Лев Лещенко - Апология памяти

• Название: Апология памяти
• Автор: Лев Лещенко
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01267-9

Прославленный певец Лев Лещенко рассказывает о том главном, чем одарила его судьба, — о встречах с замечательными людьми. На эстрадном поприще — это выдающиеся певцы, композиторы, поэты, музыканты, вместе с которыми ему довелось способствовать развитию и процветанию отечественной музыкальной культуры. На жизненных перепутьях — это и известнейшие, влиятельнейшие личности современного делового мира, и простые сограждане, дорогие зрители и слушатели — благодарная публика, без которой не может существовать ни один артист.

---

Не случайно, наверное, на мировой сцене появилось поразившее всех вокальное трио, состоящее из одних лишь теноров. Имена их говорят сами за себя — Лучано Паваротти, Пласидо Доминго, Хосе Каррерас. Поют они по-всякому: и по куплету одной и той же песни каждый, и в унисон, и каждый свой отдельный номер, но сути это не меняет — перед нами трио однотипных теноров. Результат же от такого не совсем обычного «голосового союза» — сногсшибательный. Что лишний раз доказывает, что в искусстве возможно все, лишь бы это делалось на высочайшем профессиональном уровне…

К слову, когда к нам с Иосифом все на том же моем юбилейном концерте присоединился еще один баритон — Володя Винокур, мы образовали уже самое что ни на есть профессиональное вокальное трио, которое под громовые аплодисменты публики исполнило несколько хитов подряд — и «Лапти мои», и «Во кузнице»… Таким образом, мы не только попали в струю новой общемировой тенденции, но и в определенном смысле даже предвосхитили ее появление!

Впрочем, все, что связано с неустанным творческим поиском Иосифа Кобзона, удивляет и радует своей новизной. Достаточно вспомнить то ошеломляющее впечатление, которое произвели на всех нас в середине 1970-х годов песни из телесериала «Семнадцать мгновений весны». Немыслимо себе даже представить эти знаменитые произведения композитора Микаэла Таривердиева и поэта Роберта Рождественского в чьем-либо другом исполнении, кроме Кобзона. Помню, с каким нетерпением все мы дожидались окончания очередной серии, чтобы на идущих в финале титрах вновь услышать бесконечно волнующие слова: «Не думай о секундах свысока…» На мой взгляд, это было высшее достижение певца Иосифа Кобзона, на которого, и без того уже пользовавшегося в стране поистине беспрецедентной популярностью, нахлынула, образно говоря, волна новой славы.

Так что по части творчества у Иосифа всегда все было в порядке. Чего никак нельзя было сказать о его личной, семейной жизни. В первый раз он был женат на эстрадной певице Веронике Кругловой, во второй — на актрисе Людмиле Гурченко, союз с которой также закончился разводом. Что было тому причиной, судить не мне. Я считаю, что в таких делах решают только двое. Что же касается новой женитьбы Иосифа на юной обворожительной ленинградке Неле, то мне, увы, даже не довелось побывать на их свадьбе. Знаю только, что Неля тогда училась не то в каком-то техникуме, не то в училище, но, по признанию самого Иосифа, когда их друг другу представили, между ними сразу же вспыхнуло взаимное чувство. Хотя, конечно, что означает понятие «быть представленным» по отношению к знаменитому артисту, которого знает вся страна? Не скрою, поначалу меня, как и многих друзей Иосифа, поразил его выбор. Мы рассуждали примерно так: «Чем, интересно, взяла нашего друга эта незнакомая, неизвестная нам девушка? Что может стоять за ней, кроме молодости и красоты? А посему этот его новый бурный роман наверняка продлится не долго…» Но, как известно, в итоге победила именно Неля, доказавшая всем, что лучшей подруги жизни у Иосифа, видимо, быть просто не может. При здравом размышлении я пришел к выводу, что и сам когда-то поступил примерно так же, как и Кобзон, — выбрал себе в жены женщину не из нашего пресловутого «мира искусства». История знает массу примеров того, чем обычно заканчиваются союзы двух, так сказать, «муз». Хотя известны и весьма удачные и стойкие альянсы, достаточно назвать такие творческие семьи, как Ирина Скобцева и Сергей Бондарчук, Тамара Синявская и Муслим Магомаев, Светлана Немоляева и Александр Лазарев, Инна Чурикова и Глеб Панфилов, Наталия Белохвостикова и Владимир Наумов, Елена Санаева и Ролан Быков… Но это, на мой взгляд, блистательные исключения, лишь подтверждающие общее правило: «Актерская семья — недолговечна». Я, во всяком случае, в свое время зарекся на всю оставшуюся жизнь связывать себя брачными узами с представительницей артистической, а если конкретно — певческой профессии. Артист в семье может быть лишь один — или он, или она, — это мое твердое убеждение. Кто-то один должен ждать другого из бесконечных, изматывающих гастрольных поездок, с лаской и заботой встречать его в уютном, ухоженном доме. Только в таком случае артист сможет отдаваться своей работе полностью. Так что с Иосифом в данном вопросе я был солидарен полностью… А спустя какое-то время у него родился первенец Андрей, который впоследствии пробовал себя в музыке, но теперь занимается предпринимательством, и, как мне известно, вполне успешно. Таким образом, теперь и на этом фронте у моего старшего друга, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, абсолютный порядок.

А слово «порядок» — едва ли не главное в лексиконе Кобзона. Он — в высшей степени принципиальный человек. Я, скажем, верю в его искренний патриотизм, когда он выражает свое мнение по этому вопросу, в чем сильно сомневаюсь порой, слушая других. Иосиф — один из тех очень немногих отечественных звезд эстрады, а точнее — суперзвезд, который раз шесть-семь бывал в Афганистане в период афганской войны. И если там он, к примеру, подружился с генералом Борисом Громовым, то этой фронтовой дружбе остается верен до сих пор. На нынешнего президента Ингушетии генерала Руслана Аушева Иосиф тоже обратил внимание в Афганистане, когда тот был еще майором. И очень, на мой взгляд, помог тогда этому боевому офицеру в смысле его дальнейшей карьеры… Я сам три раза был в Афгане во время военных действий и знаю, что такое война, не с чужих слов. Доводилось летать на «МиГ-29», ездить на танке, бронетранспортере… Что же заставляло Иосифа, который, как никто другой, мог спокойно почивать на лаврах, в прямом смысле слова рисковать жизнью? Думаю, его увлекал неистребимый, жадный интерес ко всему, что происходит вокруг, стремление все увидеть своими глазами, во всем разобраться самому. А потом, соответственно, всеми доступными ему средствами сфокусировать на этой проблеме общественное мнение. Хотя с ходу разобраться в сложившейся ситуации было далеко не просто. Слова «интернациональный долг» были для нас не пустым звуком, как и понятие патриотизма, долга перед Родиной. И потому мы делали, что могли, — выступали во фронтовых госпиталях, в военных лагерях, объехали почти весь Афганистан — и Фарах, и Джелалабад, и даже Кандагар — в самый разгар боев…

Так вот, что касается Иосифа, он совершенно удивительный парень в смысле «первооткрывательства». Из всех нас, советских артистов, он приехал в Афганистан первым. Там, правда, была еще Эдита Пьеха, но она там оказалась по приглашению какой-то международной организации… Не кто иной, как Иосиф, открыл в свое время для нас сверхдальние гастрольные маршруты, такие, как Сахалин и Камчатка. Конечно, эти его бесчисленные поездки в не освоенную еще никем глубинку были прежде всего связаны с финансовыми интересами, так как в центральных регионах СССР мы могли иметь лишь строго ограниченное количество концертов. Но в то же время все это говорит еще об одной важной черте характера Кобзона — его безусловной самостоятельности.

На моей памяти Иосиф Кобзон никогда ни под кого не прогибался и не прогибается по сей день. Это ему часто здорово вредило, но он непоколебимо стоял на своем и поступал так, как считал нужным. Меня очень радует и то, что мы с ним абсолютно сходимся в оценке нашего не столь далекого советского прошлого, особенно в области решения социальных проблем. Мы убеждены, что, несмотря на многие серьезные недостатки, присущие социализму, тогда все это делалось намного точнее и правильнее. При этом мы конечно же не ностальгируем по тому времени. Но и не отрицаем огульно все то ценное, что в нем было.

Иосиф — беспокойный, живой, увлекающийся, невероятно энергичный человек с таким запасом жизненных сил, которых, кажется, хватило бы на добрую дюжину других людей. И именно эта его вечная увлеченность своим любимым делом вкупе с неистощимостью его творческих потенций создавали для него, пожалуй, единственную проблему в общении с нами, коллегами по сцене. Для исполнителей, выступавших в программе сборного концерта после Кобзона, всегда было сущей бедой как раз то, что Иосиф, как правило, очень много поет (если только это благородное явление можно назвать «бедой»). Ведь что такое «сборная солянка», как мы на своем сленге называем концерт с участием многих исполнителей? Это значит, что артист, отработавший уже где-то два-три подобных концерта, прилетает сюда весь в мыле, часто опаздывая, и сучит от нетерпения ногами, стремясь как можно скорее «отстреляться», дабы успеть куда-нибудь еще. Я несколько утрирую ситуацию, но, в общем, так оно и есть. И что же прикажете делать означенному артисту, выходящему следом за Иосифом, когда тот под несмолкающие аплодисменты любящей его публики вместо заявленных в программе двух песен исполняет подряд три, четыре, пять, шесть, семь, восемь? Иосиф, как высочайший профессионал, понимает, естественно, что он делает, но пересилить себя в данном случае просто не может. Что уж тогда говорить о его сольных выступлениях, где он, по-моему, побил все мыслимые рекорды? Помню, лет десять назад на своем творческом вечере в ЦДРИ Иосиф простоял на сцене пять часов как вкопанный, а один из сидевших рядом со мной зрителей ради интереса подсчитал, что он за это время спел шестьдесят четыре песни! И как спел! Что же касается его знаменитого «прощального вечера» в Концертном зале «Россия», го, начав его своими песнями в семь вечера, Иосиф закончил его где-то в четыре часа утра следующего дня, что характерно, не присев при этом ни на миг. И хотя пел он на этот раз не в режиме «нон-стоп» (то есть подряд, без остановки, так как в паузах ему нужно было принимать подарки от бесконечной череды поздравляющих), его поистине сверхъестественная выносливость потрясла всех. Самое поразительное, что, отпев за это время совершенно фантастическое количество песен, Иосиф был к четырем утра свеж и бодр.