Виталий Гавряев - Отныне я – странник

• Название: Отныне я – странник
• Автор: Виталий Гавряев
• Жанр: Научная Фантастика

Если ты попал в чужое время, учись жить по его правилам. А по возможности, постарайся принести в него что-то своё: вдруг получится. Но будь осторожен….

---

Через два дня, Фокс издали наблюдал, как госпожу Корнееву вели в темницу. Ничего, это как раз то, что ему и надо — пусть помыкается там, зато будет сговорчивей, когда он, под предлогом спасения предложит ей «Британский рай». А пока, при тайном посредничестве одного боярина: он заплатил воеводе, за то, чтобы её арестовали, придравшись к любому, даже к незначительному проступку. Затем, подольше подержали в темнице, без суда, и следствия. Хвала маленькому ослику, открывающему ворота неприступных крепостей….

Британский консультант, был явно разочарован. Он, скорее всего, ожидал увидеть намного больше, поэтому, вроде и проявлял интерес к тому, что ему показывали, но… В общем, Гаврилов чувствовал, что во время осмотра возводимой кирпичной артели, Чарльз скучал и был немного разочарован. Через два дня постоянных посещений одной и той же стройки, он неожиданно вспомнил о неотложных делах, и необходимости уединённо подумать — чем он сможет помочь в этом деле и, извинившись, спешно отбыл в Москву. Юрий, на всякий случай дал указание Тимофею, чтобы он со своими людьми проводил гостя до самой столицы. — «Мало ли чего в пути может случиться. Лихих людей надо остерегаться, поэтому, „охрана высокого гостя“ будет совсем не лишней». Здесь его орлы на показ вооружились допотопными фузеями, и на всякий случай, скрытно, взяли по два Т.Т. на брата. Незачем новинками хвастаться раньше времени.

Как только гость убыл, Юра незамедлительно отправился в Берберовку — там его ожидали дела связанные с новыми рекрутами. Петру не терпелось заиметь в своём распоряжении хорошо обученных егерей. Что льстило Гаврилову. Только одного царь не мог, а может быть и не хотел понять: волевым указом, таких воинов не взрастишь. Здесь как нигде, нужен жесточайший отбор, чтобы потом быть уверенным в том, что все поставленные задачи будут успешно выполнены. Несмотря на их сложность и опасность.

— Ну да ладно, постараюсь использовать ситуацию по максимуму. — Думал он, по пути в свой новый городок. — Проведу среди рекрутов жесточайший отбор, кто отсеется, будет просто гренадёром. А выдержавшие этот отбор, будут служить в отдельном егерском подразделении. А царю после объясню, почему я так поступил.

Юрий не успел даже переодеться с дороги, как появился Бикила, и прямо с порога, начал докладывать:

— Командир, предварительный отбор мы провели, отсеяно чуть более трети личного состава.

— Во-первых, здравствуй Борис. И как они, наши новобранцы, не ропщут?

— Здравствуй, прости Юра, я забегался тебя замещая. В общем, с этим призывом всё нормально, конечно недоверие к нам у них чувствуется, но приказы выполняют чётко. Правда, мы их ещё сильно и не гоняли. Хотя, за последнее время, пятнадцать человек дезертировали, но одиннадцать мы поймали и сейчас они под конвоем работают на строительных работах. Шестерых из них, по окончанию наказания, собираюсь забрать себе в егеря. Остальных определю в обыкновенную пехоту.

— Надеюсь, им мозги уже начали «промывать»?

— Да, и мы всем постоянно талдычим, и местный священник помогает. Он им тоже постоянно внушает, что они защитники веры и земли Русской. И должны этим гордиться.

— С полковой церковью что? — Поинтересовался Юрий, умываясь прямо из таза с холодной колодезной водой. Который стоял посреди его временного жилища (небольшой, бревенчатый домик) — Бр-р-р а- а! Хорошо!

— Доделываем. Приданные нам холопы сами спешат поскорее довести её до ума. Так что скоро уже будем её освещать. — Докладывая, Бикила стоял около двери, вольготно оперившись спиной о её косяк.

— Это хорошо. А казармы как? Всех смогли разместить? — Юра окончил умываться и чтобы лишний раз, не капать водой на дощатый пол, попросил. — Боря, будь добр, подай полотенце?

Молодой воин, взял полотенце, висевшее на спинке стула, стоящего у кровати и подал его своему командиру.

— Здесь всё в порядке, всё сделано добротно, и каждая казарма возводилась, с запасом на два десятка человек.

— Тогда, через десять минут построение, все кандидаты должны стоять по полной выкладке. Скажу перед ними речь, после которой, и для них, и для нас, начнутся три недели ада….

Рекруты стояли с оружием в руках и тяжёлыми вещмешками за спиной. Они не понимали, зачем их здесь собрали и встревожено озирались по сторонам. Когда Гаврилов вышел перед строем, то все взгляды рекрутов, были прикованы лишь к нему. Он в свою очередь бегло окинул не очень ровный строй взглядом и поприветствовал испытуемых:

— Здорово орлы!

— Здравия желаем, господин полковник! — Не совсем чётко, ответили кандидаты.

— Братцы! — Заговорил с частыми, небольшими паузами Юрий. — Как вы уже знаете, вас не просто призвали в армию. Мы хотим, чтобы вы стали лучшими защитниками земли Русской. Мне сказали, что из вас уже получились неплохие воины. Но, этого мало, чтобы стать наилучшими бойцами, всем придётся дойти до придела своих сил, и даже более того. Поэтому, с этого момента, мы начнём жесточайший отбор и не все….

Окончив свою долгую речь, Юрий снова и снова вглядывался в лица кандидатов. В них отражалось эмоции от угрюмости до удивления. Но испуга не присутствовало.

— Направо, — подал он команду, — за мной, бегом, марш!

Застучало множество ног, отмеряя первые метры безумного «марафона» окончание которого планировалось не километражем, а выбывшими участниками. Солдаты ещё не догадывались, что спать им предстоит по два три часа. А инструктора, получили от Гаврилова указание: на некоторых испытаниях им полагалось усиливать психический прессинг на кандидатов, специально мешая им принимать какие либо решения.

В первый день, отсеялось человек пять, а далее количество сдавшихся резко выросло. Юрий даже испугался, не слишком ли он усложнил это испытание. Но через неделю, сдавались, не более восьми человек за сутки. И то, некоторые кандидаты получали травмы и поэтому, физически не могли продолжать испытания. Их, Юрий направлял в П.М.П. на лечение, а по выписке, в школу сержантов.

В самый разгар этих испытаний, из Москвы пришло известие. — «Иностранная профессура, сместила Элизабет с занимаемого ей поста, разогнала всех учениц и спалила книги, написанные бывшей леди Грин и её подругой Мари. В завершение Лизу арестовали и посадили в темницу, туда же угодил и Лео, который решил заступиться за свою жену». Единственной удачей было то, что Корнеев успел отправить пришедших к нему учениц и педагогов в Малиновку. И далее Жан — Поль перенаправил их в Берберовку, решив что, если снова что-то подобное случится, то новая войсковая часть будит им более надёжной защитой.

Жан — Поль лично принёсший эти известия, буквально сгорал от нетерпения и желания наказать виновных. Поэтому, Гаврилов потратил немало усилий, чтобы убедить Бремона остаться в Малиновке и с удвоенной силой развивать производство. А затем, сам поехал в столицу, выяснять, что там за чудеса творятся и чья там рука так умело дирижирует свалившимися напастями.

Лиза сидела в камере на тюфяке и слушала рассказ Прошки, который, в нарушение всех негласных правил, не только вошёл в камеру, но и уселся напротив узницы на пол.

— …Елизавета Семёновна, самое прискорбное в этой ситуации то…, ёк макарёк…, — парнишка запнулся, подыскивая нужные слова, — мы подозреваем, что нашего воеводу кто-то подкупил. Потому что он злыдня, ни дознания не ведёт, ни вас отпускать не хочет. Вот. Но ничего, мы всё равно до правды докопаемся. И коли наши опасения подтвердятся, то мы найдём и на него управу.

— Что, неужели всё так плохо? — Лиза горестно вздохнула.

— Да что вы барыня. И не вздумайте унывать. — Прошка опомнился и начал успокаивать Корнееву. — Вчера утром к вам на выручку приехал граф Гаврилов. Он уже и с Егором поговорил, всё расспрашивал, как вы с мужем себя чувствуете, и чем он вам может помочь.

Эта весть немного успокоила Элизу. А Прохор продолжал свой рассказ.

— Поговаривают, что он уже вызвал на эту … ну как её… дуэлю, вот. Хочет биться с самым молодым и наглым немчурой.

— Неожиданно для себя, Лиза улыбнулась, и с некой злорадной ноткой сказала:

— Ох, не завидую я тому, от кого Юра пожелал сатисфакции.

— Чего вы сказали матушка? — Переспросил стрелец, не поняв смысла сказанного.

— Говорю, что тот с кем будет биться Юрий Витальевич, должен успеть сходить на свою последнюю исповедь.

— Это добре, давно пора этих иноземцев отсюда нагнать! Житья от них нет никакого!

Лиза посмотрела на возмутившегося охранника, как на малого дитя.

— Проша, а ведь я тоже не русская, моё имя, которое мне дали при рождении Элизабет, и мой муж не Леонид, а Лео. Мы с ним родились и долго жили в дали отсюда.

Юноша понял, что из-за своей горячности сказал что-то не то, и замолчал: замерев и растерянно моргая. Затем опомнился и, извиняясь, заговорил.