Алексей Иванов - Ёбург

• Название: Ёбург
• Автор: Алексей Иванов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084470-8, 978-5-17-084802-7

Города Ёбург нет на карте. В Советском Союзе был закрытый промышленный город-гигант Свердловск, в России он превратился в хайтековский мегаполис Екатеринбург, а Ёбург – промежуточная стадия между советской и российской формациями.

В новой книге Алексея Иванова «Ёбург» – сто новелл о Екатеринбурге на сломе истории: сюжеты о реальных людях, которые не сдавались обстоятельствам и упрямо строили будущее. Эпоха перемен порождала героев и титанов, и многих из них вся страна знала по именам. Екатеринбург никогда не «выпадал из истории», всегда решал за себя сам, а потому на все жгучие вопросы эпохи дал свои собственные яркие ответы. И это произошло во времена Ёбурга.

---

Купюра в 5 уральских франков с Никитой Демидовым

Пятифранковая купюра с Невьянской башней

Кто же такой был Антон Баков, финансовый престидижитатор, суперстар «лихих девяностых», изобретательный патриот, дерзкий державный мифотворец и вообще гибрид Макиавелли и Бэтмена? Родился он в 1965 году в семье инженеров Уралмаша. Детство прошло в доме на улице Свердлова – в том самом, в стиле сталинского ампира, где на первом этаже располагался кинотеатр «Урал». Школа. УПИ. Перестройка. Молодость. Кого-то колбасило либидо, а Бакова – харизма.

В бизнес он вошёл ещё студентом: весной 1987 года организовал кооператив «Кедр» и продавал туры в Верхотурье. Путёвки обрели дикую популярность – из-за клюквы. Но не из-за «развесистой», которой ещё не было, потому что шедевры Верхотурья тогда были или в зоне, или в разрухе, а из-за болотной ягоды, которая растёт вдоль дороги на Верхотурье. Туристы в первый день осматривали городок, а во второй день собирали ягоду. Путёвка стоила 3 рубля, а ведро клюквы в Свердловске – 10 рублей. Тётки пёрли к святыням, а студент Баков богател, великодушно отстёгивая 10 % прибыли на возрождение Верхотурья.

В 1988 году ленинский стипендиат Антон Баков защитился и получил красный диплом УПИ. Баков уловил тренд: после УПИ пошёл не в инженеры, а в менеджеры. В 1988 году он учредил агентство «Малахит». Для удобства работы Баков «вмонтировал» агентство во Всероссийский фонд культуры: фонд получал десятину от прибылей. Поначалу «Малахит» чартерами возил туристов из Польши и в Польшу, а потом дело разрослось. Путёвки «Малахита» стали продавать по всему СССР.

Купюра в 1000 уральских франков с Петром Чайковским

По ходу работы в турагентстве Баков разобрался в мировой конъюнктуре и завёл офшорные счета в Лихтенштейне. К 1990 году стало ясно, что туристы – мелочовка, а нормальная маржа – на челноках. Следует переносить в реалии СССР польский опыт торговли ширпотребом: чартеры туристов надо переформатировать в чартеры челноков. И Баков вовлёк в дело абитуриента МГУ Дмитрия Каменщика.

Когда-то Баков и Каменщик учились в одной школе, только Каменщик был на три класса младше. Сотрудничество показалось Бакову выгодным, потому что отец Каменщика был большим милицейским чином и мог помочь с инвестициями. Он и помог. По слухам, Каменщик-старший взял деньги у зарождающейся тогда ОПГ «Уралмаш». На эти средства молодые коммерсы преобразовали свои кооперативы в компанию «Ист Лайн», и вскоре она подгребла под себя почти всю челночную торговлю с Китаем – а это годовой оборот в полтора миллиарда долларов!

Тысячефранковая купюра с домом Чайковского в Воткинске

В 1990 году Баков и Каменщик, отличники эпохи, из мелких кооператоров прорвались в большой бизнес и стали долларовыми миллионерами. Часть своих доходов пылкий Баков направит на исцеление родины – на уральские франки.

Пачки новеньких франков будут ждать в сейфах банка целый год. Потом этот капитал заберёт бизнесмен Александр Назаров, председатель правления ТОО «Уральский рынок». Франки принадлежали ТОО, а ТОО принадлежало Бакову, Баков и вернул себе кассу. Назаров был «смотрящим» за Баковым от КГБ, но сам заигрался с бандитами: через два месяца после изъятия франков Назарова расстреляют киллеры. На неповинные франки падёт мрачная криминальная тень.

Свои несбывшиеся деньги Баков выпустит на волю только в 1997 году, когда станет директором Серовского металлургического завода. Вне зависимости от номинала франки будут талонами в заводской столовой – и облегчат дефолт-1998. Когда в 2000 году Бакова отожмут от завода, прокуратура ревниво изымет франки из обращения. Сейчас эти деньги – предмет интереса коллекционеров.

Обижаясь за родину, Антон Баков погрязнет в причудливых политических баталиях Ёбурга и утратит интерес к «Ист Лайну», чью репутацию омрачат намёки на контрабанду и криминал. В начале 1994 года Баков продаст свой пакет акций Каменщику. А Каменщик продолжит бизнес и станет миллиардером; компания «Ист Лайн» купит аэропорт Домодедово и сделает его лучшим в России.

Ченч-мейстер

Художник Витя Махотин

«Станция вольных почт» сделала суперзвездой скромного самодеятельного художника-маргинала Виктора Махотина. Все всегда звали его просто Витей. На «вольных почтах» Махотин заметил, что среди городских творцов вообще много Вить – Викторов и Виталиев. И Витя Махотин с другом Витей Кабановым, тоже наивным живописцем, учредили общество «Витьков» – ну, вроде «Митьков». Правда, художественной программой «Витьки» себя не озаботили: дружба была их художественной программой. Опчесство – это повод выпить в хорошей компании. Короче, Витя Махотин задал тренд на долгие годы. Точнее, на все девяностые.

Жизнь у Вити была пёстрой, хотя Витя много выдумывал, и шиш разберёшь, где правда, а где Витя сочинил. Родился он в 1946 году, а говорил, что родителей расстреляли в 37-м. Детдомовец. По малолетке сидел в колонии. Говорил, что сделал на лбу наколку «Раб КПСС», но начальник зоны срезал. Каким-то образом отучился в Свердловске в английской спецшколе. Много бродяжничал по Союзу. Говорил, что ходил пешком в Китай. В паспорте зачем-то записал себя евреем.

Витя Махотин был мастером золотые руки. Он всё умел. Ни в коем случае Витя не был люмпеном: он работал реставратором, художником-оформителем, даже бутафором на киностудии. Поджимало – шил и продавал овчинные шапки. Потом неплохо зарабатывал продажей своих картин. В общем, Витя был очень правильным человеком. Когда его спрашивали: «Витя, как поживаешь?» – он отвечал скромно и с достоинством: «Врать не буду, хорошо».

Башенка на Плотинке: здесь находится «Метальная лавка»

Он рисовал картины, стараясь, чтобы получилось красиво. Он действительно был самородком: чувствовал цвет, дыхание живой натуры, вибрации воздуха. На картинах Вити Махотина смеялись девчонки, пели птички, солнце отражалось в лужах, деревья топырили толстые ветки, собаки бежали по своим собачьим делам, враскос торчали кресты на куполах церквей. Витя старался применять выученные законы живописи, но работал по наитию – потому и был наивным художником. Его ничего не смущало, он писал без комплексов, вдохновенным экспромтом, он не терзался муками творчества, а творил свободно и счастливо – по любви.

Махотин жил в Пионерском посёлке, в двухэтажной трущобине по адресу улица Ирбитская, дом 10а. Коммуналка. Общая кухня. Сортир во дворе. Соседи-алкаши. Как бывший беспризорник, Витя очень уважал свою недвижимость и других тоже заставил её уважать: в глухие времена застоя в своей комнатушке Витя устраивал выставки авангарда. При всей кажущейся простонародности Витя Махотин был художником от андеграунда, а не от сохи.

На домашних вернисажах и на «Станции вольных почт» Витя отработал уникальную практику – мгновенный обмен картин, ченч. Один холст на другой, натюрморт с чебуреками на портрет жены, будку Бобика на абстрактную мазню, подражание Дега на школу Иогансона. Сложно сказать, зачем это было нужно. Витя действовал стихийно, словно перемешивал искусство в общем котле. Кому-то ченч казался гениальным менеджментом, кому-то – вдохновенной нелепицей.

Весёлый флеш-ченч был органичен природе Вити Махотина, а Витя всегда жил естественно. Он был добр. Он был прост. Он всегда был какой-то приватный, домашний, душевный, и товарищам он запомнился в синих трениках и в клетчатой рубашке. Светлый человек. Божий. Он каждому гостю радовался, будто лучшему другу, хотел что-нибудь подарить. Он и раздаривал всё, что у него было, щедро раздавал деньги. Он несколько раз женился, и всё на девушках с амбициями – на художницах, искусствоведах. Брака с бессребреником девушки не выдерживали, да и сам Витя был свободолюбив, но потом дружил с бывшими жёнами и с тремя своими детьми. А ещё деятельный и любопытный Витя любил раскопки во дворах домов, приговорённых к сносу, находил печные дверцы и гвозди – и радовался.

Витя Махотин в «Метальной лавке»

В середине 1990-х Витя Махотин, ченч-мейстер, обретёт в городской среде свою резиденцию: станет хранителем водонапорной башни на Плотинке. Башенка была филиалом музея имени Свердлова, и Витя устроит здесь выставку кузнечного искусства. В башню к Вите начнёт таскаться вся разудалая городская богема, и башня превратится в культовую площадку – уменьшенную версию «Станции вольных почт». Здесь будут и флеш-ченчи, и выставки, и выпивки.

Витя всегда выглядел бодрым и здоровым. В 2002 году коллекционер и меценат Евгений Ройзман затеет издание первого альбома наивного художника Виктора Махотина. 19 декабря Витя внимательно и с наслаждением рассмотрит подготовленный к печати макет книги, подпишет акт и уйдёт на свою «Ирбитскую-стрит». А 20 декабря Витю найдут дома мёртвым. Сердце. Всего-то 56 лет.