Элизабет Мотш - Правосудие в Миранже

• Название: Правосудие в Миранже
• Автор: Элизабет Мотш
• Издательство: Макбел
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 985-6347-50-5

Данвер, молодой судья, едет по поручению короля Франции в одну из провинций, чтобы проверить поступающие сообщения о чрезмерном рвении своих собратьев по профессии в процессах, связанных с колдовством. Множащиеся костры по всей Франции и растущее недовольство подданных обеспокоили Королевский двор. Так молодой судья поселяется в Миранже, небольшом городке, полном тайн, где самоуправствует председатель суда де Ла Барелль. Данвер присутствует на процессах и на допросах и неожиданно для себя влюбляется в одну необычную, красивую женщину, обвиняемую в убийстве своего мужа и колдовстве.

Элизабет Мотш пишет не просто исторический роман. Это тонкая любовно-психологическая драма с элементами детектива и великолепными поэтическими описаниями Бургундии семнадцатого века.

---

— Ее нужно взять тепленькой, — сказал Тимоте де Ла Барелль.

— Тепленькой, как курицу с вертела! — ощерился Канэн в свойственной ему хищной манере и добавил, обращаясь к судье-инспектору: — Вот увидите, это не тот скелет, обтянутый кожей, как старуха Бург!

Лейтенант Шатэнь, любивший добрую шутку, хмыкнул у них за спиной:

— Если ее окунуть в озеро для испытания водной купелью, то вода выйдет из берегов!

Ближе к окраине города старые дома чередовались с деревянными лачугами. В каменных стенах чернели узкие оконные проемы в виде бойниц для стрельбы из лука. Эти вертикальные щели с внутренними откосами пропускали свет, не задерживая тепло, и позволяли обитателям домов наблюдать за всем, что происходило на улице, оставаясь при этом не видимыми снаружи. Десятки горожан, затаившихся за окнами, провожали процессию настороженными взглядами и облегченно вздыхали, когда она скрывалась из виду. Под стенами домов сидели, съежившись, нищие. Здоровые имели право идти побираться в город, но больным чумой или другой заразой оставалось только одно — идти умирать за городские стены.

— Кто выдвигает обвинения? — спросил судья Данвер, не замедляя шага.

— Их много, — ответил Ла Барелль. — Один молодожен обвиняет ее в том, что она навела на него порчу, поразив бессилием в день свадьбы. Для нас особенно важно узнать, кто еще занимается колдовством. Первый раз, когда ее подвергли допросу, она выдала несколько имен, назвав в числе прочих Анну Дюмулен. Но потом она отказывалась от своих показаний, и приходилось начинать все сначала. Рена Бригетта — известная в городе повитуха и знахарка. Так что, как видите, оснований для беспокойства хватает…

Члены магистратуры и сопровождавшие их стражники осторожно перепрыгивали зловонные лужи, но то и дело поскальзывались на подтеках пролитого сусла и жира. Пробираясь вдоль грязно-розовых стен, Ла Барелль невозмутимо добавил:

— Так, по крайней мере, говорят жалобщики.

Кортеж остановился перед низкой лачугой, неровно покрытой сланцевой плиткой.

— Открывай! — заорал один из стражников, грохнув в дверь прикладом своей пищали.

В ответ не раздалось ни звука. Тогда лейтенант приказал ломать дверь.

Ничего не понимая, перепуганная Рена Бригетта круглыми глазами смотрела на вломившихся к ней в дом людей. В одной руке она сжимала шею потрошеной курицы, в другой нож. У нее под ногами на утоптанном земляном полу валялись перья, которые лениво шевелил ветер, врывавшийся в дом через сорванные с петель двери. У очага неподвижно застыл пожилой мужчина, прижав к груди дымящуюся трубку.

Лейтенант Шатэнь по-хозяйски огляделся и скомандовал своим людям:

— Обыскать дом!

Рена Бригетта от неожиданности выронила из рук и курицу, и нож.

— В чем дело?.. — пролепетала она.

Тарелка, стоявшая на полке над очагом, разлетелась вдребезги. В ней ничего не было. Из глубокой стенной ниши на пол посыпались овощи и глиняные миски. Туда же полетело еще сырое белье, сушившееся на подставке подле очага. Стражники пошуровали в нише шпагами, но, кроме трех пустых корзин, больше ничего там не нашли. Корзины покатились по полу, оставляя грязные следы на недавно выстиранной одежде.

Дошел черед до стенного шкафа, на полках которого ровными рядами стояли закупоренные горшки с разными припасами. Один из горшков лейтенант передал Ла Бареллю. Тот открыл крышку, понюхал и сказал, что забирает его в качестве вещественного доказательства. Еще больший интерес вызвал флакон с какой-то коричневой жидкостью, найденный в каморке за кухней. Глаза Канэна блестели, когда он укладывал его вместе с другими уликами в сундук, принесенный стражниками. Рядом на краю лохани в беспорядке лежали пучки сушеных трав. Кончиками пальцев Канэн взял один из них и посмотрел на председателя суда понимающим взглядом. И тут Ла Барелль вспомнил об увлечении инспектора.

— Посмотрите, что это. Вы же ботаник…

Данвер склонился над травами, пощупал листья, потом понюхал их.

— Althoea officinalis… Allium schoenoprasum, или лук-резанец… Thymus vulgaris, — он поднял голову. — Помогает от печеночных колик… Tilia cordata, или липа мелколистная… Sorbus domestica, она же рябина домашняя. Видите, сложные листья состоят из двадцати одного симметричного листочка… Хороша для приготовления настоек… Juniperus communis, или можжевельник обыкновенный. Диоскорид рекомендовал принимать ягоды можжевельника при заболеваниях желудка… Это я не знаю…

Ла Барелль и Канэн рассчитывали услышать от него вердикт, а не лекцию по ботанике, но так его и не дождались. Поэтому травы заняли свое место в сундуке рядом с другими подозрительными предметами. Тем не менее, после продолжительного обыска, превратившегося в сущий разор, пришлось констатировать, что вещественных доказательств, уличающих хозяйку дома в занятии колдовством, почти не удалось найти.

Председатель суда не скрывал своего разочарования. Неожиданно его взгляд остановился на посетителе Рены Бригетты, которому сейчас больше всего на свете хотелось сделаться крошечным и, подобно таракану, забиться в щель каменной кладки. Что он здесь делал? Человек испуганно выкатил глаза, замычал и отчаянно замахал руками. Показывая на свой раскрытый рот, он пытался объяснить жестами, что не может говорить. Слезы ручьями текли по его лицу.

Ла Барелль раздраженно спросил:

— Он немой? Что с ним?

— Это несчастный человек, — ответила Рена Бригетта.

— Кто отрезал ему язык?

— Испанцы и лигисты.

— Вы помогаете ему?

— Он приносит мне овощи, и я готовлю ему пищу.

— Он что, сам не умеет стряпать? Разве вы не можете подсказать ему, как это делать?

Председатель суда тяжело вздохнул. Улик мало, ведьма оказалась чересчур изворотливой. Она не сознается ни в чем, чего не будет вынуждена признать. Это не Жанна Бург, которой доставляло удовольствие рассказывать о дьявольских оргиях. Рена Бригетта моложе ее и хитрее. Он подал Канэну знак продолжать допрос.

Рена Бригетта помогала при родах многим женщинам… В том числе и тем, с издевкой заметил Канэн, дети которых появились на свет мертвыми. На то была воля Всевышнего, защищаясь, ответила несчастная. Но во время родов умерло много детей, продолжал настаивать Канэн. Потому что они были слишком слабенькие, возразила повитуха. А что за травы она у себя хранит? Это приправы к пище. А немой, он что, рассчитывает вернуть себе язык с помощью ее стряпни? Если на то будет воля Господа. Приходит ли кто-нибудь еще отведать ее супа? Нет, только немой. Тогда зачем ей нужно столько трав? Бригетта ответила, что за ними к ней иногда приходят соседки. Канэн тут же расставил свои силки, спросив, как зовут этих соседок.

Бородатая женщина? Нет, такая ей не известна. Она клянется, что не имеет ничего общего с этим отродьем и хоть кое-что слышала о ней, ничего не знает, никогда ее не видела; и вообще, эти истории ее не интересуют, они ей противны. И если когда-нибудь она увидит бородатую женщину, то затолкает ее прямо в печь!

Данверу уже слышался обличительный аргумент. Рена Бригетта — физически крепкая женщина, к ее мнению прислушиваются другие, и она совсем не такая одиночка, каковыми являются — каждая по-своему — Анна Дюмулен и Жанна Бург. У нее хватит сил, чтобы постоять за себя, и она могла бы повести на шабаш толпу и даже зачаровать ее, приняв экзотический облик пышнотелой женщины с бородой…

Неудовлетворенный результатом допроса, Ла Барелль решил, что настало время перейти к более жестким методам дознания, и жестом отдал соответствующий приказ человеку в сером берете. Тот споро и деловито достал из своего мешка большие клещи, молоток, три иглы различной длины, кандалы, железный ошейник и разложил эти угрожающего вида предметы на кухонном столе, с которого стражники еще раньше все смели на пол. Рена Бригетта побледнела и затряслась, как от озноба. Немой, казалось, полностью слился с камином.

— Сначала мы вам кое-что покажем, — сказал председатель суда повитухе, затем обернулся к лейтенанту и ледяным тоном приказал: — Подготовьте ее.

Женщина почти не отбивалась, зная, что ей не под силу противостоять пятерым крепким мужчинам да к тому же опытным воинам, способным убить ее одним ударом. В одно мгновенье они сорвали с нее аккуратно сшитое платье, обнажив полное тело, выглядевшее до странного непристойным в своей молочной белизне, и плотно завязали глаза, с ненужной силой затянув узел повязки. На запястья и лодыжки Рены Бригетты стражники накинули сыромятные ремешки, после чего растянули ее на полу и крепко связали. Дородная, с белой кожей, усеянной веснушками, она слабо трепыхалась, как большой карп, вытащенный из пруда. Стражники, заметно возбужденные видом ее пышной груди и грубо выбритого паха, жадно склонились над ней, и лейтенанту пришлось отогнать своих вояк взмахом шпаги.