Елена Лактионова - Вот пришел папаша Зю…

• Название: Вот пришел папаша Зю…
• Автор: Елена Лактионова
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-89329-710-5

Август 1998 года, дефолт, правительственный кризис. Все в замешательстве. Тут президенту Российской Федерации докладывают, что в Сибири обнаружен народный умелец Гений Безмозглый, который из старых самогонных аппаратов сконструировал действующую машину времени. Президентская команда ликует: перенесемся на два года в прошлое, исправим там кое-какие ошибки и избежим кризиса. Но вместо прошлого страна переносится в будущее — в 2000 год. Тут выясняется, что — о ужас! — на президентских выборах победил папаша Зю, к власти снова пришли коммунисты. Издаются коммунистические указы, один другого не легче, а машина времени безнадежно сломалась…

В романе задействованы многие известные лица из политического истеблишмента (включая ВВП), попавшие в необычные для себя обстоятельства. Так экс-президенты с семействами, помещенные в одну коммунальную квартиру, вынуждены жить на мизерную пенсию, сын юриста Ж-вский переквалифицируется в управдомы, а «московская дева» Валерия Ильинична уходит в партизаны.

Книга написана вполне доброжелательно, с большим чувством юмора, порой — лиричным и грустным, порой доходящим до сарказма.

---

— Сколько времени тебе нужно на подготовку?

— А чего нам, хоть сейчас! Машина моя на ходу.

— Ну тогда не будем откладывать. Сегодня у нас воскресенье, давай-ка на завтра и назначим.

— Понедельник — день тяжелый, Борис Николаевич, — суеверно сказал Юнашев. — Может, лучше во вторник?

— Ну ладно, в понедельник не надо, — согласился Ёлкин. — Назначаю день: вторник… Какое число-то у нас будет?

— Двадцать пятое, Борис Николаевич, — подсказал Паутин.

— Значит, двадцать пятого августа, вторник… Стартуем, понимаешь! — И Ёлкин победоносно глянул на окружающих, словно автором SОНЬКИ был он.

Кто не пьёт шампанское, тот рискует

Весь понедельник команда Елкина готовила документы и ещё и ещё раз прорабатывала план развития страны с осени девяносто шестого. Основные этапы были намечены, учитывая все произошедшие за два года ошибки.

Борис Николаевич официально приступил к своим делам, но, конечно, ему было не до них. Он рассеянно смотрел поверх бумаг, принесённых ему для работы, и разрабатывал свою государственную глобальную мысль, застрявшую в его голове ещё в Завидове, едва ему доложили о машине времени. Мысль заключалась в том, чтобы перенестись в роковой для России семнадцатый год и всё переиграть там. Февральскую революцию можно оставить, но любыми путями остановить этот треклятый октябрьский переворот. Передушить всю шайку большевиков к чёртовой матери вместе с их главарём. У России должен быть другой путь.

Значит так: сейчас они быстренько перенесутся в девяносто шестой, все там исправят — но это мелочи. По прибытии он сразу же даст указания подготовить группу лучших учёных со всей страны. Он не остановится ни перед чем. Если понадобиться, перекупит за любые деньги лучшие мировые умы. И бросит их на дальнейшую разработку SОНЬКИ. А на этого Безмозглого молиться надо! Пообещать ему золотые горы, всё, что захочет… А если не захочет — заставить. Кнутом и пряником!

Борис Николаевич настолько унёсся в своём воображении сначала в далекий тысяча девятьсот семнадцатый, а потом в девяносто шестой, что забылся и, в решении кнутом и пряником принуждать в дальнейшем Гения Ивановича разрабатывать свою машину времени, мощно стукнул кулаком по столу. И вдруг наткнулся на проницательный взгляд стальных глаз Владимира Паутина. Новый директор ФСБ вот уже минут пять стоял перед столом, деликатно не нарушая раздумья своего патрона.

— Борис Николаевич, — вкрадчиво начал Владимир Владимирович, — я прошу прощения, но кажется, я догадываюсь о ваших дальнейших планах относительно машины времени. Я тоже думал об этом. Тысяча девятьсот семнадцатый — вот что нам нужно, не правда ли?

Ёлкин долгим взглядом уставился на стоящего перед ним Паутина. Невысокого роста, внешне неприметный, но с внимательным взглядом. Волевые скулы, но чувственные губы. Намеченная в будущем лысина. Умён, самостоятельно мыслит. Мягок в обращении, но умеет быть твердым и заставить слушаться себя. Наверное, нравится женщинам… Хотя в амурных делах Ёлкин ничего не понимал.

Когда-то, в середине 90-х, Ёлкин приезжал охотиться в Ленинградскую область. Всё местное руководство, как и полагается, последовало за ним. Когда охотники расположились на привале, из чащи вдруг выскочил дикий медведь. Все растерялись, — только Паутин схватил ружьё и одним выстрелом уложил Топтыгина. Вот тогда Ёлкин и обратил внимание на петербургского вице-мэра. Что ж — оказаться в нужное время в нужном месте и достойно себя повести, — видно, его звезда улыбалась ему…

Стратегию возврата в 17-ый год Ёлкин пока решил приберечь для лучших времён. К её разработке он непременно привлечёт этого перспективного работника.

— Владимир Владимирович, — обратился к Паутину Борис Николаевич, меняя тему разговора, — я вот чего думаю: кого вместо меня-то тут снарядить, понимаешь? В моё отсутствие, так сказать. Пока я буду в девяносто шестом другие пути развития разрабатывать. Чтобы страна не заметила? А то спросят: куда это президент наш подевался? И что вы тогда ответите?

Паутин принял это как шутку и решил подыграть патрону.

— Это дело поправимое, Борис Николаевич, — сказал он. — Можно найти вашего двойника и посадить на трон. Народ не заметит подмены.

— А как же мой… дефект? — Ёлкин поднял левую руку с недостающими пальцами.

— Оттяпаем, Борис Николаевич, — не моргнув глазом, ответил Паутин.

— Как оттяпаете? — насторожился Ёлкин.

— Борис Николаевич, дело государственной важности же!

Ёлкин искоса уважительно посмотрел на Паутина. Помолчав, сказал:

— Ну… если государственной важности… Тогда конечно.

Для такого ответственного задания, какое намечалось на утро вторника, Геньке Безмозглому на заправку его SОНЬКИ завхоз Кремля Павел Бородкин выделил восемьдесят литров водки «Абсолют». Правда, водку Геньке выдали не на руки — слишком рискованно, — а сказали, что всё будет в лаборатории.

Понедельник до обеда Гений Иванович возился со своим агрегатом: выверял приборы, продувал змеевики, осматривал ёмкости. Дело всё-таки предстояло серьёзное: самого президента на его SОНЬКЕ прокатить! Чтобы всё было в ажуре.

Рядом сновали и суетились всякие башковитые, тщательно следя за генькиными манипуляциями и не теряя надежды постичь тайну сибирского умельца. Но Безмозглый только посмеивался про себя: во нагнали-то со всей страны! Все в белых халатах, очки понацепили, говорят какие-то слова непонятные и в каждую дырочку заглядывают. Да фиг с ними!

В углу лаборатории, у окна, завешенного черными светонепроницаемыми портьерами, Генька намётанным глазом определил несколько фирменных коробок с водкой «Абсолют».

— Чего, топливо подвезли? — довольно оскалил он зубы, кивнув на коробки.

— Да, Гений Иванович… — растеряно сказал самый очкастый среди башковитых: вместо стёкол у него были толстые линзы. — Неужели действительно ваше сооружение на этом будет работать? — недоверчиво спросил он.

— Моё «сооружение» только на этом и работает! — заносчиво сказал Генька и подошел к коробкам.

Восемьдесят бутылок настоящего «Абсолюта»! У Геньки заныло под ложечкой.

В обед ему строго налили всего лишь сто граммов водки. Он их тут же опрокинул, крякнул и по привычке занюхал это дело рукавом — хотя стол перед ним был полон всевозможных яств. Но, только вдохнув запах своего видавшего виды пиджачка, пропахшего табаком и селёдкой, Генька приступил к чёрной икре.

— Ё-моё, — снова крякнул он, прожевав первую порцию обильной закуски. — Соньку б мою сюда сейчас… За поганые макароны погибла!

В баре номера оставались две бутылки шампанского: фу, кислятина! А вот его Сонька почему-то любила шампанское. Генька с тоской вспомнил коробки с «Абсолютом».

Но не будь он Гением, если что-нибудь не придумает. Он взял обе бутылки шампанского и сунул себе за ремень, державший широкие брюки.

После обеда предстоял важный этап: нужно было заправить SОНЬКУ и привести её в полную боеготовность, чтобы завтра только нажать нужные рычаги. Для этого последнего этапа Генька потребовал, чтобы все эти очкастые покинули помещение лаборатории и вообще оставили его одного: он не желает выдавать свою коммерческую тайну.

— О, конечно, — понимающе закивали очкастые. — «Ноу-хау»! — и деликатно удалились.

— Хау-гау, — помахал им в ответ ручкой Генька и подтащил к SОНЬКЕ коробки с топливом.

Оставшись один, не считая бдительных охранников у дверей лаборатории, Генька быстро вынул из коробки две фирменные бутылки и сунул за светонепроницаемую портьеру. Вместо них вытащил из-за пояса шампанское и поставил в коробку.

— Ну вот, теперь можно и заправляться, — сказал довольно он сам себе и стал выливать содержимое бутылок в топливный куб.

Он вылил и шампанское, решив, что две бутылки на такое количество первоклассной водки картины не испортят. Ему эти сэкономленные бутылочки вечерком больше пригодятся. Но тут не вовремя пришла делегация с Валентином Юнашевым справляться о готовности машины, ещё какие-то непонятные ответственные личности шныряли, и Геньке так и не удалось достать из-за портьеры заныканные литровки.

Спать Генька лёг совершенно «на сухую». Лёжа в постели, он долго ворочался и всё думал, что вот у него там, в лаборатории… такая мировая заначка… Когда он до неё доберется?

«Поехали!»

Во вторник, 25 августа, в 10.00. Борис Николаевич со свитой спустился в лабораторию. Генька уже был там и возился у SОНЬКИ.

— Ну что, Кулибин ты наш, понимаешь… — обратился к нему Ёлкин. — Готова машина твоя?

— Как на Байконуре, Борис Николаевич! — весело отрапортовал тот.

— Ну, давай, главный конструктор, Королёв ты наш, продемонстрируй нам высший пилотаж. Надеюсь, скафандры нам не понадобятся?