Дмитрий Щербинин - Светолия

• Название: Светолия
• Автор: Дмитрий Щербинин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Сережа пытался возражать, но мать устало, но твердо стояла на своем. За этим спором их застал вернувшийся с работы отец - усталый и вымотанный. Он даже и не заметил, что на Сережином лице не осталось следов побоев, покрутил у него перед носом кулачищем и сообщил, что охранники его будут сопровождать везде и повсюду, а если он станет возражать, так вообще попадет под домашний арест (отец говорил вполне серьезно).

Той ночью Сережа огромной черной тучей летел над землей, сыпал в нее молниями и ревел громами. Свод неба пред ним завесился непроницаемым темным куполом, который, чем больше сыпал молниями Сережа и чем больше громыхал становился все темнее, земля же под мальчиком погружалась во мрак, будто наступило затмение.

* * *

Отец обещал, что охранники будут следовать за Сережей везде за пределами их квартиры - так и вышло.

Шел ли он по улице, шел ли в школу, или из школы - повсюду, в двух шагах за ним следовали две верзилы, всегда напряженные, окидывающие весь мир мрачным взглядом, выискивающих в каждом скрытых врагов, да к тому же молчаливые - все их разговоры сводились к однозначным, тупым репликам.

Охранники раздражали, конечно, Сережу; и он, после нескольких неудачных попыток найти с ними хоть какой приятельский язык, стал откровенно над ними издеваться. Так, например, шли они по улице - Сережа неожиданно останавливался - верзилам ничего не оставалось, как тоже останавливаться, да и стоять с ним рядом по нескольких минут - Сережа смотрел на тучи или на облака, верзилы же переминались с ноги на ногу и бросались по сторонам напряженными взглядами. Потом Сережа срывался с места, со всех ног бежал по каким-то подворотням, по городу, куда глаза глядят - только не в лес... Охранники топали за ними; иногда начинали ругаться, но все же, никогда не отставали.

Так прошли три мучительных недели. Наступил апрель, и весна цвела во всю силу: землю и ветви покрыл легкий зеленый налет, последние льдины были унесены течением рек, а пение птиц лилось с каждого дерева, даже, казалось, с каждой ветви; все радовалось, все поднималось к солнцу, как и тысячу, как сто тысяч лет назад. Вот только отделившийся от всего этого город по прежнему ворчал угрюмо, коптил небо ядовито-желтыми парами, да еще сбрасывал в реку какую-то ядовитую гниль.

И Сережа, к ужасу своему понимал, что заточен в городе, ведь, пока за ним следовали охранники, он никак не мог пойти к Светолии.

Как-то раз, вместе с Максимом шел он по улице. Апрельское солнце уже обсушило асфальт и теперь разливало тепло по коже, ласкало волосы - и никак не хотелось уходить от этих лучей в тень - так они соскучились по этому свету за зиму. Также радовался апрельскому солнышку и Томас, который пристроился на Сережином плече. Зато оставались мрачными, по прежнему напряженные охранники - для них не существовало весны - выглядывание каких-то врагов - вот что занимало их в окружающем мире.

- Как же я хочу сбежать от них! - чуть ли не плача, шептал на ухо своему другу Сережа. При этом он знал, что они вышагивают в трех шагах позади - за послении недели, он научился точно определять расстояние до них.

- Есть у меня тут один замысел. - прошептал Максим.

- Какой же?! - воскликнул Сережа чуть громче, чем следовало. Во всяком случае он вздрогнул, и переспросил значительно тише: - Какой же замысел? Ты только потише говори.

- А замысел вот каков. - дальше Максим зашептал Сереже прямо на ухо. Метро. Понял? В метро ходят толпы народа, там мы сможем затеряться. Пусть только эти гориллы попробуют нас там найти.

Сереже не разу не доводилось спускаться в метро: в школу он ходил пешком, ну а если требовалось съездить в какой-нибудь отдаленный район так возил отец на своем "джипе".

Мальчик согласно кивнул:

- Здорово! - и опять шепотом. - Хоть бы на денек от них вырваться. Все бы отдал, чтобы... - он замолчал, покосился на заподозривших неладное и подошедших еще ближе, настороженно слушающих верзил.

Ребята замолчали и молчали до тех пор, пока не завизжала отчаянно, словно ее, одинокую, сдавливал некий великан - машинная сигнализация. Тогда Максим шепнул:

- Прежде всего: больше всего народу в метро вечером - тогда все с работы возвращаются. Часов семь...

- Хорошо, а под каким предлогом?

Максим взглянул на верзил, которые с напряженным, мучительным подозрением разглядывали надрывающуюся сигнализацию.

- Этим то гориллам... А ничего им не будем говорить. Нет скажем, просто, что хотим одну станцию для разнообразия проехать.

Испуганное визжание сигнализации неожиданно оборвалось, словно палач отрубил ей голову, и на ветвях разросшейся над улочкой березы зашелся долгой и восторженной песней соловей.

Через два часа, небо стало темно-голубым, и с запада стала расползаться по нему светло-бардовая пелена. Что-то дикое творилось на оживленных улицах: люди стремительно шли, проносились машины, и вновь люди, кто-то куда-то заходил, кто-то откуда-то выходил: и никто не хочет чувствовать в полной мере весну. Все ревет, грохочет, перемешивается - словно весь город охватила предсмертная агония.

Сережа представил как спокойно сейчас на поле. Как медленно наливается закатом небо и какой должна казаться безумной, похожей на агонию города-прыща вся эта вечерняя, тленная суета. От ясного понимания этого мурашки по его коже пробежали и еще сильнее захотелось туда - на поля, в лес - к сказкам, к тишине живой...

Они подошли к станции метро из дверей которой, словно под напором вылетала серая, усталая масса.

- К экранам бегут. - прошептал Сережа и почувствовал, как игла раскаленная в сердце кольнула.

- Что ты? - переспросил Максим.

- Да так, ничего...

Охранники, глядя на людские массы, раздраженно поморщились. Один из них обратился к Сереже:

- Мы в метро не пойдем.

- Нет, мы в метро пойдем. - решительно возразил Сережа.

- Ну не положено. - как-то обиженно пробасила туша.

- Где записано, что нельзя?

- Нельзя, не полагается, не положено.

- Так, а мы вас и слушать не станем. Просто пойдем в метро и все. Что вы нас: скрутите, домой поволочите? Вас самих тогда скрутят, а мы скажем, что вы бандиты, хотели нас похитить! Разбирайтесь потом сами. - Сережа был настроен довольно агрессивно. Он действительно жаждал вырвать этим вечером, так как был истомлен городом и присутствием этих двоих не желающих ничего знать, кроме бесконечного высматривания и напряжения.

- С отцом будет разговор серьезный. - начал было скучным и грубым голосом зудеть второй охранник, но ребята уже не слушали: они повернулись и быстро зашагали к дверям, в которое всасывался человеческий стремительный поток.

Томас испуганно вцепился Сереже в плечо, а тот, оглядываясь по сторонам, говорил Максиму:

- Ну, давай - показывай. Я здесь ничего не знаю.

Когда они спускались по эскалатору в разодранную туннелями плоть земли, Максим шептал:

- Верзилы на ступеньку выше нас: вон стоят - глаз не сводят. Ну, ничего: сейчас мы дадим деру. Ты главное слушай: сходим сейчас с "лестницы" медленно идем вдоль платформы, когда электричка подходит все идем-идем, а вот, когда голос услышишь: "Осторожно, двери закрываются", подожди еще секундочку, а потом в эти самые двери и прыгай. Здесь, главное, не упустить момент. Я это в одном "боевике" видел.

Так они и сделали: сошли с эскалатора и медленно пошли вдоль платформы. Народ клубился вокруг, голоса сливались в единый гул, а за мельканием серо-темных тел невозможно было уследить - словно кто-то стремительно перекручивал "кубик-рубик", да так стремительно, что едва пар не шел.

Позади сопели охранники.

- Слышь: давай на центр станции выйдем.

Сережа ничего не отвечал; шел совсем рядом от края платформы. Вот стал нарастать рев и мальчик увидел, как из черного зева несется на него железное чудище. Рев стал нестерпимым и Максим заорал ему на ухо:

- Вот это и есть электричка! Смешно смотреть: ты, как дикарь из леса, глаза вытаращил - мчится будто на тебя чудище - змея стометровая! Я такое тоже в фильме видел.

Электричка остановилась; двери пронзительно распахнулись и хлынули из них набитые под высоким давлением бледные, усталые человеческие особи.

- Слышь, стой! - обиженно начал охранник; однако, Сережа взял Максима за руку и они пошли еще быстрее, проскальзывая между тел.

Томас пронзительно мяукнул, вцепился в Сережино плечо еще сильнее, расцарапал его до крови.

"Осторожно, двери закрываются!" - объявил неживой голос, однако народ только начал вбиваться в душное, железное нутро и Максим шепнул:

- Рано!

Вот платформа опустела: набитые вагоны стоят еще с распахнутыми дверьми, а вдоль в них идут быстро; да едва ли не бегут Сережа с Максимом: в двух шагах охранники...

- Ну, повезет, не повезет. - шепнул Максим, когда они проходили около какой-то двери. - С разбегу: три-четыре!

Они бросились в двери: впихнулись в эту усталую массу, и в тот же миг двери захлопнулись; электричка дернулась, поехала стремительно набирая скорость.