Игорь Шприц - Синий конверт

• Название: Синий конверт
• Автор: Игорь Шприц
• Издательство: ЭКСМО-Пресс, Валери СПД
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-008624-5; 5-8142-0082-0

После упоительного путешествия по югу Франции в обществе княгини Анны следователь Путиловский со свежими силами включается в борьбу с террором. Его новый противник — Григорий Гершуни. Созданная им боевая организация, цель которой — сеять смерть на высшем уровне, намечает следующие жертвы. Среди них — обер-прокурор Синода, генерал-губернатор Санкт-Петербурга, министр внутренних дел Российской империи. Предотвратить преступления Путиловскому помогают его верные соратники: тонкий знаток преступных душ Медянников, блестящий артиллерийский поручик Берг — и Мириам, прелестный информатор с чарующим голосом и большими черными глазами…

---

Наконец Зубатов не выдержал и, сжимая в руках нож и вилку, гневно уставился на Азефа:

— Евгений Филиппович, не испытывайте моего терпения!

— О чем это вы, Сергей Васильевич? — с полным самообладанием удивился Азеф. — Мы еще к десерту не подошли. А ведь английские джентльмены начинают говорить о делах только после кофе.

— К черту английских джентльменов!

— Ну что ж, тогда начнем.

Азеф со вздохом сожаления оставил на тарелке шестую, еще живую устрицу и для отбития рыбного запаха слегка, по-французски, прополоскал рот белым вином.

— Боевая организация предполагает в себе наличие небольшого круга избранных людей, целиком, вплоть до смерти, посвятивших себя делу революции. Целью Боевой организации является проведение в жизнь террористических актов супротив главных лиц Российской империи. — Азеф говорил точно на заседании акционеров Электротехнической компании, посвященном покупке нового генератора энергии усовершенствованной конструкции. — Боевая организация финансируется как из средств самой партии, так и самостоятельно, путем проведения актов экспроприации денежных средств из российских банков. Возможен сбор средств от меценатов.

Зубатова даже подбросило па стуле:

— От кого?

— От меценатов, — объяснил Азеф. — Многие люди в России и за рубежом готовы пожертвовать деньги на благое дело революции. А некоторые — их меньше, но они есть! — готовы жертвовать только на конкретные акты против конкретных лиц, удаление коих с политической арены благоприятно скажется на здоровье российского общества. И деньги немалые… — прибавил он уважительно.

— Рубить сук, на котором сидишь, это по-русски! — горестно заметил Зубатов.

— Действительно, в мире подобного еще никто не наблюдал, — согласился Азеф и все-таки добил устрицу, чтобы не мучилась. — И поэтому главное — не упустить из рук все эти денежные пожертвования. Чудесные устрицы. Я хочу предложить Гершуни взять на себя ответственность казначея Боевой организации. И мы с вами сделаем так, что все эти деньги будут работать против революции, действительно на благо российского народа.

«Сильно сказано! — подумал про себя Зубатов. — Редкий махинатор. Взять все в свои руки! Прямо так и излагает!»

— У меня к вам, Евгений Филиппович, есть гораздо более конструктивное предложение. Кстати, все время думаю… устрицы вот… к какому классу существ относятся? Раковинообразные?

— Нет такого класса, — авторитетно заявил Азеф, тщательно поливая лимонным соком очередную раковинообразную. — Это… ммм… пищит! Это… ммм… очень пикантно! род двухстворчатых моллюсков. Устрица от греческого «острейон», что означает «раковина»… Так что за предложение?

— Возглавить Боевую организацию.

Зубатов тут же пожалел о сказанном, поскольку лицо Азефа побагровело, а руки взметнулись вверх: устрица явно выбрала не ту дорогу. Зубатов выскочил из-за стола, обежал вокруг и сильно хлопнул Азефа по спине. Устрица-убийца подскочила внутри горла и ушла насовсем в правильном направлении. Азеф закашлялся, но жизнь его уже была вне опасности.

— Спасибо! — сказал он Зубатову совершенно искренне. — Но вот за предложенное «спасибо» сказать не могу. Вы представляете себе, что такое Боевая организация?

— Конечно же! Но только под вашим руководством. А без вас я ее совсем не представляю… — И Зубатов продолжил свою гениальную мысль: — Наверху вы будете лишены всякого контроля. Если у нас, в Департаменте полиции, при, казалось бы, четкой документации и постоянных проверках сам черт ногу сломит в финансах, то что будет при конспиративной работе? А? Вы знаете, что обсуждают арестованные социалисты в камерах, когда остаются одни?

— Не знаю и знать не хочу! Потому что камера и я — несовместимые понятия, — пытался защититься Азеф. Но в голове у него уже вертелись всякие соблазнительные мысли о деньгах, пожертвованиях и отчетах.

— Они обвиняют друг друга в расхищении партийной кассы. А кто обвинит вас? Я?! Боже упаси! Кесарю — кесарево! Мне нужны будут отчеты лишь о моих деньгах. И точка. Евгений Филиппович, не вздумайте перечить! Мысль гениальная. Вы же согласились год назад заняться практическим террором, вспомните!

— Согласился. Но я подразумевал организацию динамитных лабораторий, обучение молодежи, ввоз химикалий и прочих практических штучек. А здесь — полный диктат!

— Справитесь. Вы же на порядок умнее Гершуни. Кстати, где он?

— В Петербурге. Организовывает первые шаги.

— Против кого?

— Он играет в конспирацию и молчит. Но судя по настроению Центрального комитета, речь пойдет о двух актах — против Победоносцева и Сипягина.

— Одновременно?

— Боже упаси! Вначале Победоносцева, а затем, на его похоронах, и Сипягина. И потом, Григорий спит и видит себя диктатором террора. Куда я его дену?

— Гершуни я беру на себя. — Зубатов потер руки и разлил водку по рюмкам. — По последней. Вижу, вы согласны. Ну же! Скажите «да»!

— Да, — ответил Азеф и совсем по-гусарски опрокинул рюмку в горло.

Голова у него внезапно стала абсолютно ясной. Перед его взором открылись такие перспективы, о которых он раньше и не мечтал. «Идея в самом деле гениальна, — подумал он, глядя на довольного Зубатова. — Но ведь этот человек не понимает гениальности своей же идеи! А я понял. Так что теперь это — моя идея!» И он ударил рюмкой об пол, так что брызги хрусталя чиркнули по скатерти.

Такой гусарский задор пришелся по душе полковнику, и он тоже хватанул фужером об пол. Война все спишет!

* * *

Первым делом они попытались напоить кота молоком, хотя правильнее было дать ему простой воды. На кухне сразу выделили место под кошачью мисочку и рядом на коврике положили Макса: стоять он не мог и все время заваливался набок. К морде придвинули блюдце с молоком и стали наблюдать.

Макс несколько минут отдыхал, потом с усилием приподнялся и начал лакать знакомое с детства финское молоко. Путиловский обрадовался, а Лейда Карловна просияла. Она давно мечтала завести кота, но боялась даже намекнуть об этом: кто знает, что подумает Павел Нестерович? И потом, мужчины такие ревнивые, кот стал бы ревновать к хозяину, а хозяин — к коту, и все закончилось бы драмой. Кто-нибудь наверняка ушел из дома.

Покончив с молоком, Макс сразу захотел по-маленькому. Тоскливо оглядев кухню, он понял, что здесь это сделать невозможно в силу невероятной чистоты и уюта. Поэтому он напрягся и выполз в коридор. Путиловский и Лейда Карловна тихонько последовали за ним. Удалившись на приличное по его разумению расстояние, Макс попытался вырыть в паркете ямку, конечно же ничего не вырыл, но инстинкт удовлетворил.

Ходить по-маленькому лежа было неудобно, но никто еще не придумал утку для кота. Пришлось сделать вид, что ничего особенного не происходит. Лейда Карловна тут же принесла тряпку и вытерла лужицу, за что Макс бросил в ее сторону короткий благодарственный взгляд. Лейда Карловна просияла во второй раз, и Путиловский понял, что в доме произошла социальная революция — неявно сменился хозяин.

Если бы он приполз без задних ног и позволил себе в коридоре то, что позволил Макс, лицо Лейды Карловны навряд ли озарилось бы радостью. «Что же, — философски подумал Путиловский, — сик транзит глориа мунди!» И отправился в кабинет. Лейда Карловна этого даже не заметила: как раз в это время она всячески помогала Максу ползком одолеть расстояние до кошачьей кроватки — фланелевой тряпочки, сложенной для пущей мягкости в четыре раза.

В кабинете Путиловского ожидал еще один не то чтобы приятный, но довольно-таки неожиданный сюрприз: в его любимом вольтеровском кресле спал и похрапывал человек, чье лицо показалось хозяину почти что незнакомым.

Присмотревшись повнимательнее, он понял, что сон искажает истинные пропорции человеческого лица и приближает его к усредненному мещанскому типу. Хотя, судя по одежде, спящий принадлежал к высшей интеллигентской прослойке столицы, а именно к университетской, о чем свидетельствовал юбилейный золотой значок.

Видать, при появлении кота Лейда Карловна совершенно лишилась рассудка, забыв сказать Путиловскому, что в его кабинете спит его же приятель, профессор Петербургского университета Александр Иосифович Франк. То, что это он, Путиловский определил по легкому аромату хорошего коньяка и непарламентским выражениям, наполнившим кабинет, едва лишь хозяин потряс спящего за плечо. А ведь Путиловский прокричал у него над ухом весьма приятные вещи:

— Сашка, проснись! Выпей и снова ложись!

Что самое удивительное, Франк так и поступил! Но только уснуть ему Путиловский не позволил, задав простой вопрос:

— Что ты здесь делаешь?

— Сплю, — резонно ответил еще не вполне проснувшийся Франк.

— А почему здесь? Почему не в постели? Ты что, поссорился с Кларой?