Дейрдре Перселл - Последнее лето в Аркадии

• Название: Последнее лето в Аркадии
• Автор: Дейрдре Перселл
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-040574-9, 978-5-9713-7818-1

Отдых на юге Франции.

Золотые деньки солнца, моря и блаженного безделья?

Или последний шанс, который судьба предоставляет трем подругам, пытающимся разобраться в себе и своих непростых отношениях с мужчинами?

Поэтому трещит по швам с виду безупречный брак Тессы и Джерри?

Почему, казалось бы, бесконфликтная жизнь Риты и Рики внезапно превратилась в «одиночество вдвоем»?

Почему все сильнее злоупотребляет алкоголем Мэдди, жена известного актера?

Слишком много вопросов.

И найти на них ответы будет непросто!

---

Вздохнув, я снова устремила взгляд на мужа.

— Полагаю, эти семейные встречи придуманы не для пациентов, а для их близких. Родные должны высказать наболевшее — так сказать, выплеснуть свою боль. Так мне по крайней мере кажется. — Я улыбнулась, делая еще одну попытку завоевать симпатию мужа. — Твоя роль, по сценарию медиков, в том, чтобы обвинить меня в разрушении нашего брака.

Напряженно глядя Фергусу в лицо, я ждала, что он спросит: «Разве ты в чем-то виновата?», — но он молчал, глядя в сторону. Ему было не по себе, потому что его начали узнавать и перешептываться.

Пользуясь тем, что он на меня не смотрит, я изучала черты его лица, словно видела впервые. Напротив меня сидел человек, ради которого я отказалась от своей мечты; чьи надежды и чаяния подменили мои собственные; на которого я молилась и кого никак не хотела отпустить. Я задала себе вопрос, люблю ли я мужа так же сильно, как раньше, и с горечью признала, что люблю.

— Может, уже пойдем? — пробормотала я чуть слышно.

Последующее вспоминается словно какой-то ночной кошмар. К тому времени, когда пришла очередь Фергуса взять слово, я была в настоящем шоке. А я-то думала, что мои сценарии раскрывают всю силу человеческих эмоций! Наивная! Вот где чувства перехлестывали через край, валили с ног, били словно пощечины! Гнев и боль, которые изливались из уст посторонних людей, казались почти материальными. Хуже всего вели себя матери, эти степенные женщины преклонного возраста с благородной сединой в волосах. Некоторые кричали, кто-то поливал родных ледяным презрением или едва не бился в истерике. Слушая их признания, я снова и снова благодарила Бога, что рядом нет Кольма. Каково пришлось бы бедняге среди подобного ужаса? И какие упреки могли излиться на меня из его уст?

Представляете, некоторые гости нецензурно бранились и брызгали слюной, а медперсонал лишь благостно кивал головами и не предпринимал попыток остановить это безобразие. Когда одна из пациенток лишь попыталась возразить против потока грязи, вылитого на нее родной сестрой, кто-то из психологов посоветовал ей молчать.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы выслушивать ваши оправдания, Чармиан, — строго сказал он рыдающей женщине.

Я боялась даже взглянуть на Фергуса, сидевшего на стуле рядом. Страх и горечь кипели во мне с такой силой, что страшно было шевельнуться. Мне казалось — взгляни я на мужа, и слезы хлынут из глаз подобно водопаду. Я стану всеобщим посмешищем!

Неужели и Фергус будет говорить обо мне такие же страшные, несправедливые вещи? Прилюдно заклеймит меня, хотя я ни в чем и не виновата?

Эта мысль показалась мне такой ужасной, что я решила спасаться бегством. Пусть обо мне думают что угодно, но выбраться из этой камеры пыток необходимо. Например, отпроситься в туалет и не вернуться. Мало того, предстояло вывести из зала еще и Фергуса.

Муж сидел, опустив голову и уставившись в пол. Его узнавали и разглядывали, и он об этом знал. Впервые меня озарило, что для Фергуса было нелегко приехать на встречу в клинику, так сказать, с открытым забралом.

Молодой человек, презрительно тыкавший пальцем в пожилого мужчину (очевидно, отца), закончил свою обвинительную речь, и Барби-Луиза повернулась (о ужас!) ко мне.

— Фергус? А что вы хотите сказать Мэдлин?

Я смотрела прямо перед собой, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. Боковым зрением я видела, как Фергус поднялся и откашлялся, приготовившись к речи.

— Честно говоря, Мэдлин не так уж и много пила. Не как некоторые другие пациенты, насколько я понял из предыдущих…

— Стоп! — Я встала и повернулась к нему. — Прости меня, Фергус, что пришлось подвергнуть тебя этой пытке. Я прошу у тебя прощения за все. Но я больше не в силах выносить этот кошмар. Я просто не могу!

Мое лицо пылало, но меня это не трогало. Я обвела взглядом зал: большинство пациентов даже не подняли глаз, зато их родственники разглядывали нас с Фергусом, словно мы были под микроскопом. Еще я заметила двух человек из тех, что проходили лечение в других группах, которые смотрели на меня с завистью, очевидно, жалея, что не поступили так же.

— Прошу прощения у всех вас, — обратилась я ко всему залу. — Нет сил это выносить. До свидания и удачи.

Я направилась к двери в такой тишине, словно шли чьи-то похороны. Я даже не знала, что Фергус нагоняет меня, и поняла это, лишь когда он схватил меня за локоть в коридоре.

— Так для чего ты все это затеяла? — прошипел он в бешенстве. — Не для того я потратил столько времени и притащился сюда, чтобы ты попросту повернулась и ушла. Я сделал это ради тебя, психованная сучка! У меня есть что тебе сказать, можешь поверить. А я-то думал, что на этот раз ты взялась за ум!

Я изумленно смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Ладно, — буркнул Фергус, отпуская мой локоть, — здесь есть место, где можно поговорить без свидетелей? Только не в той дыре, что считают у вас кафе.

— Я взялась за ум, что бы ты там ни думал, — процедила я сквозь зубы. — Иначе что бы здесь делала?

— А по-моему, ты просто развлекаешься, Мэдлин. Тебе кажется, что ты отличаешься от других в этой клинике, а между тем они-то честны с собой и другими. Ты полагаешь, что можешь смотреть на них свысока, да? Да иди ты к черту! Зря я сюда приволокся! — Фергус зашагал по коридору прочь.

— Погоди, не уходи! — Я побежала за ним.

Он остановился и повернулся.

— Да? Почему это мне не уходить? Какой смысл оставаться, Мэдлин? Чтобы между нами произошел очередной душещипательный разговор? Будем снова ходить по кругу?

— Обещаю, что нет. Клянусь.

— Ладно, давай спустимся к машине; я припарковался у железной скамейки под большим дубом, сразу за углом.

Пока я шла за мужем по коридорам, что-то происходило внутри меня, менялось. Я будто видела себя чужими глазами: глазами пациентов и врачей, подруг, даже глазами Ванессы и Фергуса. Видела измученную женщину средних лет, послушно скачущую по ступеням за разгневанным мужем, которому нет до нее никакого дела. Я вдруг поняла, что так было всегда. Что никогда ничего не изменится. Словно я хочу сцементировать то, что уже давно мне не принадлежит.

Как я докатилась до этого? Где моя гордость наконец? Мне хотелось сбросить с себя это жалкое подобие личности, стать совершенно другой!

Возможно, причиной этих изменений был чертов День семьи, может, пришла пора собирать камни, но неожиданно мне стало легче дышать.

Расправив плечи, я обогнала мужа и направилась к бежевой «вектре» на углу.

— Ты куда? — Фергус остановился у серебристой «микры», которую я даже не заметила.

Ах да, «вектру» Фергус оставил мне! И теперь, должно быть, ездил на машине Ванессы.

Я села на пассажирское сиденье, предварительно убрав с него пачку памперсов. Взгляд автоматически нашел окна моей палаты на фасаде здания. Шторы были задернуты.

— Вон мои окна, — кивнула я.

— Угу. — Фергус буравил взглядом приборный щиток.

Сделав глубокий вдох, я повернулась к нему. Меня заполняла непривычная решимость.

— Спасибо, что приехал сегодня.

Он пожал плечами.

— Нет, я говорю всерьез. И прежде чем ты что-то скажешь (ведь ты собирался что-то сказать в общем зале, правда?), дай мне несколько минут на исповедь.

Фергус перевел на меня взгляд, прищурился. На лице была написана несвойственная ему неуверенность.

— Если это будет очередная попытка…

— Не волнуйся. — Мне неожиданно стало легко и комфортно, словно я и не сидела рядом с бывшим, но все еще любимым мужем, да еще в машине его любовницы. — Я лишь хочу изложить тебе свою версию случившегося.

— Что ж, я слушаю. — Фергус сложил руки на груди. — Но если ты начнешь истерику, я высаживаю тебя и уезжаю.

— О, припоминаешь мне тот скандал, что я устроила перед твоим уходом? Ах как жаль, что я не разбила твою любимую свинью-копилку!

Это вызвало легкую улыбку на губах Фергуса, и я одобрительно кивнула. Впервые в жизни я собиралась открыться мужу в том, в чем не решалась признаться самой себе. И мне было безразлично, понравится ему моя исповедь или нет.

— Я была так влюблена в тебя, Фергус, что это почти ослепляло. Я была готова ради тебя на все, даже ехать на Южный полюс, если бы ты вдруг счел пингвинов подходящей для себя аудиторией. Наверное, именно в этом надо искать корни краха нашего брака. Ведь я отбросила свои амбиции, позабыла о собственных мечтах и чаяниях ради воплощения твоих.

— И что же это были за мечты? — изумился Фергус.

— Я хотела стать профессиональной актрисой.

— Ты? — Удивление на его лице было написано так ярко, что казалось почти наигранным. — О, прости, я не собирался тебя обидеть. Но, Мэдлин, неужели ты думала, что у тебя есть шансы на профессиональной сцене?

— Я могла по крайней мере попытаться.