Генри Каттнер - Мутант

• Название: Мутант
• Автор: Генри Каттнер
• Жанр: Научная Фантастика

Немало лет прошло уже после Взрыва, когда жесткая радиация впервые вызвала мутации и привела к децентрализации культуры. Из районов радиоактивного заражения появлялись странные создания, которые не могли размножаться и вымирали естественным путем. Хотя происходили и полезные мутации – появилось множество людей, обладающие телепатическими возможностями, но при этом абсолютно лысых.Как же тяжело и неуютно жить рядом с такими «уродами» нормальным людям, не умеющим читать чужие мысли. Как же много поколений должно смениться, сколько страданий и жертв нужно вынести, чтобы и телепаты и обычные люди почувствовали себя единым человечеством.

---

– Таково твое мнение?

Хит сделал резкий злой жест.

– Нет! Мое мнение не таково. Массовое убийство означало бы отказ от девяноста лет работы с тех пор, как родился первый Болди. Не будет ли это означать, что мы ставим себя на один уровень с параноиками? Болди не убивают.

– Параноиков мы убиваем.

– Тут есть отличие. Параноики с нами на равных. И… о, я не знаю, Хобсон. Мотив-то один и тот же – спасение своей расы. Но, так или иначе, мы не убиваем обыкновенных людей.

– Даже линчующую толпу?

– Они ничего не могут изменить, – спокойно сказал Хит. – Возможно, различие между параноиками и обыкновенными Болди – казуистика, но разница между ними есть. И для нас это очень большая разница. Мы не убийцы.

Беркхальтер опустил голову. Снова вернулось ощущение невыносимой усталости. Он заставил себя выдержать спокойный взгляд Хобсона.

– У тебя есть еще какое-нибудь объяснение? – спросил он.

– Нет, – ответил Немой. – Но я поддерживаю связь. Мы попытаемся найти выход.

– Еще шестеро невредимыми добрались сюда, – сказал Хит. – Один убит. Трое все еще в пути.

– Толпа до сих пор не выследила, что мы в госпитале, – сказал Хобсон. – Давайте подумаем. Собравшиеся в Секвойе параноики – солидная сила, и они неплохо вооружены. Ими захвачены взлетные площадки и электростанция. Они посылают фальшивые телеаудиосообщения, так что во внешнем мире подозрений не возникает. Он пытаются выиграть время; как только сюда прибудет новый запас бомб, они обрушат его на город и уничтожат Секвойю. И нас, конечно.

– Не можем ли мы уничтожить параноиков? Как насчет твоих угрызений совести, Дюк, если мы их уничтожим?

Хит с улыбкой покачал головой; Хобсон сказал:

– Это не поможет. Проблема все равно останется. Между прочим, мы могли бы перехватить вертолет с бомбами, но это будет означать лишь отсрочку. Сотня других вертолетов возьмут бомбовый груз и направятся в Секвойю; некоторые из них смогут прорваться. Даже пятьдесят груженых бомбами вертолетов будут слишком опасны. Ты знаешь, как действуют эти бомбы.

Конечно же, Беркхальтер знал. Одной бомбы вполне достаточно, чтобы стереть Секвойю с карты.

– Оправданное убийство меня не пугает, – сказал Хит. – Но убийство обыкновенных людей… если бы я играл в нем хоть какую-то роль, Каинова печать перестала бы быть для меня только символом. Она была бы у меня на лбу – или внутри головы, что не лучше. Где ее сможет увидеть любой Болди. Если бы мы могли использовать против толпы пропаганду…

Беркхальтер покачал головой.

– Мы не успеем. И даже если бы нам удалось охладить пыл линчевателей, распространение молвы о происшедшем это бы не остановило. Ты слышал лозунги толпы, Дюк?

– Толпы?

– Да. Сейчас они уже создали себе чудесный образ врага. Мы никогда не делали тайны из наших Общих Кругов, и кое-кого озарило. Оказывается, мы многоженцы. Правда, многоженцы только в мыслях, но сейчас они вопят об этом по всему городу.

– Что ж, – сказал Хит, – пожалуй, они правы. Норма всегда произвольна, не так ли? То есть устанавливается более сильной группой. Болди являются отклонением от этой нормы.

– Нормы меняются.

– Только во время кризисов. Потребовался Взрыв, чтобы принять идею децентрализации. К тому же, какова истинная шкала ценностей? То, что верно для обыкновенных людей, не всегда верно для Болди.

– Но есть же какие-то основы морали…

– Слова, – Хит снова перетасовал истории болезни. – Кто-то однажды сказал, что сумасшедшие дома не найдут истинного назначения до тех пор, пока в мире девяносто процентов сумасшедших. Кучка нормальных может просто удалиться в санатории. – Он холодно рассмеялся. – Но ведь даже в психозах невозможно найти единый стандарт. После Взрыва стало намного меньше случаев шизофрении; большинство из них отмечены в городах. Чем больше я работаю с психическими пациентами, тем меньше мне хочется принимать какой-то произвольный стандарт как реальный. Вот человек, – поднял он медицинскую карту, – у которого очень распространенное заблуждение. Он заявляет, что когда он умрет, наступит конец света. Что ж – возможно, в данном случае это действительно так.

– Ты сам говоришь как один из пациентов, – резко бросил Беркхальтер.

Хобсон поднял руку.

– Хит, распорядись раздать всем находящимся здесь Болди успокоительное. И нам тоже. Ты не чувствуешь напряжения?

Все трое минуту помолчали, телепатически прислушиваясь. Теперь Беркхальтер был способен разобрать в нестройной мелодии мыслей, окруживших госпиталь, отдельные аккорды.

– Пациенты, – сказал он. – Да?

Хит нахмурился и нажал кнопку.

– Фернальд? Раздайте успокоительное… – Он дал краткие рекомендации, выключил селектор и поднялся. – Многие пациенты слишком чувствительны, – сказал он Хобсону. – Может возникнуть паника. Ты чувствуешь депрессию… – он быстро создал мысленный образ. – Пожалуй, ему лучше сделать укол. И заодно проверить всех буйных. – Но он все еще чего-то ждал.

Неподвижный Хобсон смотрел в окно. Через некоторое время он кивнул.

– Вот и последний. Теперь все Наши здесь. В Секвойе остались только обыкновенные люди и параноики.

Беркхальтер передернул плечами.

– Ты что-нибудь придумал?

– Даже если так, я все равно бы не сказал тебе, ты же знаешь. Твои мысли могут читать параноики.

Что ж, это действительно так. Беркхальтер думал о Барбаре Пелл, которая сейчас забаррикадировалась на электростанции или на одной из вертолетных площадок города. Странное стесненное чувство шевельнулось в нем. Он почувствовал внимательный взгляд Хобсона.

– Среди Болди не бывает добровольцев, – сказал Немой. – Никто не спрашивал тебя: хочешь ли ты быть втянутым в кризис, или нет. Да и меня тоже. Но когда рождается Болди, он автоматически принимает на себя опасную обязанность и остается готовым к мгновенной мобилизации. Так случилось, что кризис произошел в Секвойе.

– Это должно было где-то случиться. Рано или поздно.

– Верно. Быть Немым, кстати, нелегко. Мы полностью отрезаны. Мы никогда не испытываем на себе действие полного Общего Круга. Мы можем полно общаться только с другими Немыми. Для нас не существует отставки. – Даже другому Болди Немой не мог открыть само существование Шлема.

– Мне кажется, наша мутация могла бы подождать еще тысячу лет, – сказал Беркхальтер. – Мы опередили свое время.

– Нет. Но за все надо платить. Бомбы, кстати, были плодом знания. Если бы человек по-иному распорядился атомной энергией, телепатическая мутация прошла бы полный период созревания. И телепаты никогда бы не появились прежде, чем планета была готова встретить их. Или почти готова, – поправился он. – Но мы бы ни за что не получили в наследство весь этот хаос.

– Я виню в этом параноиков, – сказал Беркхальтер. – И… в некоторой степени… себя.

– Ты ни в чем не виноват.

Болди поморщился.

– Думаю, что виноват, Хобсон. Кто ускорил кризис?

– Сэлфридж, – Хобсон наблюдал.

– Барбара Пелл, – сказал Беркхальтер. – Она убила Фреда Сэлфриджа. Она не давала мне покоя с тех пор, как я прибыл в Секвойю.

– По-твоему, она убила Сэлфриджа, чтобы досадить тебе? Это бессмыслица.

– Мне кажется, это входило в основной план параноиков. Но это совпадало и с ее желанием. Она не могла подобраться ко мне, пока я был консулом. Но где теперь консульство?

Круглое лицо Хобсона было очень серьезным. Вошел врач-Болди, предложил успокоительное, и оба молча проглотили барбитурат. Хобсон отошел к окну, наблюдая за факельным шествием со стороны деревни. Голос его стал глухим.

– Идут, – сказал он. – Слушай.

Они стояли в тишине, а далекие крики становились все громче. Ближе и громче. Беркхальтер подошел к Хобсону. Город сейчас казался пылающим буйством факелов, и река огня текла вверх по извилистой дорожке к госпиталю.

– Они могут ворваться? – спросил кто-то приглушенным голосом.

Хит пожал плечами.

– Да. Рано или поздно.

– Что мы можем сделать? – немного истерически спросил фельдшер.

– Они, конечно, рассчитывают на численное превосходство, сказал Хобсон. – Этого у них хватает. Я полагаю, оружия у них нет – если не считать кинжалов. – Но для того, что они, похоже, собираются сделать, оружие им не нужно.

На мгновение в комнате воцарилось молчание. Потом Хит слабым голосом спросил:

– Что они думают?..

Немой кивнул в сторону окна.

– Смотри.

Все бросились к окну. Заглядывая друг другу через плечо, мужчины из комнаты смотрели на уходящую вниз по склону дорогу, видя авангард толпы настолько близко, что можно было уже различить отдельные факелы и первые ряды перекошенных в крике лиц. Отвратительных, ослепленных ненавистью и желанием убивать.

Вновь послышался голос Хобсона – бесстрастный, словно грозящая катастрофа уже миновала.