Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Достаточно времени для любви

• Название: Весь Хайнлайн. Достаточно времени для любви
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 5-7921-0747-7 (TF), 978-5-699-27107-8 (Эксмо)

«Мы перевалили через вершину. Теперь наша раса могла бы оставить пятьдесят планет, плотнее сомкнуть ряды и двинуться дальше. Наши галантные дамы возместят потерю за одно поколение. Но едва ли подобное случится; до сих пор нам не удалось повстречаться ни с одной расой, такой же бессовестной, настырной и коварной, как наша…» Человечество покорило космос, но перед ним встал новый, совершенно неожиданный выбор. И решение нужно принимать не откладывая…

_{Сост. и автор коммент. А Ермолаев; ил. Я. Ашмариной}

---

— Забудем об этом. — Продолжая читать, Лазарус стал напевать прежний мотивчик:

Есть ломбард

За углом, за углом,

Где обычно держу я пальто.

А в ломбарде

Есть делец, есть делец,

Управляющий моим капиталом.

(Стишки датируются двадцатым Столетием. Анализ семантики См. в приложении. (Дж. Ф. 45-й.)

Рядом с Лазарусом вырос рослый техник с блестящим диском, от которого отходили трубки.

— Это… от боли.

Лазарус отмахнулся.

— Не мешай, я занят.

С другой стороны возник низенький техник. Глянув на него, Лазарус спросил:

— Ну, а тебе что нужно?

Едва он повернул голову, рослый быстро уколол Лазаруса в предплечье. Потерев место укола, тот проговорил:

— Расторопный, каналья! Обманул, значит? Ну и утрись! Raus! Пошел вон! — И тут же забыв о случившемся, вернулся к работе. Мгновение спустя он проговорил: — Компьютер!

— Жду ваших распоряжений, старейший.

— Введи для распечатки. Я, Лазарус Лонг, именуемый также старейшим, зарегистрированный в генеалогиях Семей Говарда под именем Вудро Уилсон Смит, год рождения 1912, сим объявляю свою последнюю волю и завещаю… Компьютер, просмотри мой разговор с Айрой и зафиксируй все, что я обещал ему для проведения миграции.

— Сделано, старейший.

— Тогда сделай все необходимое с языком и введи это в качестве первого абзаца. И… кстати, добавь что-нибудь вроде: если Айра Везерел не выполнит условий завещания, пусть мои мирские богатства после моей смерти пойдут на приют для престарелых, проституток, попрошаек… любых подонков, всех, кто подойдет под какое-нибудь из определений, начинающихся с буквы «п». Понятно?

— Записано, старейший. Разрешите высказать совет — по существующим на этой планете правилам последнее ваше желание с высокой степенью вероятности будет опротестовано при апробации завещания.

Выразив риторическое и физиологически невероятное пожелание, Лазарус сказал:

— Хорошо, пусть это будет приют для бездомных котов или любое другое приемлемое с точки зрения закона, но бесполезное дело. Поищи в памяти, чем угодить суду. Чтобы я мог быть уверен, что попечители не сумеют наложить руки на мое состояние. Понятно?

— Выполнить ваше условие, старейший, невозможно. Но такая попытка будет сделана.

— Проверь, не найдется ли лазейки, и напечатай сразу же, как сумеешь выполнить мое задание. А теперь записывай распределение имущества. Начали. — Лазарус начал читать, но обнаружил, что в глазах его все поплыло. — Черт побери! Эти болваны вкололи мне наркотик, и он начинает действовать. Кровь, мне нужна капля собственной крови, чтобы удостоверить завещание отпечатком пальца! Скажи этим олухам, пусть помогут, если не хотят, чтобы я откусил себе язык. А теперь печатай текст с любой разумной альтернативой, но поспеши!

— Печатаю, — спокойно отозвался компьютер и перешел на галактический. «Олухи» с компьютером спорить не стали, один вынул из принтера готовый лист сразу, как только остановилась машина, другой неизвестно откуда извлек стерильную иглу и уколол Лазаруса в подушечку левого большого пальца, не давая и секунды на раздумья.

Лазарус не стал дожидаться, пока кровь наберут в пипетку. Он выдавил каплю крови, размазал ее по подушечке пальца и прижал палец к завещанию, которое держал невысокий техник.

— Готово, — шепнул он, откидываясь назад, — скажите Айре… — и мгновенно уснул.

КОНТРАПУНКТ: I

Кресло осторожно переложило Лазаруса на постель. Техники молча наблюдали. Потом маленький проверил по показаниям датчиков дыхание, сердечную деятельность, мозговые ритмы и прочие параметры жизнедеятельности, высокий тем временем поместил оба завещания, новое и старое, в броне-конверт, запечатал его, запломбировал пальцем, пометил «Не вскрывать. Предназначено только для старейшины и/или исполняющего обязанности». Оставалось дождаться сменщиков. Сменный техник выслушал отчет сдающего дежурство, проверил параметры и внимательно поглядел на спящего клиента.

— Длительность сна рассчитана, — констатировал он.

— Неолетен. Тридцать четыре часа.

Он присвистнул.

— Новый кризис?

— Не такой опасный, как предыдущий. Псевдоболь с иррациональной раздражительностью. Физические характеристики для этого этапа в пределах нормы.

— А что в конверте?

— Распишись и следуй указаниям на нем.

— Прошу прощения за перерасход кислорода.

— Расписывайся.

Сменщик поставил свою подпись, заверил ее отпечатком пальца и потянулся за бронеконвертом.

— Ты свободен, — недовольным тоном проговорил он.

— Спасибо.

Невысокий техник ждал у входа. Старший техник проговорил:

— Не нужно было меня дожидаться. Иногда смену приходится передавать раза в три дольше. Ты можешь уходить сразу же, как придет младший техник — твой сменщик.

— Да, старший техник. Но этот клиент особенный — и я подумал, что могу потребоваться вам в разговоре с этой любопытной Варварой.

— Ну, это не проблема, я спокойно управлюсь. Да, клиент особенный — и то, что квалификационное бюро предложило мне твою кандидатуру, когда удрал твой предшественник, свидетельствует в твою пользу.

— Благодарю вас.

— Не стоит. — Доносившийся из-под шлема голос, искаженный фильтрами, казался мягким — хотя слова таковыми не были. — Это не комплимент, а констатация факта. Если твое первое дежурство оказывается неудачным — второго уже не бывает. Клиент действительно, как ты говоришь, «особенный». Упрекнуть тебя не в чем — разве что в нервозности, которую клиент мог ощутить, даже не видя лица. Но ты справился.

— Надеюсь, что так. Но здорово нервничал.

— Мне больше по вкусу помощник нервный, чем знающий все на свете и ошибающийся. Но пора домой — на отдых. Пошли — я подвезу. А где ты переодеваешься? В средней лоджии? Я как раз еду мимо.

— О, не тревожьтесь обо мне! Но я могу поехать вместе с вами и потом отвести машину назад.

— Расслабься. Когда работа окончена, среди следующих призванию нет рангов… Разве тебя этому не учили?

Они миновали очередь на общественный транспорт, прошли мимо машины директора и направились к месту, отведенному для ведущих сотрудников.

— Да, но… мне еще не доводилось помогать кому-нибудь в вашем звании.

Старший техник усмехнулся.

— Тем больше у тебя причин следовать со мной правилу: чем выше взлетишь — тем сильнее хочется забыть об этом. А вот и свободная машина. Залезай. — Низкорослый так и поступил, но не стал садиться, пока не уселся старший техник. — Мне тоже трудно. После каждого дежурства мне кажется, что я не моложе его.

— Понимаю. Интересно, надолго ли меня хватит? Шеф! А почему ему не позволяют умереть? Он же так устал.

Ответ последовал не сразу.

— Не зови меня шефом. Мы не на работе.

— Но я не знаю вашего имени.

— В этом нет нужды. Хм-м… Все совсем не так просто, как кажется: он уже четыре раза совершал самоубийство.

— Что?

— Просто он этого не помнит. Если ты считаешь, что у него плохая память — посмотрел бы на него три месяца назад. Каждое самоубийство только ускоряет нашу работу. Эта кнопка — мы подсовывали ему подделку — всякий раз только лишала его сознания, и можно было переходить к следующей стадии — спокойно вносить в его сознание новые ленты памяти. Но с этим пришлось покончить и убрать кнопку — несколько дней назад он вспомнил, кто он.

— Но… это же нарушение правил! Каждый человек имеет право на смерть.

Старший техник прикоснулся к пульту: машина свернула к обочине и остановилась.

— Я и не утверждаю, что это соответствует правилам. Но политику определяют не дежурные.

— Когда меня принимали на работу, помнится, в присяге были такие слова: «Отдать свою жизнь, если это потребуется… и не отказывать в смерти тому, кто жаждет ее».

— А ты думаешь, что мне пришлось давать другую присягу? Директорша разгневалась настолько, что ушла в отпуск… возможно, она уйдет и в отставку, не буду гадать. Но исполняющий обязанности председателя не нашего поля ягода, присяга его не связывает и девиз над нашим входом ничего не говорит ему. У него есть собственный, и, по-моему, он гласит: «В каждом правиле есть исключения». Видишь ли, я понимаю — нам следует переговорить и лучше сделать это до следующего дежурства. Я хочу спросить — ты не намереваешься отказаться от участия в этой работе? Никаких последствий не будет — я позабочусь об этом. И не беспокойся о сменщике — во время следующего моего дежурства старейший будет еще спать… с делом справится любой помощник… тем временем квалификационное бюро подберет замену тебе.