Людмила Черная - Антропологический код древнерусской культуры

• Название: Антропологический код древнерусской культуры
• Автор: Людмила Черная
• Жанр: Культурология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9551-0269-6

На основе философско-антропологического подхода автор предлагает свою типологию и периодизацию древнерусской культуры, позволяющие проанализировать историко-культурный процесс через смену антропологических кодов: телесный код в языческие времена; доминирование «души» в решении проблемы человека в период принятия и утверждения христианства; признание познающего разума как сущности человеческой натуры в переходный период от Средневековья к Новому времени.

---

Заговоры были формой наибольшего индивидуального воздействия на будущее, а потому они и составляли ядро повседневной поведенческой культуры; они не предназначались для коллективного и открытого исполнения, тяготели к тайной стороне жизни каждого человека. Магическая формула-заклинание составляла ядро заговорного ритуала, обросшего со временем зачином и концовкой-скрепой, призванной закрепить слова заклинания. Вера в слово-тело проявилась в заговорах с наибольшей силой, ведь для язычников формула «сказано – сделано», известная нам в основном по народным сказкам, должна была быть не поговоркой, а фундаментальным понятием мироустройства.

Другой распространенной формой ритуальной культуры были гадания, направленные на узнавание будущего. Гадания интересны тем, что с их помощью как бы провоцировалась будущая телесность, материальное выражение того или иного явления в жизни человека: образ суженого в гаданиях девушек, исход сражения в гаданиях по внутренностям животных, жизнь и смерть по горению свечи и пр. Причем неважно было, что становилось результатом: вещь, предмет или звук, слово, поскольку и звук, и слово были столь же материальны и телесны, как и все остальное. Гадания основывались на контакте с потусторонним миром, с миром мертвых, что требовало особой осторожности и смелости. Сохранились отдельные формы обращения к нечистой силе с призывом о помощи: «Дедушка-домовой, покажи мне будущего мужа!», «Лешие лесные, болотные, полевые, все черти, бесенята, идите все сюда, скажите, в чем моя судьба?»[187] и т. п. При вхождении в контакт с нечистой силой необходимо было раскрыть, стереть, разрушить границы между этим и тем светом (развязать узлы, пояса, вывернуть одежду наизнанку; выйти на перекресток, к колодцу, к кладбищу и т. д.); а при выходе (развораживании) – восстановить и укрепить эти границы как у себя на теле, так и вокруг себя. Гадания входили составной частью в крупные языческие празднества зимнего и летнего солнцестояния, когда они совершались и коллективно, и индивидуально. В другое время гадания, как и заговоры, предпочитали совершать в одиночестве, без свидетелей, тайно.

Ритуально оформлялись и все остальные, малые или большие, контакты с тем светом, ощущаемым как часть единого мирового Тела. Ритуал оказывался формообразующей основой жанровой структуры языческой культуры, именно он стоял у истоков всех жанров, известных сегодня в фольклоре. Трудно определить, какие из этих жанров в какое время появились, трудно вычленить их первичное ядро, на которое веками напластовывались все новые и новые звенья. Фольклорные произведения, как бусы-обереги, не имеют окончательного варианта, поскольку каждое дополнение только усиливает их. Мы коснулись лишь малой части богатейшего наследия русского фольклора. В стороне остались сказки и былины, песни, пословицы и поговорки и многое другое. Для нас же важно было проследить, как представление о человеке и его месте в мире формировало культурное поле, в котором он жил.

Вся языческая культура основывалась на единых принципах. Каждое явление культуры, даже самое незначительное, опосредованно воссоздавало картину мира с его всеобщей телесностью, единым мировым телом, весьма относительно разделенным на тот и этот свет, жизнь и смерть, чистую и нечистую силу и т. д. Задача культуры мыслилась как задача обеспечения благоприятного для людей функционирования всеобщего Тела-Космоса, отсюда на первом месте стояла проблема замыкания-размыкания пространственно-временных границ мирового тела путем ряда магических действий, оформляемых ритуалом. Для создания или укрепления границ того или иного локуса (села, двора, дома и пр.) прибегали к созданию реального (опахивание деревень, опоясывание людей и животных, птиц, предметов) или иллюзорного, но мыслимого как материальное, замкнутого пространства, желательно близкого по форме к кругу (обход, обвод, обнос по кругу). Таким путем как бы выстраивали заградительную стену, должную обезопасить «свою» территорию и участников ритуалов от ненужных контактов с нечистой силой, тем светом. Для вхождения в контакт выбирали пограничные и место, и время, обезопасив себя одеждой, разного рода оберегами, заговорами, заклинаниями и т. п. Магическая сила действий и слов вытекала из их телесности-материальности. Оформление разных видов контактов с тем светом в отдельные закрепленные со временем жанровые формы создало мощный пласт русского фольклора.

Изобразительное искусство языческой культуры также было направлено, на наш взгляд, прежде всего на достижение религиозной цели – охраны своего тела и воздействия на чужую телесность. Ярче всего такой подход проявился в костюме, о чем уже подробно говорилось выше. Здесь же отметим общие тенденции в развитии изобразительного искусства, выстраиваемые по малочисленным данным. Целый ряд археологических культур среднего и верхнего Поднепровья, датируемых II в. до н. э. – VI в. н. э., позволяют ученым охарактеризовать декоративно-прикладное искусство. Так, зарубинецкая культура содержала предметы, орнаментированные в геометрическом стиле. Грубая лепная чернолощеная керамика не была орнаментирована, но бронзовые булавки и фибулы имели следы орнаментации. Излюбленной формой фибул и застежек был, по-видимому, вытянутый треугольник, напоминающий наконечник копья. Один такой экземпляр был украшен изображением лука с натянутой стрелой. Среди элементов орнамента (в частности, на биконических глиняных пряслицах) фигурируют те же треугольники, полоски, опоясывающие пряслице, вертикальные «заградительные» узоры типа елочек, палочек, полукругов, ямочек и т. п.[188] Спиралевидные подвески, напоминающие свернутую змейку, чередуются с подвесками из скрученной в три-четыре раза проволоки, напоминающие кривичские височные кольца более позднего времени. Встречаются и железные кольца, соединенные по три, булавки с загнутыми концами, бронзовые браслеты, костяные гребни. Во всех этих предметах орнамент выполнял без сомнения прежде всего охранительно-отгонную функцию. Со временем (в Черняховской культуре, имевшей несомненные связи с Римской империей) эта функция только усиливается и обретает все большую связь с полновесными, порой сюжетными представлениями о космической и человеческой телесности. Так, вместо пяти лучей-пальцев втульчатых фибул появляется голова женского божества, окруженная птицами, змеями; затем эта головка дополняется туловом, а на другой стороне фибулы все четче вырисовывается дракон. Соблазнительно предположить, что подобные сюжетные композиции в такой форме отражают миф о матери-сырой земле, оплодотворенной небесным огненным драконом. В усложненном орнаменте Черняховских сосудов все более используется тема опоясывания – геометрический узор наносится в несколько рядов по кругу.

Разнообразные связи славянских племен кануна образования древнерусского государства накладывают то византийский, то иранский, то скандинавский отпечаток на декоративно-прикладное искусство. При раскопках находят и привозные произведения искусства высокого качества. Нас же интересуют сугубо славянские вещи, уровень исполнения которых также повышается, но мотивы декорации остаются прежними, поскольку прежними остаются представления о мире и человеке. Височные кольца, подвески, браслеты, перстни, пряжки из кладов VIII в. украшены зернью (или псевдозернью), из которых выкладывались треугольники, ромбы, восьмерки, спирали, цветочные розетки и пр. Лунницы в виде узкого серпа луны дополнялись кругом или треугольником. Много солярных знаков, вписываемых в разные геометрические формы. По наблюдениям искусствоведов, в произведениях VIII–IX вв. резко возрастает декоративность изделий, в то время как телесные антропоморфные и зверообразные формы VII столетия порой сглаживаются, нивелируются, почти не прочитываются. Например, попадаются фибулы, где вместо женского божества и дракона вырисовываются некие сглаженные полукружия с навершием, украшенные по контуру и в трех концах каждой половины зернью.

Появляются и ювелирные украшения не только с зернью, но и со сканью, в особенности на круглых и продолговатых бусинах и подвесках. Массивные граненые бусины со сканью и зернью попадаются на концах шейных гривен представителей военной знати. Шейные гривны, датируемые X в., сделанные из бронзы, серебра, иногда вызолоченные, воспринимались их хозяевами несомненно не только как знак высокого социального статуса воина-дружинника, но и как оберег. Знаменитые турьи рога из Черной могилы под Черниговом, как известно, считаются одной из самых интересных находок: один рог имел серебряную оковку с растительным орнаментом, а другой был изобильно декорирован в тератологическом стиле. Фантастические животные типа полуконей-полугрифонов и кусающих друг друга драконов соседствуют с людьми, птицами, собаками и другими животными. Мужская и женская фигурки с луками в руках и летящей стрелой с оперением как бы объясняют всю композицию в целом, хотя о композиции можно говорить только условно, все фигурки разрознены и не соотнесены. Как представляется, отсутствие четко прочитываемой композиции является закономерным результатом отражения представлений о перепутанном всеедином мировом Теле с постоянно изменяющимися телами внутри него. Подобную кажущуюся мешанину и незавершенность отдельных частей мы встретим на многих памятниках языческого искусства. Вероятно, не имеющие под собой вербальных сюжетных оснований, славянские композиции не нуждались в строгой организации, а могли только намечать наиболее важные для автора «тела», как бы вырванные из хаоса на короткий миг и тем самым получавшие право на жизнь. Композиционно организующую роль могли играть мировое древо или его эквивалент, организующие пространство и по вертикали, и по горизонтали. На знаменитом Збручском идоле X в. четко прослеживается разделение на три зоны: небесную, земную и подземную. Но таких произведений крайне мало. Большинство же изображений представляют собой как бы набор отдельных, не связанных, на первый взгляд, геометрических, антропоморфных и зооморфных форм, соединенных в ленточные опоясывающие фризовые композиции, представлявшие собой уже готовое завершенное «тело»-оберег. Наиболее популярными были ленточные композиции в вышивках на ширинках-полотенцах и одежде (подолах, рукавах и воротах рубах) и пр. Вышивка должна была включать заградительные, отгонные, охранные знаки, составляемые из геометрических форм – треугольников, ромбов, елочек, гребней, палочек и т. п., солярные знаки, а также изображения оберегов антропоморфного вида (в основном женских фигурок берегынь), птиц, животных (преимущественно коников и уточек) и пр.