Барбара Вуд - Благословенный Камень

• Название: Благословенный Камень
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: Издательство Мир книги
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01095-8

Этот загадочный камень, дарованный человечеству, передавался из поколения в поколение, наполняя жизнь своих хозяев невероятными, порой просто фантастическими событиями… Он вселял веру в людей, спасал от гибели, даровал любовь, обогащал, исцелял от болезней. Благословенный Камень — так стали называть люди этот осколок метеорита, наделенный магической силой, следуя за которым вы перенесетесь в первобытную Африку, в Древний Рим, средневековую Англию…

---

Как бы ей хотелось запечатлеть его на пергаменте, но это было бы чудом, потому что где найдет она такие оттенки синего цвета, такой свет и чистоту, такие переходы тонов?

— Вы не притронулись к завтраку, — сказала встревоженная леди Милдред после того, как сестры ушли из трапезной в скрипторий. Это было так непохоже на бережливую мать Уинифред, которая обычно дочиста все доедала; она даже не выпила свой бодрящий напиток, который всегда пила по утрам. Уинифред свято верила в древнюю врачебную традицию, согласно которой смесь из семи весенних растений возвращает в кровь тепло. Поэтому ежегодно, еще с тех времен, когда она была молоденькой послушницей, она омолаживала свой организм настоем из корня лопуха, листьев фиалки, жгучей крапивы, листьев горчицы, листьях одуванчика, побегов красноднева и дикого лука. Напиток отвратительный на вкус, но зато такой бодрящий. — После визита аббата вы стали сама не своя.

Леди Милдред всегда напоминала Уинифред одну из тех маленьких собачонок, которых так любят знатные дамы и которых обычно прячут в рукаве, откуда они таращатся своими большими влажными глазами. Уинифред подозревала, что ничто не ускользает от внимания Милдред, тем более что почти все в монастыре было на ней. Сестры приходили к ней со своими болячками и жалобами и просили то какие-нибудь мази, то бодрящие напитки, то целебные настои, то чего-нибудь подкрепиться. Леди Милдред была очень маленькой женщиной и поэтому была гораздо легче в движениях, чем неповоротливый аббат. — Неужели он принес столь дурные вести? — настойчиво продолжала она.

— Нам не будут чинить крышу в этом году, — сказала наконец Уинифред. Это была не совсем правда, но во всяком случае и не ложь. Она еще не сообщила сестрам плохие новости, потому что хотела прежде помолиться. Ей удалось немного оттянуть время, сказав настоятелю, что ее монахини не смогут закончить последние работы, если узнают, что им предстоит переселяться в новый монастырь, поэтому он милостиво предоставил ей еще два месяца, по истечении которых переезд состоится. А пока Уинифред размышляла над чудом и загадкой голубого кристалла и пыталась разгадать, для чего он ей послан.

Оставив леди Милдред, в глазах которой застыло недоверие, Уинифред направилась в скрипторий, где сестры уже сели за работу, молча и благоговейно воссоздавая библейские сцены, необыкновенно красочные и живые. Секрет создания этих замечательных миниатюр заключался в пигментах. Что пользы от мастерства художника, если он использует скверные краски? Но у них уже почти не осталось материалов, а то, что осталось, было довольно низкого качества. Уинифред попыталась вытянуть из аббата несколько монет на покупку новых материалов, но тот отказал, зная, что она сможет сотворить чудо и с тем немногим, что у нее есть, как она делала всегда.

А Уинифред думала о новом кольце на руке аббата, которое не укрылось от ее глаз. Вне всякого сомнения, это был подарок от покровителя аббатства. Одного этого украшения хватило бы, чтобы на целый год обеспечить их с сестрами самыми лучшими пигментами, а может быть, даже на приобретение малахита, из которого получаются необыкновенные оттенки зеленого. Но им с сестрами придется довольствоваться крушиной с тутовником и ягодами жимолости и паслена, из которых тоже можно получить зеленые пигменты, если как следует их подавить. Возможно, им придется использовать и сок цветов ириса — а это ювелирная работа, требующая терпения и мастерства. На первый взгляд кажется, что эти темно-голубые цветы не могут быть сырьем для получения зеленой краски, судя по сиреневому оттенку выжимаемого из них сока. Однако если смешать его с квасцами, то он приобретет красивый ярко-зеленый цвет. Главное — сдуть с цветов всю пыльцу.

И разве это справедливо, что настоятель, руку которого украшает такое кольцо, принуждает ее с сестрами проделывать столь хлопотную лишнюю работу?

И уж конечно, желтые краски в этом году им придется готовить из коры яблони. Если бы только она могла позволить себе купить шафран. Шафран — незаменимый компонент для имитации золотого цвета. Если смазать посудину яичным белком, а потом рассыпать по нему щепотку сушеного шафрана и дать так постоять, то получится очень красивый прозрачный ярко-желтый цвет. Уинифред нравилось использовать этот блестящий шафран — чтобы выполненные пером завитушки, окаймляющие инициалы, выглядели еще более эффектно, нравилось обрамлять золотом картинки в книгах, а также украшать золотым глянцем и штрихами красные и черные буквы.

Но у них нет шафрана, а у аббата есть красивое кольцо с рубином!

Она чуть не закричала от разочарования и отчаяния. Настоятель хочет, чтобы она делала все из ничего, а теперь еще она должна обучить всему, что знает, молодых монахинь! И она должна научить их не просто рисованию, живописи и изготовлению пигментов, умению собирать необходимые ингредиенты, да так, чтобы их не обжулили. Разве аббат не понимает, что, пока будет длиться обучение, ученицы будут создавать лишь очень плохие миниатюры? Что до тех пор, пока мастерство послушниц не достигнет непревзойденного уровня сестер, которых он решил отправить на покой, репутация его книг может пострадать? Ее приводила в ярость его недальновидность. Аббат, мрачно размышляла она, как и большинство мужчин, живет лишь сегодняшним днем. А завтрашний день — это женская забота.

— Мать Уинифред! — раздался громкий голос леди Милдред. Она поспешно вошла в скрипторий, шаркая сандалиями. — Бродячий торговец цыган пришел! Господин Абу-Азиз-ибн-Джаффар!

Мрачное настроение Уинифред как рукой сняло.

— Слава Богу! — воскликнула она. Несомненно, это еще один знак, который дает ей Господь: Всемогущий посылает ей торговца пигментами именно сейчас, когда их запасы практически закончились!

— Благослови вас Господь, господин Джаффар! — прокричала она, спеша к нему по тропинке.

— И вас, любезная госпожа! — ответил он, снимая шляпу и отвешивая изысканный поклон.

Манера приветствия этого разносчика, который был родом из других земель, — у него был оливковый цвет лица и густая серебряная борода — всегда напоминала настоятельнице о придворных и королях. Он носил длинное расшитое звездами и месяцами одеяние и шапку на подкладке, украшенную по краю бахромой. Он был высок и статен и, хотя на вид ему было около шестидесяти, держался прямо и никогда не сутулился. Его старая лошадка тащила за собой фургон, представлявший удивительнейшее зрелище, потому что он был расписан небесными символами, знаками зодиака, кометами, радугами, единорогами и большими всевидящими глазами. Разносчик слыл исполнителем мечтаний и чародеем. Людям нравилось произносить его имя — Абу-Азиз-ибн-Джаффар; дети ходили за его фургоном по пятам, выкрикивая его имя, и женщины, заслышав его, выбегали из домов. На самом деле его звали Симон Левит, и он был еврей. Он рассказывал всем, что он родом из «далекой Аравии», хотя на самом деле родился в Севилье, в Испании. Для клиентов он был цыганом-христианином, но под свои длинным балахоном он носил шаль с кисточками и по ночам, когда оставался один, с трепетом в сердце взывал: «Слушай, Израиль». Симон скрывал свое происхождение не потому, что опасался недоброжелательного отношения со стороны местных жителей (преследования евреев начнутся лишь три столетия спустя, когда нужно будет свалить на кого-то «черную смерть»), а потому, что ему хотелось, чтобы в нем видели экзотическую личность, окруженную ореолом таинственности. Ему нравилось торговать тайнами и иллюзиями; нравилось, как озаряются лица детей при виде его фокусов и чародейства, потому что Симон и сам в душе был молод. Он попал на остров Британию случайно, на корабле, который должен был плыть в Брюгге, но сбился с курса. И когда увидел, что резко выделяется на фоне остальных — то решил остаться, потому что исключительность приносит выгоду. Он жил одиноко, совершая ежегодные поездки из Лондона до Адрианова Вала и обратно, и с нетерпением ждал того дня, когда сможет удалиться на покой в собственный маленький домик, а свою верную спутницу, старую лошадь Шешку, служившую ему уже пятнадцать лет, отправить пастись на пастбище.

У господина Абу-Азиз-ибн-Джаффара была лишь одна слабость, из-за которой он не однажды оказывался на краю гибели — женщины. Каждая встречная женщина — молодая или старая, толстая или худая, медлительная или живая — была для него воплощением радостной тайны. Он иногда думал, что это потому, что он вырос в семье, где было восемь братьев. Он не скрывал, что считает женщину даром Всевышнего мужчине, несмотря на то, что написано в Торе о неудачном опыте Адама с Лилит. Ему нравились в женщинах их мягкость и их запах, и непостоянство, и то, что они кажутся слабее мужчин, а бывают нередко сильнее. И неукротимый материнский инстинкт. И кокетство. И распущенные длинные волосы — о, эти волосы! И хотя Симон был уже в годах, но не настолько стар, чтобы не оценить по достоинству крепкие бедра, пышную грудь и отзывчивое сердце. Он никогда не принуждал женщин к близости и никогда не компрометировал их; право решать оставалось за женщиной. Но где бы он ни был, повсюду женщин завораживало то, что он чужеземец, — им казалось, что в заморских странах мужчины любят по-другому, что они знают о любви что-то, о чем не ведают те, что рядом. Он не обманывал их ожиданий.