Лев Лещенко - Апология памяти

• Название: Апология памяти
• Автор: Лев Лещенко
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01267-9

Прославленный певец Лев Лещенко рассказывает о том главном, чем одарила его судьба, — о встречах с замечательными людьми. На эстрадном поприще — это выдающиеся певцы, композиторы, поэты, музыканты, вместе с которыми ему довелось способствовать развитию и процветанию отечественной музыкальной культуры. На жизненных перепутьях — это и известнейшие, влиятельнейшие личности современного делового мира, и простые сограждане, дорогие зрители и слушатели — благодарная публика, без которой не может существовать ни один артист.

---

Что касается Филиппа Киркорова, то на моих глазах прошло не только его становление в качестве крупнейшей звезды отечественной эстрады, а, можно сказать, все его детство. Да что там детство, коли знал его родителей еще в ту пору, когда они были даже не женаты! Дело в том, что я поступил в ГИТИС в том самом году, когда будущий отец Филиппа — певец из Болгарии Бедрос Киркоров — учился там на пятом курсе. Иногда к нему заходила совершенно очаровательная девушка такой красоты, что мы все сбегались полюбоваться на нее, как на какое-то чудо. Бедрос тогда уже начинал выступать в Москонцерте, где наибольшей популярностью пользовался его хит на итальянском языке «Луна и море». Мы с ним тогда не были особо близкими друзьями, тем более что он был иностранцем, что в те времена придавало ему в наших глазах особенный шарм. А тут еще рядом с ним такая красивая женщина… Потом они поженились, и через какое-то время у них родился Филипп. Младенцем я его, правда, не помню, но уже в возрасте трех-четырех лет он стал появляться со своими родителями практически на всех наших концертах. А потом, по прошествии нескольких лет, юный Филя вышел на эстраду уже в качестве начинающего певца. В тот же вечер подходит ко мне его мама:

— Ну, Левочка, как тебе мой сын?

— Ты знаешь, — говорю, — по-моему, очень талантливый мальчик. Но думаю, ему совсем не помешало бы заняться спортом, физкультурой, а конкретно — своей пластикой. Уж очень он какой-то неуклюжий, неловкий…

Она смеется:

— Ты слишком много от него хочешь, он ведь еще совсем ребенок, только что закончил Училище имени Гнесиных.

Филипп, надо сказать, очень ярко стартовал, и тому есть объяснение — он с самых малых лет благодаря своему отцу варился в самой гуще артистической кухни. А затем его папа очень мудро указал ему прямую дорогу в Театр-студию Аллы Борисовны Пугачевой.

В то время было модно создавать театры, в результате чего появились Театр Пугачевой, Театр Хазанова, Театр Винокура, Театр Лещенко… Так что Филипп сразу же нашел себе место в эстрадном мире, где Алла Борисовна взяла его под свое крыло. Но невероятно стремительной артистической карьерой Филипп конечно же в огромной степени обязан себе самому. Такую потрясающую работоспособность, неодолимую тягу к профессионализму, жажду покорения все новых и новых творческих высот не часто встретишь у молодых людей, мечтающих о восхождении на эстрадный Олимп.

Но лично меня в Филиппе поражает даже не это, а присущая ему душевная тонкость, человечность, неизменно доброе, уважительное отношение к окружающим. Помню, как меня приятно удивило то, что Филя, прервав свои успешные гастроли, приехал в Москву, чтобы принять участие в концерте по поводу моего пятидесятилетнего юбилея. Был у меня в этом концерте эпизод «Родители и дети», когда я должен был приглашать на сцену Володю Преснякова-старшего с Володей Пресняковым-младшим, Юру Маликова с Димой Маликовым, Иосифа Кобзона с Андреем Кобзоном и Бедроса Киркорова с Филиппом Киркоровым. Все они исполняли для меня свои шлягеры в; качестве юбилейного подарка. Так что Филипп наглядно опровергает в моих глазах расхожее мнение o том, что в мире эстрады нет места нормальным человеческим чувствам и добрым взаимоотношениям. Самое же замечательное, что и Володя, и Андрей, и Дима, и Филипп зовут меня просто «Лева», а не, допустим, «дядя Лева» или «Лев Валерьянович», и мне это очень даже нравится!

Вспоминается один очень трогательный момент, связанный с Филиппом, когда мы с ним, будучи на гастролях в Иерусалиме, заглянули в обувную лавку. И вдруг Филя совершенно неожиданно для меня заявляет, снимая с полки модные кожаные сандалии:

— Левочка, можно мне сделать тебе маленький подарок?

А дело было в том, что мы прилетели в жаркий Израиль из пасмурной, холодной Москвы, и теперь наша обувь явно не соответствовала здешнему климату.

Я говорю:

— Филя, прекрати. Ты что?

А он:

— Ну пожалуйста, позволь мне это!

И тут же платит тридцать или сорок шекелей за эти самые сандалии, которые с сияющим лицом вручает мне. Надо ли говорить, как тепло у меня стало на сердце от этого доброго, чисто дружеского жеста человека, которого я знаю чуть ли не с пеленок?

Жаль, что объем данной книги не позволяет рассказать обо всех тех хороших, дорогих мне людях, с которыми мною пройдено рука об руку немало жизненных дорог. Говорить о них вскользь, походя, в рамках короткого эссе — значит вообще ничего о них не сказать. Но тем не менее я не могу сейчас не упомянуть о трех моих замечательных подругах, ставших для меня настоящими образцами женственности, красоты и жизненной энергии во всем, что касается нашей нелегкой артистической профессии. Я говорю о Лайме Вайкуле, Надежде Бабкиной и Ирине Аллегровой. Все они — великие труженицы эстрады, и все абсолютно не похожи друг на друга в жанровом плане.

Что касается Лаймы, то она прошла огромный путь, начиная с ресторанного варьете и заканчивая истинным классическим эстрадным шоу. О ее дружелюбии и доброжелательности вся наша актерская братия знает не понаслышке. Скажем, нас с Володей Винокуром Лайма воспринимает как двух братьев, «братанов», как она нас часто называет. Артистка она совершенно феерическая, человек с безграничной фантазией, раскрывающая себя во множестве ипостасей. Она сама себе и постановщик танцев, и прекрасная танцовщица, не говоря уже о том, с каким артистизмом она исполняет свои блистательные песенные номера!..

Надя Бабкина, можно сказать, создала новый, оригинальный, «стильный» образ русской народной песни. Хотя, на мой взгляд, она не всегда бывает права в некоторых частностях, но ее нескрываемое желание сделать русскую песню более современной, близкой нынешнему поколению вызывает глубокое уважение. Действительно, не век же нашей русской песне быть кондовой, «лапотной», такой, чтобы от нее за версту несло исконным деревенским духом… При этом Надя стремится сохранить все то, чем, собственно, и ценна народная мелодика, — ее красоту, проникновенность и озорной характер. Задача эта — чрезвычайно трудная, и потому не все конечно же Надежде удается. Я довольно часто спорю с ней по поводу тех или иных ее трактовок. Но в любом случае ее стремление создать на эстраде яркое, самобытное зрелище на основе русской народной песни заслуживает всяческой поддержки и поощрения. И естественно, никакие творческие споры не мешают нам с ней сохранять самые теплые дружеские отношения…

Ира Аллегрова — еще один очень близкий мне человек. Она — актриса достаточно трудной творческой судьбы. Ее отец, Александр Аллегров, был великолепным опереточным актером, и я, еще работая в Театре оперетты, был много о нем наслышан. Думаю, Ира получила от него в наследство незаурядное артистическое дарование. Мне довелось наблюдать за самыми первыми шагами Иры на профессиональной эстраде с того момента, когда она появилась на сцене Колонного зала Дома союзов в авторском концерте Оскара Фельцмана и сразу же обратила на себя внимание как зрительской аудитории, так и опытных профессионалов. С тех самых пор и по сегодняшний день Ирина — в вечном творческом поиске. А совсем недавно она просто потрясла меня своей авторской композицией из песен Давида Тухманова! В этот момент я четко осознал, что перед нами — великая певица. Ее профессиональный рост от неприхотливых эстрадных шлягеров типа «Фотография девять на двенадцать» до произведений такого уровня, как «тухмановская» композиция, не может не вызывать восхищения. Для создания сценических образов такой силы нужен большой драматический талант, и он у Иры есть.

Таким образом, я очень рад, что могу выразить признательность и любовь ко всем трем моим подругам и коллегам, достойным самых замечательных эпитетов, и эта тема, возможно, найдет более широкое освещение в моей следующей книге.

Несколько слов хотелось бы сказать и о моих близких друзьях Евгении Болдине и Игоре Крутом.

Мало кому сегодня известно, какова заслуга Евгения Болдина в том, что так высоко взошла когда-то звезда Аллы Пугачевой… Что же касается меня, то Женя, придя в мир эстрады в одно время со мной, стал самым первым администратором-организатором моей концертной деятельности. Описание всего того, что мы с ним испытали за время наших гастролей, заняло бы немалые тома. Вечный выдумщик, Женя одним из первых привнес в нашу концертную деятельность элементы шоу-бизнеса. Уже в те годы он серьезно думал о рекламе, мог устраивать нашим звездам настоящий «промоушен» в западном стиле. Он был также и одним из первых, кто поставил отношения в эстрадном мире на коммерческую основу в хорошем смысле этого слова, пробивая бреши в том окружающем нас тогда глухом заборе, на котором висели пугающие надписи: «Вход талантам воспрещен!», «Будьте проще!». С Женей, с которым я знаком уже более двадцати пяти лет, мы сохранили до сих пор самые тесные дружеские отношения, не было дня, чтобы мы с ним не созванивались, не советовались бы по какому-либо вопросу. Евгений Болдин является сегодня крупнейшим шоу-продюсером, подарившим нам встречи с такими суперзвездами мировой эстрады, как Тина Тернер, Стинг, Элтон Джон, Лучано Паваротти… А будучи в свое время мужем Аллы Пугачевой, он сделал невероятно много для того, чтобы раскрыть ее талант и дать ему заблистать в полную силу…