Хорхе Борхес - Как сделать детектив

• Название: Как сделать детектив
• Автор: Хорхе Борхес
• Издательство: Радуга
• Жанр: Филология
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002599-0

В сборник вошли литературные работы и воспоминания наиболее известных представителей «детективного» жанра от Конан Дойла и Агаты Кристи до Буало-Нарсежака и Борхеса. Это отнюдь не академические труды, а, напротив, блестящие, острополемические сочинения, где прекрасное знание предмета, проникновение в его «тайны» сочетается с юмором, самоиронией, и читаются они столь же увлекательно, как и представляемый ими жанр.

Книга рассчитана на широкого читателя.

---

Мистер Шерлок Холмс всегда пребывал удобной мишенью для любителей шутки. До сих пор не иссякает поток писем о всяких загадочных историях, придуманных с разной степенью изобретательности и содержащих при себе крапленые карты, многозначительные предостережения, шифрованные записки и прочую корреспонденцию такого рода. Меня поражает масштаб усилий, прилагаемых людьми единственно ради пустого розыгрыша. Однажды, к примеру, когда я входил в зал, чтобы принять участие в турнире бильярдистов-любителей, служитель вручил мне небольшой пакет, оставленный на мое имя. Распечатав его, я обнаружил обыкновенный зеленый мелок, каким пользуются при игре на бильярде. Это меня позабавило, я положил мелок в карман, и он мне пригодился в игре. И я пользовался им вплоть до того дня, пока спустя несколько месяцев, когда я натирал им кончик кия, он не разломился и не обнаружилось, что он полый и внутри спрятана записка со словами: «Шерлоку Холмсу от Арсена Люпена».

Это какой же надо иметь склад ума, чтобы предпринять столько усилий ради столь жалкого эффекта.

Среди загадочных историй, направляемых на суд мистера Холмса, попалась и такая, которая требовала размышлений на уровне психологии, что выходит за пределы его возможностей. Факты, в том виде, в каком они были изложены, чрезвычайно любопытны, хотя я не располагаю доказательством их достоверности, кроме разве того, что дама, написавшая мне, сделала это вполне искренне и даже указала свое имя и адрес. Некая особа, назовем ее миссис Сигрейв, получила антикварное кольцо в виде змейки, из тусклого золота. На ночь она снимала его с пальца. Однажды она этого не сделала, и ночью ей приснился страшный сон, как будто какое-то ужасное существо вцепилось зубами ей в руку. Проснувшись, она продолжала чувствовать боль, а наутро заметила на руке отпечаток зубов — причем след свидетельствовал о том, что оставлен он существом, у которого не хватало одного зуба на нижней челюсти. Отметины представляли собой синяки, кожа не была прокусана.

«Не знаю, — писала моя корреспондентка, — что натолкнуло меня на мысль о том, что это происшествие каким-то образом связано с кольцом, но с тех пор я его невзлюбила и в течение нескольких месяцев не прикасалась к нему, но однажды, собираясь в гости, опять надела его на палец». Короче говоря, история повторилась, и дама решила раз и навсегда покончить с этим, бросив колечко в огонь кухонной плиты. Эта любопытная история, которая кажется мне невыдуманной, может быть, не так сверхъестественна, как кажется. Хорошо известны случаи, когда сильные душевные потрясения оказывают физическое воздействие. И зловещий ночной кошмар, и впечатление от укуса могли произвести такой эффект. В медицинских анналах это хорошо описано. Второй случай стал бессознательным повторением первого. Тем не менее эта загадка — будь она психической или реальной природы — чрезвычайно интересна.

В числе загадок, предоставляемых на разрешение мистеру Холмсу, занимают свое место и клады. Письмо, содержащее одну такую задачку, включало и приводимый здесь рисунок.

Эта история связана с индийским судном, потерпевшим кораблекрушение у берегов Южной Африки в 1782 году. Будь я помоложе, я бы обязательно серьезно занялся этим делом.

На корабле находились уникальные сокровища, в том числе древние королевские регалии из Дели. Предполагалось, что их закопали где-то на побережье и криптограмма изображает как раз это место. У каждого индийского судна в те времена был свой сигнальный язык, и три значка слева на карте предположительно дают к нему ключ. Прочитать же изображенный здесь текст можно будет, обратившись к архивным документам Индийского отдела. Кружок справа явно напоминает компас. Большой полукруг, вероятно, изображает контур рифа или скалы. Трехзначное число указывает, как добраться до пункта X (которым обозначен клад). Скорее всего, оно означает, что клад находится на расстоянии 186 футов от пункта, обозначенного цифрой 4 над полукружьем. Кораблекрушение произошло в ненаселенной части страны, и я был бы крайне удивлен, если рано или поздно кто-нибудь не взялся бы за эту тайну; впрочем, уже сейчас некая теплая компания близка к разгадке.

1924

Г. К. Честертон В защиту детективной литературы

Чтобы попробовать раскрыть сокровенную психологическую причину популярности детективной литературы, необходимо избавиться от многих ходячих представлений. Неправда, например, будто публика предпочитает плохую литературу хорошей и зачитывается детективными романами, потому что это плохая литература. Одно только отсутствие высоких художественных достоинств отнюдь еще не делает книгу популярной. Железнодорожный справочник Брадшо мало похож на психологическую комедию, но его ведь и не читают вслух, покатываясь со смеху, долгими зимними вечерами. И если детективные рассказы и романы читают более увлеченно, чем железнодорожные справочники, то явно потому, что они более художественны. Многие хорошие книги, слава Богу, популярны среди читателей; многие плохие книги, тем более слава Богу, непопулярны среди них. Хороший детектив, по всей вероятности, будет более популярен, чем плохой. Беда в том, что многие люди просто не понимают, что может существовать такая вещь, как хороший детектив: для них это все равно что говорить о добром дьяволе. Написать рассказ о ночной краже — значит в их глазах как бы совершить ее в глубине души. Для людей же не столь чувствительных это вполне естественно; нельзя не признать, что во многих детективных романах полно самых сенсационных преступлений, точь-в-точь как в пьесе Шекспира.

Между прочим, хороший детектив отличается от плохого так же, как отличается хорошая эпическая поэма от плохой, и даже больше. Мало того, что детективный роман или рассказ является совершенно законным литературным жанром, он обладает к тому же вполне определенными и реальными преимуществами как орудие общего блага.

Первое важнейшее достоинство детектива состоит в том, что это — самая ранняя и пока что единственная форма популярной литературы, в которой выразилось некое ощущение поэзии современной жизни. Люди веками жили среди высоких гор и вечных лесов, прежде чем осознали их поэтичность; можно с достаточным основанием предположить, что далеким нашим потомкам дымовые трубы, возможно, покажутся такой же яркой метафорой, как горные пики, а уличные фонари — таким же старым и естественным украшением пейзажа, как деревья. В этом процессе осознания большого города как чего-то первобытно-дикого и очевидного как данность детектив, безусловно, играет роль «Илиады». Читатель, конечно, заметил, что герой или сыщик в этих детективных историях странствует по Лондону, одинокий и свободный, как принц в волшебной сказке, и по ходу этого непредсказуемого путешествия случайный омнибус обретает первичные цвета сказочного корабля. Вечерние огни города начинают светиться, как глаза бессчетных домовых — хранителей тайны, пусть самой грубой, которая известна писателю, а читателю — нет. Каждый изгиб дороги, словно указующий перст, ведет к решению загадки; каждый фантастический контур дымовых труб на фоне неба, похоже, неистово и насмешливо намекает на значение тайны.

Это осознание поэзии Лондона — дело нешуточное. Ведь город, коли на то пошло, даже более поэтичен, чем сельская местность, ибо если Природа являет собою хаос бессознательных сил, то город — это хаос сил сознательных. Форма цветка или узор лишайника могут быть многозначительными символами, а могут и не быть ими. Но нет такого булыжника на улице, нет такого кирпича в стене, который не являлся бы и в самом деле исполненным смысла символом — посланием от какого-то человека, таким же, как телеграмма или почтовая открытка. Самая узкая улочка запечатлела в каждом повороте и извиве своего замысла душу строителя, вероятно, давно уже умершего. Каждый кирпичик несет на себе такой же тайный человеческий знак, как если бы это была клинописная таблица из Вавилона; каждая шиферная плитка на крыше представляет собой документ не менее поучительный, чем грифельная доска, испещренная записями арифметических действий. Все, что способствует — даже в фантастической форме мелочей, подмечаемых Шерлоком Холмсом, — утверждению этой романтики детали в цивилизации, подчеркиванию этой глубокой печати человечности, лежащей на камнях и черепицах, служит доброму делу. Разве плохо, что рядовой человек усвоит привычку разглядывать людей на улице через призму творческого воображения, пусть даже в надежде узнать, после десятка неудачных попыток, известного вора? Мы могли бы, наверное, помечтать о возможности иной и более высокой романтики Лондона: ведь приключения человеческой души удивительней приключений тела, а раскрывать людские добродетели труднее и увлекательней, чем раскрывать преступления. Но, поскольку большие наши писатели (за восхитительным исключением Стивенсона) уклоняются от описания той волнующей атмосферы и того момента, когда глаза большого города по-кошачьи загораются во тьме, мы должны отдать должное популярной литературе, которая вопреки лепету литературных педантов и эстетов отказывается видеть прозу жизни в сегодняшнем и будни — в обыкновенном. Популярное искусство во все века интересовалось современными ему обычаями и костюмами; живописцы рядили группы людей на картинах, изображающих распятие Христа, в одежды флорентийской знати или фламандских бюргеров. Столетие назад выдающиеся актеры имели обыкновение играть Макбета в пудреном парике и кружевных манжетах. Попробуйте-ка вообразить себе полотно, на котором Альфред Великий был бы изображен поджаривающим себе хлеб на огне и одетым в туристские бриджи, или спектакль «Гамлет», в котором принц датский появлялся бы во фраке и с траурной лентой из крепа на цилиндре, — и вы легко убедитесь, сколь далеки мы в этом веке от подобной поэтизации нашей собственной жизни и ее обычаев. Но стремление эпохи оглядываться, точно жена Лота, назад не могло быть вечным. Рано или поздно должна была возникнуть грубая, популярная литература, раскрывающая романтические возможности современного города. И она возникла-таки в форме популярных детективов, таких же грубоватых и горячащих кровь, как баллады о Робин Гуде.