Виктория Колобова - Григорий Явлинский

• Название: Григорий Явлинский
• Автор: Виктория Колобова
• Издательство: Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 1998. — 320 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00599-2

Это первая книга об известном политическом деятеле России, лидере думской фракции «ЯБЛлоко» Г. А. Явлинском. Подробно рассматривается не только его биография, но и крупнейшие политические события, изменившие судьбу страны, активным участником которых он был. Автор раскрывает психологию своего героя, доступным языком рассказывает о программе, стратегии и тактике фракции, возглавляемой Г. Явлинским.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Короче, комсорг остался жив, но накатал на меня штук десять жалоб: ректору, в комитет комсомола, в горком, в КГБ. Меня начали исключать. Но на собрании, на котором это должно было произойти, одна девочка, Нина Петраченко, предложила дать мне рекомендацию в партию и собрание за это проголосовало.

Скандал разрастался. Декан сказал: «Если не хочешь, чтобы тебе башку оторвали, забудь обо всем». Но разве такое забудешь. К счастью, скоро я познакомился с девушкой — ее звали Лена, ее и сейчас так зовут. Мы поженились[12].

Его жена не любит, когда о ней пишут журналисты, не хочет, чтобы частная жизнь семьи стала предметом всеобщего обсуждения. Это ее право. И в этой книге не будет пикантных подробностей — политики это такие же люди, как и мы, они могут смущаться, обижаться. Но я совсем не хочу смущать или обижать Григория Алексеевича. Я хочу понять его. Сможет ли он, став президентом, понять нас — простых смертных, живущих от зарплаты до зарплаты? Судя по тому, что он живет со своей женой уже не один десяток лет, ему повезло не только на родителей, но и на жену. А может, это и не везение вовсе, и не случай, а способность понимать людей?

Молодой специалист

После окончания института Явлинский по распределению должен был ехать в Назрань на фабрику мягкой игрушки. Но руководство института запротестовало: «Синхрофазотрон им там не нужен, чтобы гвозди забивать!» Григорий всегда очень хорошо учился, это подтверждают все, кто знал его. И это была вовсе не зубрежка, не «высиживание» хороших оценок. Он действительно много читал книг по экономике, искал ответы на свои вопросы, появившиеся у него еще в детстве. Уже будучи студентом он пришел к отцу, стал рассказывать ему свою идею реформирования советской экономики. Ответ отца запомнился ему:

— Он внимательно выслушал меня и рассказал притчу про человека, у которого была кожа желтого цвета. Из-за этого всю жизнь лучшие врачи мира лечили его от желтухи. Но кожа так и оставалась желтой. В конце концов, его залечили до смерти. И только тогда кто-то случайно сказал врачам, что этот человек был китайцем.

Тогда я начал думать, — вспоминает Григорий Алексеевич, — может быть, и социализму никакие лекарства не помогут? Может быть, нужно что-то совершенно иное?[13]

Эти вопросы он стал обдумывать, обучаясь в аспирантуре. Он остался в институте. Учился и находил возможность подрабатывать, ведь у него уже была семья. Учился он по-прежнему хорошо, но…

— Мой научный руководитель умер за несколько месяцев до защиты, потом ликвидировали наш ученый совет. Если помните, в 1976 году была реорганизация ВАКа, тогда упразднили кучу советов. А писал я свою диссертацию на Воскресенском химкомбинате. Писал об организации, о нормировании труда, о системе обслуживания. С большой теоретической частью, применяя математические методы, так как хорошо знал математику. Но защитить работу было негде — ни руководителя, ни совета. Диссертацию я защитил в 1978 году, без научного руководителя. Обычно кандидатские диссертации на ученых советах щелкают как орехи. Мне же задали 38 вопросов. А ВАК рассматривал диссертацию девять месяцев. «Черные оппоненты» нашли в ней много криминала, потому удалось опубликовать лишь часть работы.

После аспирантуры попал в Институт управления угольной промышленностью. У меня была совершенно конкретная работа: я составлял должностные квалификационные справочники. До того времени так называемые ИТР и служащие шестисот шахт и разрезов страны от начальника шахты до директора библиотеки работали по самым разным должностным инструкциям. Их труд был организован крайне непродуктивно. Но чтобы сделать квалификационные характеристики, нужно было своими глазами увидеть, что делает начальник шахты, главный инженер, начальник смены, горный мастер и так далее, и так далее. Нужно было ходить за ними с хронометром, фиксировать каждый шаг, каждое действие. А потом постараться понять, что действительно нужно и полезно, что включить в перечень обязанностей, а что лишнее или даже вредное включать нельзя.

Четыре года я мотался по всей стране: Кемерово, Новокузнецк, Челябинск… В каждой шахте, в каждом разрезе свои условия — тип угля, мощность пластов, глубина, загазованность. Неделями я ходил по шахтам. Долго жил с шахтерами в их городах и поселках. Видел, как относятся к людям в «рабоче-крестьянском» государстве. Бараки, угольная пыль, пустые полки в магазинах. А постоянный обман? Ленин когда-то ввел для шахтеров шестичасовой рабочий день. Этим хвастались перед всем миром, забыв сказать, что отсчет начинался с прибытия на рабочее место. А туда добирались иногда по два часа пешком, вагонетки для доставки на место не предусмотрены. И получается, что шахтеры на работе не шесть, а все двенадцать — четырнадцать часов. Что человек может после такой работы? Только пить. А риск? Я человек очень здоровый, никогда не болею, но там однажды схватил жестокую ангину.

Десять часов простоял по пояс в ледяной воде. В мыслях простился со всеми, не надеялся выйти из забоя. Нас спасли, но трое из пятерых умерли в больнице, а я всего полтора месяца там пролежал.

Результатом всех этих наблюдений стало появление двух толстых справочников, ими до сих пор пользуются на шахтах и разрезах. Но то, что я там увидел, снова и снова заставляло меня ломать голову над вопросом: как изменить нашу жизнь, нашу экономику? Как сделать, чтобы люди жили нормально и нормально работали? В диссертации по Воскресенскому химкомбинату я предлагал разные методы — систему обслуживания, систему ожидания для того, чтобы сэкономить 10–15 минут рабочего времени. А рабочие с обеда приходят на два часа позже и абсолютно пьяные. Вот и все мои десять минут. И в шахтах так же.

В 1980 году я стал заведующим сектором тяжелой промышленности в НИИтруда. Занимался организацией труда и производства в химической промышленности, черной и цветной металлургии и в угольной тоже. За два года я написал большую работу, которая называлась в духе того времени очень длинно: «Производительность, организация, нормирование и оплата труда в отраслях тяжелой промышленности». Вывод сделал такой: система зашла в тупик, полумеры не помогут.

В НИИ труда я создал новый сектор. У меня принцип — никого никогда не выживать, не сокращать, не увольнять, пусть люди делают свое дело, а я с единомышленниками, естественно, свое. Тогда был создан сектор совершенствования хозяйственного механизма.

И там я написал первую работу, в которой рассматривал всю экономику в целом, включая планирование, стимулирование, всю систему. А вывод был такой: или нужно возвращаться к тому, что было при Сталине, или нужно все освобождать, делать предприятия независимыми. Книгу я написал, она вышла под грифом «Для служебного пользования».

Так же, как когда-то в детстве, горюя по недоступному футбольному мячу, перешел к абстрактным рассуждениям о ценах, так и сейчас Григорий Алексеевич в поисках первопричины перешел к исследованиям механизма управления хозяйством на протяжении всего существования советской плановой экономики. Она требовала постоянного расширения производства. Не только комсомольские стройки, но и ГУЛАГи вкладывали свою лепту в процветание страны. Без системы лагерей, без множества стукачей, бдительно осуществляющих «контроль» на производстве, она просто не могла существовать. Сытый стол честного советского труженика, радостно строящего светлое будущее и не знающего страха и упрека, был оплачен чьей-то кровью, а порой и жизнью. После смерти Сталина эта отлаженная система начала давать сбои. Хрущевские и косы-гинские реформы, немного ослабив узды управления, в конечном итоге ускорили коррозию всей системы. Развился и окреп черный рынок. В жизнь людей на долгие годы вошел дефицит. Многие производственные предприятия стали планово-убыточными. Одновременно активизировалось потребление ресурсов. Долгие годы страна жила за счет экспорта нефти, газа, перекрывая расходы планово-убыточного производства, тем более, что в 70-х годах подскочили мировые цены на нефть. Но такое положение дел не могло продолжаться бесконечно.

В этой книге Григорий Алексеевич делал выводы: кризис неизбежен, если в ближайшее время не изменить весь механизм управления, всю систему производственных отношений. Уже на третий день после ее выхода в свет им заинтересовались сотрудники КГБ. Книгу объявили антисоветской, изъяли тираж, забрали черновики. Григорий Алексеевич рассказывал об этом без особых трагических ноток, хотя приятного во всей этой истории ничего нет.

— Меня стали вызывать в разные инстанции — в Госкомитет, в министерство и требовать объяснений. Был такой Борис Михайлович Сухаревский — человек, который в конце 40-х, как говорили, уничтожил известного экономиста Вознесенского. Сухаревский и меня объявил врагом народа. Первое, что потребовали, — собрать все экземпляры книжки. Их было около шестисот, попробуйте-ка их собрать. Пригрозили: хоть одну не найдешь, сядешь в тюрьму. Я помню, как нашел Абалкина в Подмосковье на семинаре, попросил вернуть мне книгу. Он это сделал, но удивился: «Почему? Что там такое страшное?» С мая 1982 года я каждый день ходил к следователю. Каждый день в 10 утра я являлся в один и тот же кабинет. И слышал один и тот же вопрос: «Кто вас этому научил? Вы должны нам сказать, кто вас попросил это написать?».