Саймон Моуэр - Евангелие от Иуды

• Название: Евангелие от Иуды
• Автор: Саймон Моуэр
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-0-316-97374-8

Неподалеку от Иерусалима во время археологических раскопок обнаружен бесценный свиток – «Евангелие от Иуды». Расшифровка текста поручена католическому священнику Лео Ньюману. Лео переживает кризис веры в Бога. Он понимает: если свиток будет признан аутентичным, это пошатнет основы христианства и скажется на судьбах миллионов верующих… Священник задается вопросом: что важнее – спокойствие незнания или Истина? Действие романа то забегает вперед, повествуя о жизни Лео после своеобразного воскрешения, то возвращается в фашистский Рим 1943 года. Линии повествования сплетаются в единую историю о жизни и смерти, долге и страсти, любви и предательстве.

---

– Странно, – прошептала она.

Церковь была испещрена тенями, между которыми стояли полноводные озера света. Согбенные фигуры становились на колени у центрального алтаря. Бестелесный лепет, казалось, исходил из аляповато выкрашенных стен здания – бормотание, плач, нечто сродни лепету душевнобольных. Очередь змеилась, повторяя очертания внутренней церковной стены и спускаясь по боковому проходу, втискиваясь в дальнюю нишу, где ослепительный свет разбивался о мишуру и позолоту и где ожидала просителей Мадонна. Ее неумело вылепленные руки сплетали пальцы в молитвенном жесте, ее слезы – это подлинное чудо – казались обыкновенными, заурядными ржавыми пятнами, неглубокими кривыми порезами. «Проходите», – призывали знаки на четырех языках, но змея не слушалась, замирая и извиваясь, словно от боли, склоняя голову перед Девой, дабы та остановила змею. Старухи и юные девушки, мужчины и мальчики, увечные и здоровые – все они проталкивались к образу, словно перед ними предстало божественное явление, а не дешевая, вульгарная статуэтка, чистый дух, а не штампованный кусок глазированного гипса. Магда стала на колени, перекрестилась и потянула меня, чтобы я стал рядом. На мгновение я и впрямь оказался на коленях подле нее. Меня удерживала ее решительная рука. О чем я думал? Смутно припоминал молитву, этот последний тлеющий уголек в потухшем костре? Или просто хотел очистить голову от каких-либо мыслей, томимый жалкой надеждой, что услышу ответный голос?

Я думал о Мэделин.

На улице нас залило солнечным светом. Магда преисполнилась важности своего свершения. Она нашла место, где можно было присесть, и набросала что-то по памяти: согбенные фигурки, люди, бредущие вперед, как узники в очереди в сортир, искалеченные тела со сломанными и вывихнутыми конечностями. Я стоял возле нее и пытался молиться.

Возле святилища находился трактир, в меню которого значилась pastadellelacrime– макароны со слезами. Мы пообедали там, прежде чем автобус отвез нас обратно на вокзал. По пути домой лицо Магды казалось неподвижным и грубым, словно нелепая, халтурно склеенная карнавальная маска. Лишь однажды она вытащила гипсовую статуэтку из сумки и, пребывая в глубокой задумчивости, взглянула на нее. Я знал, как она распорядится ею по приезде: Мадонна наверняка окажется на нашем балконе, откуда открывается панорама всего города. Там Магда будет часами рассматривать Мадонну, словно подстрекая ту расплакаться при ней. А затем она возьмет холст и несколько баночек краски, запекшейся у крышек, точно кровь на краях свежей раны, и начнет работать. И Мадонна поплывет по коллажу газетных вырезок и икон, благоговейных толп и проклятых душ, мимо другой Мадонны – той, которая держит младенца, чтобы все видели его несчастное личико. А увенчает композицию змий.

– Я хочу кое-что тебе показать, – сказал я Магде, пока она рисовала.

– Что?

– Погоди. – К стене был прислонен мой сундук, потертый старый сундук, который покорно следовал за мной в течение всей жизни, пока не осел здесь, точно обломок кораблекрушения, выброшенный на далеком, чужом берегу. Я приподнял крышку и выудил конверт, богато украшенный иностранными марками и штемпелями. – Вот.

Магда наблюдала за моими манипуляциями, чуть скривив рот, чтобы удобнее было покусывать нижнюю губу. Из конверта выскользнула страница. Я протянул ее Магде. Вместе с папирусом высыпались крошки и крупицы пыли.

– Что это?

Сухой лист, наподобие рисовой бумаги, обесцвеченной временем. Буквы извивались и петляли по поверхности. Экзотический, эзотерический шрифт. Я увидел слово ΜΟΔΙΝ. Модин.

Магда шагнула вперед и взглянула на папирус.

– Что это? Старое?

– Очень старое.

Она протянула палец, чтобы коснуться диковинки.

– Можешь использовать это, – сказал я. – На, бери. Можешь использовать, если хочешь и как хочешь.

– Это ценная вещь?

– Очень ценная, но можешь использовать ее по своему усмотрению. Она твоя.

Магда улыбнулась: ей было приятно получить ценный подарок. Она взяла лист, положила на ладонь и вновь улыбнулась.

– Вместе с Мадонной, – решила Магда.

– Переверни. Ты держишь папирус вверх ногами, – заметил я.

Я наблюдал, как она работает. Наблюдал, как быстро, ловко она накладывает мазки, и краска становится объектом, и абстрактные линии поддерживают равновесие, а в причудливые цвета картины внедряются странные фрагменты – пожухлые буквы койне, языка торговли, устного и письменного общения. Язык, оказавший на мир большее влияние, чем какой-либо иной, теперь вписан в мир плачущей Мадонны с Младенцем. Газетные вырезки и обрывки священного текста чрезвычайно гармонично обрамляют женщину, по щекам которой, точно драгоценные камни, скатываются капли акрилового багреца.

Лак Леман – 1943

Миссис Маргарет Ньюман, таинственная чужестранка в этом городе чужестранцев, идет в сторону порта по узким улочкам исторического центра. За спиной у нее, под карнизом старого узкого дома на улице Гранже, находится квартира. Впереди, между узкими зданиями, можно различить очертания Английского сада, озера Лак Леман и огромного фонтана, время от времени мечущего радуги в небо. Вокруг нее беспечно суетится город, избежавший войны. Этого достаточно, считает она.

На ней цветастое платье, на плечи наброшен кардиган (все-таки дует прохладный бриз), и все встречные мужчины провожают ее взглядами. Один джентльмен даже подходит к ней, снимает шляпу, обращается к ней по-французски – madame –и желает ей доброго утра. «Voulez-vous venir avec moi?» [144]

Она отвергает его при помощи той особенной улыбки, которая не содержит в себе и намека на дружелюбие. Мужчина уходит прочь. Приветливых улыбок не осталось: француженки, которым удалось пересечь границу, живут на птичьих правах беженок, живут так, как только и можно жить в стране, переполненной обездоленными и обнищавшими.

Миссис Ньюман возвращается с мессы. Католическая месса приносит ей утешение в этом протестантском городе. Она уже нашла церковь и священника, которому может поведать свои запутанные тайны.

В Английском саду она садится на лавочку, закинув ногу на ногу и целомудренно оправив юбку на коленях. Она пытается не думать. Никаких газет, никакого радио, никаких новостей из-за границы. Она вынимает из сумки книгу, открывает там, где заложено, и начинает читать. Джейн Остин, разумеется. Игнорировать войну можно. Персонажи книг Джейн Остин, похоже, постоянно игнорируют свою собственную войну – бесконечную войну против Наполеона. Миссис Ньюман читает книгу и чувствует слабое шевеление внутри себя. Она найдет врача. Она сдаст анализы (ее мочу вколют жабам), но анализы ей, по правде говоря, и не нужны. Она сама знает. Она знает все: будет мальчик. Она назовет его Лео; своего рода воскрешение. И тогда она полностью искупит свои грехи.

Спустя, быть может, минут двадцать к ней подходит еще один мужчина: молодой, неловкий, слегка женоподобный из-за опущенного воротничка и пижонской прически.

– Мадам Ньюман? – спрашивает он. Он неловко пытается поклониться, как будто сомневается: не вышел ли этот жест из моды?

Она осторожно кладет закладку и закрывает книгу.

–  Oui. Je suis la Madame Newman. [145]

Парень, похоже, испытывает облегчение.

– Думаю, нам стоит уединиться в более укромном месте, – предлагает он. Занятное предложение: начавшись с неумелого французского, оно заканчивается немецким. – Меня зовут Пол Везербай, я работаю в… хм… Министерстве иностранных дел Великобритании. Я понимаю, что вы хотите обсудить возникшие у вас… как бы точнее выразиться?… Трудности.

Ей нравятся его аристократические манеры. Эти манеры она узнает вмиг. Ей также нравится то, что вдали стоит машина, в которой сидят другие, не такие изнеженные люди.

– Превосходная мысль, – соглашается она. Миссис Ньюман встает со скамейки, кладет книгу в сумочку, поправляет кардиган на плечах. – Понимаете ли, я хочу вернуться домой.

Примечания

1

Gamine (фр.) – девчонка-сорванец. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)

2

Иоанна 20:2. (Примеч. ред.)

3

Polio alla diavola (um.) – острая маринованная курица в духовке. (Примеч. ред.)

4

Ciao (um.) – привет. (Примеч. ред.)

5

Святая Клара Ассизская (1194–1253) принимала активное участие в организации женских францисканских монастырей, за что и была канонизирована. (Примеч. ред.)