Макс Фрай - Гнезда Химер. Хроники Хугайды

• Название: Гнезда Химер. Хроники Хугайды
• Автор: Макс Фрай
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-7684-0690-5

Всякая история, рассказанная дважды (скажем, утром и вечером, или в начале весны и в конце осени, или вслух и на бумаге), — это уже две разных истории.

Что ж, если всякому человеку, даже самому пропащему, позволено иметь двойников зазеркального, и того, что смотрит за нас наши сны, и еще одного, безмолвного, но могущественного, о котором ни слова больше, — почему бы не иметь таких двойников тексту, созданному по образу и подобию лучшего, что в нас есть?..

Вышло так, что история о Гнездах Химер была рассказана дважды, по числу волшебных ветров Хоманы, отравивших кровь рассказчика. Вам досталась история, рассказанная поутру, когда приходит время ветра по имени Хугайда; история, записанная черными буквами на белой бумаге, испещренная забавными пометками, примечаниями и карикатурными рожицами на полях.

Так уж вам повезло.

---

– Идиотство! – Жалобно сказал я вслух и позорно всхлипнул. Через несколько секунд по моей щеке медленно поползла мокрая дрянь.

Впрочем, для того, чтобы страдать, требуется куча сил, которых у меня не было с самого начала – хоть с этим мне повезло! Поэтому я просто лежал на ковре и смотрел на огонь: пляска невидимых саламандр всегда меня успокаивала, этот нехитрый прием сработал и сейчас. Больше всего на свете я хотел заснуть, а потом проснуться у себя дома, и напрочь забыть этот кошмарный сон. Первый пункт программы я худо-бедно выполнил через пару часов – впал в жалкое подобие забытья, и мне снились все те же мигающие языки пламени в камине и все те же сумбурные воспоминания о доме, который я потерял. Со вторым пунктом ничего не вышло… честно говоря, я и не слишком-то надеялся! Я проснулся в той же самой комнате, лежа на ковре, незамысловатые переплетения его толстых волокон отпечатались на моей щеке. Меня разбудили пронзительные вопли. Орали, впрочем, не в помещении, а где-то еще – через несколько секунд я понял, что эта адская какофония доносится с улицы, кое-как встал, сначала на четвереньки, а через несколько минут – на собственные ненадежные ноги, которые как на грех оказались патологически длинными: в первое мгновение мне показалось, что я еще никогда не смотрел на собственные ступни с такой невообразимой высоты. Впрочем, это очень быстро прошло, я благополучно вернулся в стройные ряды прямоходящих приматов и подошел к длинному узкому окну. Стекла в окне не было вовсе – то ли его разбили, то ли хозяин этой комнаты обожал свежий воздух… Я выглянул во двор, удивляясь своему прекрасному самочувствию. Этой ночью мне было так хреново, что я впервые в жизни был готов сдаться на милость первого попавшегося лекаря, если бы он обнаружился где-то поблизости, а теперь меня распирало от избытка энергии. Настроение, правда, оставалось более чем паршивым, но по крайней мере меня больше не тянуло скулить и жаловаться. Я был твердо намерен искать – и найти! – какой-то выход. Для начала, впрочем, требовалось понять в какое именно дерьмо я влип.

Зрелище, которое открылось моему взору, не внушало особого оптимизма. Вымощенный крупным булыжником двор, окруженный высоченной каменной стеной, был довольно просторным и донельзя запущенным: повсюду валялись какие-то предметы, смутно напоминающие примитивные орудия сельскохозяйственного труда. Никаким сельским хозяйством тут, впрочем, и не пахло, растительности вообще не было, даже каких-нибудь чахлых пучков травы. Почти прямо под окном стоял невысокий деревянный помост с отверстием в центре. На помосте неуклюже топтались крупные, пестрые, удивительно толстые птицы, их хвосты немного напоминали хвосты здорово общипанных павлинов. Несмотря на нелепую внешность, птицы внушали некоторое уважение: клювы у них были длинные и острые Но шумели не птицы, они спокойно клевали какую-то дрянь, что-то вроде черной каши, щедро размазанной по всему сооружению. Крики доносились из-под помоста. Сверху мне не было видно, что происходит под помостом, но я быстро сообразил, что там активно страдает настоящий живой человек. Сначала я не мог понять, почему он так орет, но потом разглядел, что из отверстия в помосте торчит совершенно голая задница – без сомнения, она принадлежала несчастному мученику. Задница была густо перемазана той же самой кашей, которая была раскидана повсюду. Время от времени какая-нибудь птица клевала горемычную часть тела, после чего следовала новая серия воплей. Приходить бедняге на помощь явно никто не собирался, из чего я сделал вывод, что сие действо развивалось согласно утвержденному сценарию.

– Бред какой-то! – Растерянно сказал я. Да уж, всю жизнь подозревал, что у меня неплохие шансы сойти с ума, чего я не предвидел – так это что мои галлюцинации будут настолько дурацкими!

Некоторое время я растерянно наблюдал за происходящим – ждал развязки. Впрочем, никакой развязки не последовало. Во дворе постепенно появлялись люди в довольно нелепой на мой взгляд одежде. Они начали неохотно наводить какое-то подобие порядка: складывали свои загадочные орудия труда в одну большую кучу, тихо и односложно переговаривались, то и дело взрываясь хохотом – честно говоря, я до сих пор не слышал настолько дружного, дебильного и в то же время жизнерадостного ржания – возможно, просто потому, что никогда не служил в армии… Никто не обращал внимания ни на крики, ни на задницу в центре помоста. И уж тем более никто не спешил на помощь великомученику. Очевидно кто-то самый главный считал, что задница страдальца должна по-прежнему оставаться на месте. Честно говоря, сие прискорбное зрелище немного подняло мне настроение. Не потому, что я такой уж великий садист, просто происходящее было настолько нелепым, что никак не могло быть частью моей жизни, не могло случиться НА САМОМ ДЕЛЕ, поэтому я расслабился. Если я сошел с ума, есть шанс, что меня вылечат – рано, или поздно. В конце концов, медицина постоянно развивается, умники в лабораториях то и дело изобретают новые лекарства, так что не все потеряно…

Тем не менее, пронзительные вопли обладателя голой задницы здорово действовали мне на нервы, и без того порядком потрепанные. Я решил покинуть свое временное пристанище – во-первых, я здорово надеялся, что в коридоре не так шумно, а во-вторых, решил разыскать своего пучеглазого приятеля и вообще разведать обстановку.

Обстановка была та еще. В коридоре оказалось темно, я вспомнил дурацкую фразу своего детства: как у негра в жопе – это дивное сравнение подходило как нельзя лучше, не знаю уж почему. Некоторое время я брел наугад, придерживаясь рукой за теплую шероховатую стену, потом увидел вдалеке за поворотом свет и решительно зашагал в ту сторону. Пройдя пару десятков метров, я остановился на пороге огромного зала, освещенного отчасти скупой порцией дневного света, проникающего через маленькие узкие окна, а отчасти – бледным мерцанием немногочисленных изящных светильников, украшавших стены. Инстинкт самосохранения не позволил мне сразу же сунуться в центр этого открытого пространства: мало ли что… Поэтому я нерешительно замер – не на самом пороге, конечно, а прижался к стене рядом с дверью и осторожно заглянул в зал – что там происходит? Ничего особенного, собственно говоря, не происходило: в помещении было пусто. Через несколько минут мне надоела собственная осторожность, и я переступил порог. Прошелся по залу, разглядывая немудреные детали интерьера, стараясь сохранять отрешенное – если не настроение, то хотя бы выражение лица, как у туриста, слегка утомленного долгой экскурсией по какому-нибудь очередному памятнику архитектуры. Ничего я так толком и не разглядел, если честно: я был настолько выбит из колеи, что с трудом воспринимал действительность, разве что ее общие очертания, или особо невероятные детали, которым удавалось пленить мое внимание – вроде давешней голой задницы, облепленной птичьим кормом.

Моя прогулка по залу была прервана скрипом одной из многочисленных дверей. Я подскочил как ужаленный, но мои переживания не шли ни в какое сравнение со стрессом, который пережил вошедший. Он замер на месте в какой-то нелепой и на редкость неудобной позе, словно мой взгляд неожиданно стал взглядом Горгоны – одна нога стояла на полу, вторая повисла в воздухе, стопа неуклюже повернулась вовнутрь, одна рука прикрывала лицо, другая – объемистое брюхо, обтянутое ярко-красной курткой, явно сшитой не по его размеру. Потом он пришел в движение, подскочил на месте, пронзительно взвизгнул: Демон! – и наконец испарился, звонко пукнув напоследок – с перепугу, я полагаю… Что касается меня, я удивленно хлопал глазами: прошлой ночью мне решительно не удавалось объясниться с пучеглазым, а вопль моего нового знакомца был мне совершенно понятен: демон – он и есть демон, тут и понимать нечего, разумеется, этот чудесный человек имел в виду меня – так мило с его стороны!

А потом до меня дошло еще кое-что. Толстяк в красной куртке не произносил слово демон. Он сказал: маггот[4], но я сразу понял значение этого слова, даже не затрачивая время на синхронный перевод, как это бывает, когда слушаешь знакомую, но все-таки чужую речь. Вот это да, – изумленно подумал я, – кажется, я знаю местный язык! С чего бы это? Потом мне стало совсем нехорошо: мне вдруг пришло в голову, что я родился и вырос в этом неуютном месте, просто потом на время утратил память, вернее, обзавелся совершенно шикарными воспоминаниями о том, чего со мной никогда не происходило… А теперь я начинаю выздоравливать, так что в скором времени непременно вспомню свое, вне всяких сомнений, безрадостное детство в замке Альтаон – я уже откуда-то знал, что нахожусь не в доме, а именно в замке, и замок этот носит гордое имя Альтаон! – и свою бессмысленную юность, проведенную в этих же стенах, а потом меня окружат толпы счастливых родственников и друзей, которые ужасно обрадуются, что я наконец-то вернулся к реальности. Я чуть не рехнулся от такой перспективы, даже дышать перестал, испугавшись, что еще одна порция воздуха окончательно свяжет меня с этим местом, но потом взял себя в руки и решил не сдаваться. Ни одна реальность не способна долго оставаться таковой, если ты в нее не веришь. У меня была возможность выбирать, во что верить, и я сделал свой выбор. Это неправда, Макс, – твердо сказал я себе, – что бы тебе не мерещилось, это не может быть правдой, поскольку твое сердце принадлежит другому небу – какая, к черту, разница, куда занесло твою кожу с костями и несколько килограммов кишок!