единственным, неповторимым и вечно длящимся в слияние двух сердец. Именно тебя пестуют и строят годами, во имя тебя терпят и ждут, отбрасывают и принимают, лепят себя из глины другого. Только терпение, любовь и мудрость ведут к тебе по острию равновесия: не навредить, не оскорбить, не нарушить, но помочь и дать руку свою во имя тебя, миг долгожданный единства.

И он застыл - этот миг - меж двоих и в них. Они достигли высшей точки, высшей ноты, высшего ритма, переходящего в не-ритм, и остались там, замерев, ибо открылось им, что...

... всякая гармония - есть начало смерти, ибо Абсолютному Сознанию Вселенной нет нужды отвлекать внимание Свое на то, что совершенно в реальности, ибо все совершенное соответствует Тому, С Чем Гармонирует, то есть Абсолюту.

В этом соответствии берет начало смерть, ибо некуда и незачем развиваться и жить, когда реализован план гармонии ..., резонанс....

Отсюда же проистекало объяснение жизни, которая есть лишь болезнь вселенская. И сама Вселенная лишь болезнь Абсолюта, ибо любая эволюционирующая реальность ничто иное, как стремление к восстановлению равновесия меж Материей и Духом половинками Абсолютного Существования.

И всяческий дисбаланс, любая потеря равновесия привлекают сознание к месту опасности, стремясь локализовать и гармонизировать нарушенное равновесие. Так - нарушением баланса создавались миры и существовали до тех пор, пока не начинали петь ту ноту, тот цвет, который соответствовал причине их рождения, дорождению....