Владимир Набоков - Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

• Название: Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: «Интелвак»
• Жанр: Критика
• Год: 1999
• ISBN: 5-93264-001-4

Комментарии В. В. Набокова освещают многообразие исторических, литературных и бытовых сторон романа. Книга является оригинальным произведением писателя в жанре научно-исторического комментария. Набоков обращается к «потаенным слоям» романа, прослеживает литературные влияния, связи «Евгения Онегина» с другими произведениями поэта, увлекательно повествует о тайнописи Пушкина.

Предназначена для широкого круга читателей и в первую очередь — для преподавателей и студентов гуманитарных вузов, а также для учителей и учащихся средней школы.

---

«…Есть здесь и еще несколько бессмертных строк о тебе: Александр Пушкин не мог издать одной части своего Онегина, где он описывает путешествие его по России, возмущение 1825 года и упоминает, между прочим, и о тебе:

Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал —

[т. е. членам тайного общества]: Я сказал ему, что ты и не внимал им, и не знавал их.

И плети рабства ненавидя,
Предвидя в сей толпе дворян
Освободителей крестьян».

(Это Десятая глава, XVI, 9–14; вместо «преследуя» и «плети рабства» в пушкинском черновике даны соответственно, «лелея в ней» и «слово: рабство»; раз другого источника нет, мы можем рассматривать эту цитату лишь как вариант и должны считать пушкинский черновик основным текстом).

Обратимся теперь непосредственно к таинственной главе.

Рукописные фрагменты Десятой главы, созданные осенью 1830 г. в Болдине, — это ряд строк, относящихся к восемнадцати последовательным строфам. Наш поэт не пронумеровал эти строфы. Я нумерую их, как проделал это с «Путешествием Онегина» и вычеркнутыми стихами, чтобы легче было их комментировать.

Следующие отрывки Десятой главы сохранились в оригиналах рукописи (их я описываю в конце моих комментариев к главе; см. Дополнение к комментариям «Десятой главы»):

Тайнопись (ПД 170), содержащая первую и вторую строки I–X и XII–XVII строф; третьи строки I–IX и XI–XVII строф; четвертые строки I–IV, VI–IX и XI–XIII строф и пятые строки IV, VI, VIII, XI строф.

Черновые наброски (ПД 171) строф XVI (практически полной), XVII (ее концовка, начиная со строки 9 и далее, с трудом поддается расшифровке и не завершена) и XVIII (ее концовка, также от строки 9 и далее, еще более отрывочна).

Здесь дана реконструкция этих фрагментов (я заключил зачеркнутое в угловые скобки, а в квадратные — мои собственные предположения или вопросы; я не заключал в квадратные скобки, как в тайнописи, слова или части слов, которые Пушкин намеренно опустил, — причина этого не вызывает сомнения; я также добавил строку 4 из XV строфы, процитированную Вяземским).

I

Владыка слабый и лукавый
Плешивый щеголь, враг труда
Нечаянно пригретый славой
Над нами царствовал тогда

II

Его мы очень смирным знали
Когда ненаши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра

III

Гроза 12 года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль Русский Бог

IV

Но [Бог?] помог — стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь — главой царей.
Моря достались Албиону…
................................................
...............................[царь жирел]

V

И чем жирнее, тем тяжеле,
О русский глупый наш народ,
Скажи, зачем ты в самом деле
[Терпел царей из рода в род?]
...........................................
[Авось,]...............................

VI

Авось, о Шиболет народный!
Тебе б я оду посвятил,
Но стихоплет великородный
Меня уже предупредил.
Авось дороги нам исправят…

VII

Авось аренды забывая,
Ханжа запрется в монастырь
Авось по манью Николая
[Их] семействам возвратит Сибирь
[Их сыновей]…
...........................................
14 …[Наполеон].

VIII

Сей муж судьбы, сей странник бранный,
Пред кем унизились цари
Сей всадник, Папою венчанный
Исчезнувший как тень зари
Измучен казнию покоя
[Осмеян прозвищем героя]…

IX

Тряслися грозно Пиренеи
Волкан Неаполя пылал
Безрукий князь друзьям Мореи
Из Кишинева уж мигал.

X

Я всех уйму с моим народом! —
Наш царь в покое говорил…

XI

...................................
...................................
А про тебя и в ус не дует
Ты, Александровский холоп
Кинжал Л[увеля], тень Б[ертона]
<не>…

XII

Потешный полк Петра Титана
Дружина старых усачей
Предавших некогда тирана
Свирепой шайке палачей.

XIII

Россия присмирела снова,
И пуще царь пошел кутить,
Но искра пламени иного
Уже издавна, может быть…

XIV

У них <свои бывали> сходки,
Они за чашею вина
Они, за рюмкой русской водки…

XV

Витийством резким знамениты,
Сбирались члены их семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи…

XVI

Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя
Лаская в ней свой идеал
Хромой Тургенев им внимал
И слово рабство ненавидя
Предвидя в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.

XVII

Так было над Невою льдистой,
Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгешптейновы дружины
Днепром подмытые равнины
И степи Буга облегли,
Дела иные уж пошли.
Там П[естель] [не поддающееся расшифровке слово] для тиранов
И рать… набирал
Холоднокровный генерал,
И [три неразборчивых слова]
И полон дерзости и сил,
                        …торопил.

XVIII

Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
<Лишь были> дружеские споры
И не <входила> глубоко
В сердца мятежная наука,
<Все это было только> скука,
Безделье молодых умов,
Забавы взрослых шалунов…

Далее следуют комментарии к вышеприведенным фрагментам «Десятой главы».

I

   Владыка слабый и лукавый
   Плешивый щеголь, враг труда
   Нечаянно пригретый славой
 4 Над нами царствовал тогда

1 Владыка. Сокращение (Вл —), использованное Пушкиным в Десятой главе, предполагает две, и только две, возможности: «Властитель» или «Владыка». Я предпочитаю второе слово, ибо оно благозвучнее (поскольку позволяет избежать столкновения согласных на стыке слов «властитель» и следующего за ним «слабый»), а также потому, что Пушкин использовал слово «владыка» с тем же смыслом и прежде — в оде «Вольность» (1817), строки 37–38:

Владыки! вам венец и трон
Дает Закон — а не природа…

А также в строках 2, 7, 33 и 53 в стихотворении, состоящем из шестидесяти ямбических строк; оно написано в декабре 1823 г., начинается словами «Недвижный страж…» и содержит десять строф, из них строка 5 — трехстопник, а остальные — шестистопники, со схемой рифмовки aabeeb (в этом стихотворении ещё несколько тем, родственных Десятой главе — см. коммент. к строфам VIII и IX, а «владыка» — Александр I); а также в «Анчаре», сочиненном 9 нояб. 1828 г., где в строках 31–32 сказано:

И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.

2 Плешивый щеголь. У Александра I, официально именуемого Благословенный, во второй половине правления (1801–25) появилась лысина (помимо увеличения веса, что отмечено далее).

Ср.: Байрон, «Дон Жуан», песнь XIV (окончена 4 марта 1823 г.); в строфе LXXXIII, где остроумный поэт обращается к английскому предводителю борцов против рабства Уильяму Уилберфорсу со следующей очень уместной просьбой:

Сошли «святую тройку» в Сенегалию,
И Александра Лысого сошли,
Чтоб развлечения рабства испытали и
Запомнили тираны и цари.

<Пер. Т. Гнедич>.

(Перевод Пишо, 1824: «Заприте императора фанфарона с лысой головой…»).

В «Бронзовом веке» (1823) того же автора в строфе X вновь упоминается Александр:

Как он о мире лжет, венчанный раб!

<Пер. Г. Шенгели>.

Если бы я не стремился быть абсолютно верным тексту, я, возможно, перевел бы пушкинского «плешивого щеголя» байроновским «лысым денди». Но это было бы переводом литературным, а не точным.