Виктория Колобова - Григорий Явлинский

• Название: Григорий Явлинский
• Автор: Виктория Колобова
• Издательство: Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 1998. — 320 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00599-2

Это первая книга об известном политическом деятеле России, лидере думской фракции «ЯБЛлоко» Г. А. Явлинском. Подробно рассматривается не только его биография, но и крупнейшие политические события, изменившие судьбу страны, активным участником которых он был. Автор раскрывает психологию своего героя, доступным языком рассказывает о программе, стратегии и тактике фракции, возглавляемой Г. Явлинским.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

1 ноября 1990 года было объявлено, что Россия начала реализацию программы стабилизации экономики и перехода к рынку, рассчитанную на 500 дней. Накануне на сессии Верховного Совета РСФСР было заявлено о готовности правительства РСФСР к проведению программы. Явлинский тоже был на том заседании, но не выступал. На вопросы журналистов отвечал, что одной из самых трудных задач для руководства и населения страны, по его мнению, будет борьба с нарастающей инфляцией. «Людям надо будет расставаться, — говорил журналистам Григорий Алексеевич, — с надеждой на социальные гарантии государства»[52].

Пожалуй, его отставка не входила в планы Б. Ельцина или М. Горбачева. Он не захотел играть приготовленную для него роль. Теперь получалось, что не на кого будет свалить вину за неудачу, вызванную якобы реализацией программы «500 дней». Впоследствии он прокомментирует это так: «Подготовили мы с Михайловым и Задорновым такую штучку (программу «500 дней». — Прим. авт.). Дали почитать Фильшину, тот снял копию, отдал Бочарову, Бочаров — Ельцину. Ельцин пригласил меня осуществить эту программу. Потом стало ясно, что ни Ельцину она всерьез не нужна, ни Горбачеву, ни Силаеву. Им нужен только флаг, миф про то, что через 500 дней наступит райская жизнь. И тогда я сказал: не буду вашей туфтой заниматься, идите в баню!»[53]

Дело в том, что прецеденты разработки программ, альтернативных тем, что создавались в «бункере» Н. Рыжкова, были и прежде, но никто и никогда не посылал в баню соответствующих должностных лиц, не заявлял об отставке, не хлопал дверью.

Г. А. Явлинский не мог противостоять решениям, принятым Верховным Советом СССР и РСФСР, а роль свадебного генерала его не устраивала. Заявлением об отставке он бросил вызов. Обскурантизм всех этих перипетий в том, что у вышедших на поединок был разный вид оружия. У Г. Явлинского — боксерские перчатки, у его оппонентов — огнестрельное оружие. На одной стороне стоял экономист с группой таких же, как и он, ученых, на другой — люди, имеющие реальную власть. Их победа была предопределена по политическим соображениям. Он мог только убеждать стоящих у власти не повышать цены… Он не мог этого запретить. И цены повышались, потому что у его оппонентов были в руках рычаги управления. «500 дней» не вдохновила М. Горбачева, он не был готов идти так далеко, в его планы не входило изменение системы. Б. Ельцин оказался более прагматичным и, идентифицировавшись с демократическим движением, требовавшим и ожидавшим кардинальных перемен, получил довольно-таки высокие политические дивиденды.

Что же из этого извлек сам Г. А. Явлинский? О его программе узнали в стране и за рубежом. Была сформирована перспективная альтернатива, которая, судя по откликам как доброжелательным, так и гневным, продолжающимся до сих пор, еще не потеряла своей актуальности. Она была поддержана широкой общественностью. Но настроения общества умело были направлены на поддержку повышения цен и тому подобных мероприятий «Основных направлений».

Результатом того, что о его программе узнали за рубежом, явилось официальное приглашение Госдепартамента США на заседание совета «большой семерки» со статусом участника. Если уж говорить о статусе, то к «большой семерке» более подходили по рангу М. Горбачев или Б. Ельцин. Но приглашение сделали не им, а Г. А. Явлинскому, признав тем самым его приоритет.

Кстати, в связи с этим вспоминаются результаты социологических опросов. Странно, что потенциальные избиратели, то есть опрошенные, не обращают особого внимания на взгляды Явлинского, но часто повторяют по ассоциации с его именем слова: «ум», «образованность»[54]. Это же заметили и представители «большой семерки». Что же касается не респондентов, а политологов, то здесь все наоборот: «Во-первых, полагаю в этом (в завышенной самооценке. — Прим. авт.) виноват еще М. Горбачев. Михаил Сергеевич, давая свое «добро» на поездки Явлинского в США, держал в уме свои цели — например, заигрывание с более радикальной частью реформаторов, демократией»[55]. Однако для этой поездки вовсе не требовалось «добро» М. Горбачева. Представителей «большой семерки» не смущало, что Григорий Алексеевич уже не занимал пост зампреда Совмина России, а также то, что они своим приглашением «обошли» первых лиц СССР и РСФСР. А вот позже, уже после того, как получит поддержку ученых мужей из «большой семерки», Явлинский действительно будет поддержан и М. Горбачевым. Впрочем, опять ненадолго.

Выступление Г. А. Явлинского очень заинтересовало участников заседания. Появляется идея разработки новой совместной программы. Вернувшись в Москву и заручившись поддержкой М. Горбачева и Е. Примакова, Г. Явлинский приступает к разработке программы «Согласие на шанс». Большая часть программы, охватывающая политические и экономические проблемы СССР, выполнена в ЭПИцентре. Далее Г. Явлинский отправляется в соответствии с договоренностью с американскими коллегами в Гарвардский университет. Здесь совместно с американскими специалистами под руководством профессора Г. Аллисона разрабатывается та часть программы, которая касается помощи развитых стран Западной Европы и США, которую предполагалось оказать СССР в период реформ, а также условия, на которых она оказывалась.

Эта программа вызвала аплодисменты многих людей и у нас, и за рубежом (Буш, Коль, Валенса, Миттеран, в нашей стране Примаков, Яковлевы, Шаталин, Шеварднадзе…).

В июле на очередной встрече «большой семерки» эта программа должна была обсуждаться с участием М. Горбачева. Однако поддержка М. Горбачева к тому времени уже иссякла. Но тем не менее, на мой взгляд, было бы неправильно видеть виновником одного лишь М. Горбачева. Все намного сложнее. Это было бы слишком примитивное объяснение. Более точно понять причину неприятия новой программы Явлинского можно, лишь проанализировав изменения, которые произошли за это время (с весны до лета 1991 года) в СССР.

«Согласие на шанс»

Конец уходящего 1990-го года ничем особым не отличался. Разве что два выстрела из обреза, прозвучавшие на Красной площади во время парада 7 ноября. Убийство не состоялось, а парад плюрализма состоялся: смешались все лозунги. М. Горбачев и Б. Ельцин стояли рядом на трибуне Мавзолея, демонстрируя дружбу и сплоченность, которых между ними совершенно не было, и спокойно взирали на разношерстные лозунги митингующих. М. Горбачев тщательно и бережно вынашивал идею создания Союза Суверенных Государств (ССГ). Б. Ельцин не менее тщательно вынашивал идею переселения в Кремль.

24 ноября публикуется проект Конституции Российской Федерации, подготовленный Конституционной комиссией во главе с Б. Ельциным. Прочитав его, М. Горбачев сказал: «По сути дела, если развить концепцию президентского правления в Российской Федерации, заложенную в проекте российской Конституции, то ни о каком Союзе Суверенных Государств и речи быть не может»[56]. Однако это не мешает ему обдумывать идею создания ССГ.

И через два дня после ознакомления с проектом Конституции россияне и другие граждане СССР знакомятся с проектом Союзного договора. Как говорится, идеи правят миром. Но понять, чьи идеи правили в то время страной — Горбачева или Ельцина или чьи-то еще, весьма трудно. Научная элита страны тоже порождала идеи. Правда, большинство из них заботилось не о том, как бы оказаться в Кремле, а как бы не оказаться вновь в тоталитарном государстве. Н. Петраков предостерегал, что демократия без рынка обречена. Г. А. Явлинский говорил о необходимости создания рыночных условий, о необходимости создания демократического общества, без которых невозможна демократия. А вскоре о демократии заговорили, закричали громко и сильно огромные массы людей.

Начало 1991 года ознаменовано кровавыми литовскими событиями. 13 января 1991 года при штурме Дома печати в ночной бойне у телерадиокомитета в Вильнюсе было применено оружие, танки. Были погибшие и раненые. М. Горбачев, позволив использовать литовскую ситуацию начала контрреформ по сценарию 1968 года, окончательно потерял авторитет.

«Пострадала» и вынашиваемая им идея создания ССГ. Теперь ряды ее противников увеличились. В. Вильчек в журнале «Мегаполис-Экспресс» пишет: «Россия, мне кажется, должна заявить о решимости отказаться от подписания Союзного договора, укрепляя прямые связи с другими республиками, заключая двусторонние соглашения, гарантирующие права россиян… Это единственная, на мой взгляд, возможность не только деблокировать перестройку, но и спасти от гражданской войны страну и планету — от катастрофы»[57]. На фоне литовских событий Договор о Союзе Суверенных Государств, опубликованный 9 марта, воспринимался многими людьми крайне отрицательно. В то же время идея Ельцина о том, что нужно использовать каждую возможность, чтобы укреплять контакты и заключать двух-, трех-, многосторонние соглашения, находит поддержку. Личность Ельцина вызывает самые горячие симпатии. Он сразу же после начала литовских событий — 14 января обратился к русским офицерам и солдатам в Прибалтике.