Элеонора Долгилевич - Яблоки на асфальте

• Название: Яблоки на асфальте
• Автор: Элеонора Долгилевич
• Издательство: Издатель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9233-0749-8

Впервые Элеонора Долгилевич как автор женской прозы заявила о себе в журнале «Отчий край». Простота, искренность, юмор, светлое восприятие окружающей жизни запомнились волгоградскому читателю. Сборник «Яблоки на асфальте» знакомит и с её новыми произведениями.

---

— К своему заполотновскому на Казармах я тоже привыкла. На высоте, просторно. И деревья, которые мы сажали, получив квартиры двадцать пять лет назад, выросли.

…Вот и стремнина. Прозрачная гладь воды. Ширь… Анна ложится на спину:

— Мне всякий раз кажется, когда доплываю сюда, что я сливаюсь с Волгой…

Пока она венчается с рекой и первозданностью, Волга мягко обволакивает, пеленает меня всю, ласково пригортая к себе, как мама когда-то в детстве. Бережно ласкает, укрывает мою деревянную, уставшую спину, унося хроническую боль всё дальше и дальше от меня. Тревоги и страхи мельчают, как всё, что осталось на берегу. Застывшая душа тает, в мощной пучине становится сильней и устремляется ввысь, к свободе…

— Аня, а твой палец в воде не вдарится в судорогу?

— Его-то в воде и не ощущаю. А ты теперь как себя чувствуешь?

— Я себя — чувствую!

— Тогда айда назад.

Плывём не спеша, почти за течением, сберегая силы. Чайки опускаются низко, даже рядом. Одна резко стрелой бросилась вниз и ущипнула воду, но осталась с пустым клювом. Вот и дно. Мулистое, болотное. И пластиковые бутылки-утопленницы слоем… дышат, жутковато проминаясь телами под ногами.

— Аня, а дно бутылочное, топкое. Отдыхающие постарались с прошлого года.

— Знаю. Дай руку — не могу выпутаться из паутины водорослей.

Наконец-то спасительный песок. Берег. Предлагаю с вопросами:

— Походим? Побегаем?

— Потрусим.

Трусим. Шлёп-скок то по мокрому песку, то по сухому. До поворота Волги. Впереди кусты. Чайки на зелёной мели пасутся и вороны цаплями.

— Волгу жалко. Замусорили. Не чистят.

— С весны вон там, за коленцем, долго стоял высокий гусак с ковшом. Мы всё ждали, что начнут наконец чистить реку. Зря надеялись. Нет гусака.

— А где же он?

— Наверное, и его попилили на металлолом.

Притрусили назад, к камню. Простынка на солнце согрелась. Песок мягко захрустел под ней. Полениться. Полежать, отдавшись нежности утреннего солнца. Глаза закрыть. Послушать шум речной волны. Чаек. Покой и свежесть. Рай здесь — вот он, со мной, а я в раю…

— Народу-то с утра мало.

— Любители нагрянут в самую спеку.

— И талий у них несколько. Аня, а ты в курсе, что означает твоё имя?

— Э-э… что-то связанное с внешностью. Миловидность и грация, кажется.

— А как ты думаешь — мы-ы… ничего?

— Мы — амазонки-водолазки в климаксе. Ну почти.

Похихикав, решили побродить за впечатлениями.

К зелёному, яркому заказничку, купающемуся в воде и солнце, потом назад. Впереди моторка упёрлась носом в песок. Возле сидят двое: один помоложе, второй — человек-живот. Лысый. Ближе. Нет, на затылке дужка седой пенки волос. Рядом пустая бутылка водки. Проходим мимо. И вдруг голос:

— Это бабы.

Голос старшего:

— По-моему, молодые.

Не удержалась:

— Прикройте лысину козырьком — напечёт.

Прикрыл. От голосов отошли.

— Аня, что это за труба в Волгу?

— Источниковая вода. Из того камыша, что на спуске к пляжу.

Возвращаемся, топая по тугому влажному песку отлива ногами-ластами с перламутрами ногтей. Мелкая чистая вода их лижет, они в ответ ей искрятся, кокетливо поблёскивая. Вот и двое из моторки.

Старший. Надо думать, нам:

— А мы выпили. Водку. Всего одну бутылку.

Анна:

— Это заметно.

Который помоложе:

— Что заметно?

Назидаю вслед за подругой:

— Учтите, алкоголь лишь создаёт иллюзорную гармонию между насыщенным внутренним миром человека и скудной действительностью… когда душа просит Абрау-Дюрсо и ананасов, а организм тела — водки и огурца.

Молодой:

— Чё она сказала?

— Я ж тебе говорил — они не наши.

— Почему?

— А они не так говорят.

Аня лукаво глянула на меня, и мы, поспешив, оставили голоса позади. Она с укором:

— Хм… ты им про внутреннюю насыщенность, а у них ещё пиво в воде чмокает-болтается — сейчас насытятся.

— Так многие расправляются со временем. Кунёмся?

Кунулись, близко поплавали. Мальков — раз, два… семь. Вышли из воды, погрелись, потоптались. Тепло. Мягко. С собой всегда приношу кусочек хлеба. Голуби ходят вокруг, тонут лапками в песке, ищут поесть. Посыпала дальше от нас, мелко, чтоб в песок не долбили. Поели.

— Походим ещё?

До моторки не дошли намеренно, повернув назад. Старший сзади:

— Эй, вы куда? Я хочу вас рыбой угостить! — Догоняет: — Вертайтесь к нам. Вы-ы… не думайте… мы не алкоголики. У меня выходной. А какой же русский без водки с пивом! Ёр-ршисто… Хотите пива?

Аня берёт меня за руку:

— Нет. Не употребляем.

— Идёмте, я вам свою рыбу покажу. Серый, скажи, вот же рыба, возле трубы.

— А то.

Анна кривится:

— У меня был рыбный день вчера.

— А у неё — нет. Я рыбу иногда здесь ловлю, немного, удочкой, солю и сушу дома. К пиву. Хочу угостить вас. Ну просто так. Вот она, заходите в воду.

Любопытство берёт верх. Зашли по бёдра. Труба с родником совсем близко. В водорослях лежит тонкая, с волосок, капроновая сетка на метр и шириной в половину. По краям её запутавшиеся серебряные с ладошку-меньше рыбки.

— Выбирайте себе по пяток. На жарёху.

Потянулась к одной, она как забьётся! Другую потрогала. Та тоже жить хочет. Лысик в воде крутит-вертит руками. Анка уже вытащила две. Стою и жалею рыбу. Холодно. Очень.

— Нет! Вода ледяная, я выхожу.

— Куда вы? Ей уже есть, сейчас и вам…

— Да я вегетарианка. И вообще — кожу даже не ношу!

— Чё? Кожа? Кожа у вас — ни у кого здесь такой нет. Где вы загорали, на море? Здесь так не загоришь.

Анна круглит янтарём глаз на меня и подмигивает. Он даёт кулёк с рыбой ей:

— Десять штук. Как раз.

— Спасибо.

Мы уходим. Аня:

— Ну, что будем делать?

— Делать ноги. А то придётся отрабатывать.

— Как?!

— Общаться. А ты что подумала, речная развратница?!

— Жаль уходить. Рано ведь, всего девять. Давай ещё немного.

— Они сейчас будут мешать выпитую водку с пивом, начнётся стадия — синдром навязчивости и утверждения в мужском начале.

— А по-моему, начало разбавилось пивом.

— Э, сударыня-шовинистка, обижаешь. Их и так мало в стране, падёж сплошняком.

— Пить надо меньше.

— А те, что меньше пьют и больше хапают, лучше?

— Не знаю, не пробовала. Но скоро и с нами покончат: будем батрачить за гроши до шестидесяти с гаком и умирать с мужиками в один день прямо на работе.

— Тоже плюс. Зарывать будут прямо в офисах. Смотри, Ань, старший с пивом сюда правит.

— А не надо было рыбу брать.

Мы прячемся за очками, Анка лезет в шляпку-колокольчик, я — в кепку. Всё. Невидимки.

Ничего подобного. Подходит угоститель, смотрит, как мы укрепили два пакета с рыбой, поправляет. Садится на песок:

— Я Вова.

— Анна.

Молчу нарочно, не знакомлюсь. И сразу дятлом:

— Почему вы опять без шапки?

— Серый, принеси. — Тот разворачивается, не успев подойти. — Вы здесь в гостях?

Хитрю:

— Почти. А как ваша рыба называется?

— Серушка.

— Почему же она похожа на краснопёрку?

— Вот бл…! Серый, скажи — это серушка?

Подошедший с шапкой Серый уверенно кивает корпусом:

— Т-точняк.

Вова:

— Да у меня дома в книжках есть. Да, Серый?

— Ага, у него дома много книг.

Анна:

— И что вы читаете сейчас?

— Правду скажу: ничего. Вот выйду на пенсию — всё перечитаю. Бля буду, да, Серый? — Смеются.

Аня:

— Послушайте, вы с женщинами разговариваете. Мы здесь отдыхаем и не собираемся выслушивать ваши вульгаризмы!

— О! Слышь, Вова?

Добавляю Анну:

— Знаете, каждое слово имеет лексико-семантическую валентность. На самом деле — подбирайте слова. Есть же нормативная лексика.

— Вова, я… гик!., не п-понял… Но пиво, бля, во!

— Чё ты не понял? Я же говорил — они с Прибалтики… Вот у меня к вам вопрос: у вас там много рыбы?

— М-мы… не знаем, — признается Анна.

— А вот у меня свояк — бракуша. Так он говорит: раньше было поймает белугу — икры почти полное ведёрко. А сейчас… Вот — на дне, чуть с ладонь.

Серый свою бутылку допил. Старший сосёт, пиво весело пузырится-течёт изо рта, сползает на сивую красноварёную грудь.

Аня советует:

— А ведь вам домой пора — горите. Вон какой красный!

— Я шерстяной, не возьмёт. У меня ещё вопрос. У вас в Прибалтике рыба какая? — Молчим. — Отвечу: у вас рыба холодная. А у нас серушка тё-о-о-пленькая… как баба…

Серый:

— Ну! Как баба — бл… буду! — Утробно гогочут.

Взрываюсь:

— Послушайте, возьмите вашу рыбу назад!

— Не, это вам. Подарок. Серый, цыц! А то сердятся.

Анка тихо сочит сквозь зубы:

— Вот быдлис-симо… — И громко: — Мне надоело! Вам говорить — как через Волгу кричать.

— Вы куда? — Вова встаёт. — Я с вами.