Валентин Шатилов - Филумана

• Название: Филумана
• Автор: Валентин Шатилов
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-93556-151-4

Не знала главная героиня романа, вполне современная девушка, что по отцу она – сиятельная княгиня, дочь знаменитого и славного князя Вениамина Шагирова, жившего в параллельном с нами мире – забавной, но небезобидной смеси русского и западно-европейского Средневековья. Автор назвал этот мир регрессивным.

Только «крутой» разговор с матерью приоткрыл ей фантастическую тайну ее рождения. Отчаянно упорная и смелая, девушка нашла калитку, которая впустила ее в этот мир интереснейших приключений, природных и техногенных катастроф.

Княгиня Шагирова вместе с автором открывают читателям этот волшебный мир с помощью чудесной вещицы – гривны Филуманы – нечто вроде одушевленного талисмана, обладающего сверхвозможностями и награждающего ее обладателя могуществом сверхчеловека.

---

– С таким охранником – да мне еще и беспокоиться? безрадостно усмехнулась я.

Но охранник назавтра у меня был не один. На городское вече отправился целый отряд киршагских дружинников. Да еще Никодим увязался. В душе он уже дал мне клятву верности и отпускать свою госпожу неизвестно куда, под ненадежной охраной был не намерен.

Вече было многолюдным. И ко мне – весьма недружелюбно настроенным.

Сотни голов повернулись в нашу сторону, как только мы появились, ропот пробежал по толпе и уже не стихал все время, пока дружинники выстраивались вокруг вечевого пригорка. Меня туда проводили с поклонами и усадили на специальный стульчик. Аникандр с Никодимом встали по сторонам, вечевой представитель поднял руку, и собрание горожан началось.

Со своего пригорка мне была хорошо видна беспорядочная, как броуновское движение, вечевая толчея – площадка, отведенная под эти сборища, хоть и была сравнительно ровной, все же имела наклон в сторону моря.

Поначалу анты, толпящиеся внизу, казались одинаковыми, потом я стала их различать.

Первые, ближайшие ко мне. были более упитанны, лучше одеты, аккуратнее стрижены, в круглых войлочных шапочках разных цветов, кое-где посверкивающих серебряными, а то и золотыми украшениями. Стояли они молча, лишь изредка с важным видом перекидываясь одним-двумя словами. Наверно, зажиточные анты.

Дальше бурно обсуждали мое появление анты уже без шапочек – в одних серых чепцах, а то и вовсе простоволосые. Латаные локти то и дело взлетали вверх в их экспрессивной беседе.

И только потом волновалась людская орда совсем никчемной бедноты – серая, неразличимая. Если у них что и блестело, так это загорелые темно-коричневые лысины и проплешины на голове.

Для начала слово взял один из тех антов, что стояли в первом ряду, ближе всех. Дружинники пропустили его на пригорок. Не поднимаясь слишком высоко, он поклонился мне и, повернувшись к толпе, поведал о вчерашней экскурсии в Киршагский кремль.

Речь его была выдержана в спокойном тоне. Он был купец с большим торговым интересом в Суроже, как я сразу заметила по его быстрым мыслям. Особо ссориться с сурожской княгиней не хотел. И к тому же он до сих пор находился в подавленном настроении из-за той самой вчерашней экскурсии. Из-за тех неприятно крамольных, совсем анту не подобающих, мыслей и чувств, которые охватили его во время лицезрения князя Михаила. Поэтому дополнительно нагнетать обстановку он не хотел, просто поведал: князь Михаил цел, но лежит без движения и дыхания. Слышал он стороной, что князь был ранен, но раны не заметно, а голутвенные, прибывшие в Кир-шаг вместе с княгиней (новый поклон в мою сторону), уверяли, что князь идет на поправку.

– Уверяли они! – Дерзкий возглас из толпы прервал оратора. – Вранье! Мы узнали правду, не надо!

– Это кто бузит? – строго поинтересовался вечевой представитель, и из недр людского моря выплыл плюгавый мужичонка в чепце – штопаном-перештопаном, с широкой подпалиной с правой стороны.

– Мы хоть сами и неграмотные!… – закричал он в толпу. – Но умные люди подсказали нам с книжниками поговорить! А книжники знают – все знают! И про то, как князюшка наш лежит, читали в летописях! И про то, что никогда уж теперь наш князюшка не выздоровеет! Будет недвижим – долго-долго – да и помрет потом! А сурожская княгиня, что привезла его, болезного, станет теперь править нами! Во оно как повернулось! И будем мы теперича не квасуровские уже, а ша-гировские!

Толпа загудела. «Не бывать!» – послышались выкрики, – «Не пойдем под Сурож!»

– А вот у самой княгини спросите! – не унимался мужичок. – Долго она в Киршагском кремле сидеть будет? Спросите! «А спроси! – заволновалась толпа. – Пусть скажет!»

– Княгиня … – непочтительно задрал на меня бороду мужичок.

Но его прервали, схватили, уволокли назад, в толпу. Бал здесь правили другие.

Одетый богато, в меха, несмотря на жару, купец барышник-перекупщик, известный всему Киршагу мироед (имя его в сопровождении весьма нелестных эпитетов мгновенно пронеслось в мозгах окружающих), низко поклонился в мою сторону. Но когда взошел на пригорок за оцепление из дружинников да повернулся лицом к сгрудившейся толпе, то слова, бросаемые им в людскую гущу, оказались много хуже речей предыдущего оратора.

– Великое киршагское вече! – провозгласил он неожиданно высоким, визгливым голосом. – Поклониться нам Су-рожу или не поклониться? Давно на нас зарились князья Шагировы, а теперь сбылось! Вот сидит она – госпожой нашей быть захотела. Змеей вползла, песчаной лисицей влезла в Киршагский кремль! Чтоб обрушить твердыню князей Квасуровых– прямо в пустохлябь, что позади кремля! Чтоб истоптать нашу землю! Чтоб выпить наше море! – Он кричал все громче, срываясь на визг, взвинчивая толпу, – Так не бывать этому! Прочь с земли нашей! Горожане! Не дадим Киршаг на посрамление! Сгубим губителей!

Он еще кликушествовал, орал нечто, столь же поджигательное, размахивал руками – дело было сделано: толпа взорвалась воем и плачем, криками и проклятиями.

Анты не способны убить господина? Поодиночке – наверно. Но обезумевшая толпа способна на любое злодеяние, как бы люди потом, разбредясь из нее, ни корили себя…

И сейчас, взведенная до истерики, огромная, бесформенная людская масса двинулась вперед, на вечевой пригорок, раздвигая передних, златотканых, сминая дружинников, выставивших перед собой короткие копья.

Это была ловушка. Деться мне было некуда, защиты искать негде, да и кто, какой герой способен защитить от разъяренной толпы?

Аникандр замер в растерянности. У Никодима сознание заволоклось красным, кровавым, он с рычанием потянул меч из кожаных ножен.

Но уже карабкались на вечевой пригорок дюжие босоногие мужики в лохмотьях, с кольями в руках, безумно разодранными воплем ртами. Уже растворились все в одном многоголосом вое, и кроме ненависти ничего не осталось в остекленевших людских глазах. Следующая секунда должна была стать решающей. И я поднялась со своего стульчика.

У меня не было аргументов, способных убедить толпу. Как не было и возможности утихомирить ее. Мои руки, протянутые к мозговым извилинам первого ряда антовской черни, ползущей на вечевой пригорок, натыкались только на одно – застывшую корку злобы, которая не поддавалась поглаживанию, а лишь ломалась под моими пальцами.

И я ее ломала. Вместе с жизненно важными мозговыми функциями.

Первые трое пали замертво, почти уже дотянувшись до подола моего платья. Одного анта, вьшезшего сзади, зарубил Никодим. Двоих столкнул вниз Аникандр. Но толпа все лезла…

И тогда я закричала. Без голоса, без звука – одной жалостью и состраданием к их бедным, темным антовским мозгам.

Голутвенные не слышали моего крика. Они только вертели головами, тяжело дыша и не понимая, с чего вдруг наступила вокруг такая оглушающая тишина – рев толпы прервался на полувздохе. Людской поток остановился. Рты еще были разинуты, но в глазах стоял испуг. Нет, эти люди по-прежнему не способны были принимать мои аргументы, но они хотя бы замолчали и остановились. И я смогла сказать им:

– Жители Киршага! Подданные князя Квасурова! Я услышала то, что вы хотели мне сказать. Теперь мне надо это обдумать. Через неделю здесь, на этом самом месте, я дам вам ответ. Ответ окончательный. И тогда – поступайте как знаете! Я сказала свое слово и теперь ухожу. Дорогу княгине!

– Дорогу княгине! – заорал Никодим свирепо и полез вниз, угрожающе размахивая окровавленным мечом, расталкивая оцепеневшую толпу.

– Стройся! – запоздало крикнул полковник Аяикадр своим дружинникам. Они с трудом поднимались с земли – смятые и затоптанные толпой.

Я вздернула подбородок и неспешно начала свой спуск в толпу. В коридор ненависти, чуть раздвинутый передо мной щитами киршагских дружинников, угрюмым конвоем окруживших мою княжескую особу. Они выполнили приказ полковника Аникандра, но в душе были согласны с окружающими актами, ненавидящими меня.

Рядом в толпе, справа, дернулась чья-то злобная мысль. Вслед за ней поднялась рука с камнем в кулаке. Камень был нацелен в мою голову – и я не стала раздумывать. Не поворачивая головы, потянулась к анту, к стволу его мозга, и сжала его. Сжала изо всех сил. У человека с камнем мгновенно прервалось дыхание, сердцебиение, булыжник выпал из его руки, и он рухнул как подкошенный. Толпа отпрянула.

Натренировалась, однако, я с Филуманой! Любо-дорого посмотреть… Как легко использую ее возможности, как запросто дотягиваюсь до любого мозга вокруг, как свободно, играючи теперь лишаю людей жизни…

Я шла с высоко поднятой головой в узенькой глубокой траншее, проложенной для меня дружинниками среди высоких насыпей страха, окружающих меня по сторонам и смыкающихся за спиной сплошной, непробиваемой стеной ненависти.