Дейрдре Перселл - Последнее лето в Аркадии

• Название: Последнее лето в Аркадии
• Автор: Дейрдре Перселл
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-040574-9, 978-5-9713-7818-1

Отдых на юге Франции.

Золотые деньки солнца, моря и блаженного безделья?

Или последний шанс, который судьба предоставляет трем подругам, пытающимся разобраться в себе и своих непростых отношениях с мужчинами?

Поэтому трещит по швам с виду безупречный брак Тессы и Джерри?

Почему, казалось бы, бесконфликтная жизнь Риты и Рики внезапно превратилась в «одиночество вдвоем»?

Почему все сильнее злоупотребляет алкоголем Мэдди, жена известного актера?

Слишком много вопросов.

И найти на них ответы будет непросто!

---

— Приглядывай за ним, ладно? — попросила я Фредерика.

— Буду беречь твоего сына как зеницу ока. Или ты боишься, что я потеряю его в переходе метро, разглядывая свежие английские газеты?

— Что ты! И еще одно, Фредерик: мне искренне жаль, что тебе пришлось уехать. Но ведь ты понял это, да?

— Не волнуйся, Биби. Я и без того злоупотребил вашим с Джерри гостеприимством. Пора и честь знать.

— Оставайся на связи. Может, еще увидимся где-нибудь на отдыхе.

— Ага. — Фредерик взглянул на Тома, который терпеливо ждал, когда мы закончим разговор. Сын не выказывал никаких признаков нетерпения. — Ладно; думаю, нам с юным джентльменом пора на посадку. Еще раз спасибо тебе за все, Тесса. И сочувствую насчет отца. Он хороший человек.

Настал момент крепко обняться, но этого так и не случилось. То есть была секунда, когда мы вроде бы потянулись навстречу друг другу, но остановились.

— Тогда до свидания, — торопливо пробормотала я, чтобы замять неловкость, и обняла сына. — Веди себя хорошо. Постарайся не перевернуть чужой дом вверх дном и слушайся Фредерика. Вечером я позвоню маме Эвана, и мы сможем поболтать о том, как вы долетели.

Сын послушно чмокнул меня в щеку.

— Пока, мамочка.

Фредерик взял Тома за руку, и они направились к двери. Он помахал рукой, наклонился к Тому и что-то шепнул ему на ухо. Мальчик обернулся и тоже помахал.

— Если что, звони мне, Томми! — крикнула я. — В любое время!

Парочка скрылась за дверями. Я какое-то время еще стояла, словно ожидая, что сын выбежит обратно, но ничего подобного не произошло. Обругав себя за неоправданное волнение, я направилась к выходу из здания. Мне предстояли четыре дня без любимого сына.

Дома Норма снова устроилась в гостиной у дивана, словно выбрала это место в качестве своего жилья. Отец, тщательно одетый в костюм, рубашку и галстук, читал газету, не обращая внимания на возню щенка под ногами. Телевизор работал без звука.

Папа выглядел гораздо лучше и увереннее, нежели утром.

— Все нормально? — спросила я.

— Просто отлично.

— Ты принял необходимые лекарства?

Он сурово посмотрел на меня поверх газеты.

— Давай я заберу собаку, — предложила я. — Думаю, ей нужно погулять.

Час спустя мы с миссис Бирн принялись перебирать содержимое холодильника. Наша бесценная помощница по хозяйству терпеть не может, если хотя бы один продукт оказывается просроченным. Она выбрасывает даже сырокопченую колбасу, если срок безопасного употребления ее в пищу подходит к концу. Наверное, вы скажете, что по моему времяпровождению нельзя сказать, будто моя жизнь сильно пошатнулась. Может, вы и правы. Но даже в самые трудные времена необходимо следить за бытом. Кстати, я не стала рассказывать миссис Бирн о болезни отца. Мне не хотелось, чтобы она с сочувствием заглядывала мне в глаза. Ничто на свете не интересует нашу экономку больше, чем чужие трагедии.

— Как дела у Дерека? — спросила я, бросая в мусорную корзину просроченный йогурт. Дерек — муж миссис Бирн, который работает у нас садовником. Последнюю неделю он сильно болел и газон стриг Фредерик.

— Плохо, миссис Би, — с чувством произнесла экономка. — Ужасно меня измучил. Эти таблетки и болеутоляющие совершенно не помогают. Хочу, чтобы он съездил в церковь, помолился, но он и слышать об этом не желает. — Она бросила кусок плавленого сыра на стол. — Это тоже пора выбросить.

— Тихо! — Я подняла руку, прислушиваясь. В двери ворочался ключ. — Кто это? В такое-то время?

Через несколько секунд в дверях кухни появился Джерри. Он вернулся раньше на целых четыре часа, лицо было пепельно-серым. Миссис Бирн затихла рядом, словно чувствуя беду.

— В чем дело? — Я закрыла холодильник.

Только тут я заметила еще одну странность: впервые за много лет в руке Джерри была зажженная сигарета.

— Добрый день, миссис Бирн. — Затем мне: — Я должен тебе кое-что сказать. — Голос Джерри был таким звонким, словно на изломе. Казалось, еще мгновение, и он хрустнет, как стекло. — Давай поднимемся наверх.

Джерри исчез, оставив меня и миссис Бирн в напряженном молчании. Лично я была уверена, что муж решился объявить мне о разводе.

— Вы здесь заканчивайте без меня, миссис Бирн, — торопливо сказала я, вытирая руки бумажным полотенцем. Мне стоило труда сохранять бесстрастное выражение лица. — Я скоро вернусь.

Когда я прошла в спальню и прикрыла дверь, Джерри рассказал, что Сьюзен Вителли Мур сегодня не пришла на работу. Она направилась прямиком к адвокату, которому сообщила, что Джерри домогался ее, принудил к сексу, пользуясь своим вышестоящим положением. Якобы Сьюзен спала с ним, чтобы сохранить работу. В общем, девица возбудила дело против Джерри и всей компании.

В довершение ко всему адвокат мисс Вителли Мур заявил, что в отношении Джерри Бреннана возбуждается дело об уклонении от уплаты налогов. На счета налагается арест до дальнейших распоряжений налоговой службы.

Затем с Джерри беседовал председатель совета директоров, который, по словам моего мужа, говорил с ним, не поднимая глаз от стола. Он сказал, что Джерри будет трудно выиграть дело, посоветовал обзавестись адвокатом и предложил своего.

Глава 35

Вы слышали о празднике, который назывался бы День семьи? Нет? Я тоже. А вот в клинике Святого Роланда такой праздник существует.

За несколько дней пребывания здесь я так и не обзавелась знакомыми. Если бы у меня таковые появились, то наверняка я была бы готова к проклятому Дню семьи. Однако общаться с остальными пациентами мне не нравилось. Они оживленно обсуждали свои прежние похождения, делились наболевшим, рассказывали, как надирались в стельку на чьих-то свадьбах, в барах и прямо на работе, спускали последние деньги, а потом садились за руль и врезались в ближайший фонарный столб. Лично мне было противно слушать их рассказы. Возможно, повстречай я этих людей в другое время и в другом месте, я бы с удовольствием пообщалась с некоторыми из них. Например, с одной женщиной, которая имела собственный бизнес и всегда хорошо выглядела. Вечно оживленная и улыбчивая, несмотря на то что тяжело переносила отказ от дурной привычки. У женщины была куча проблем, которая привела ее к алкоголизму: изнасилование, смерть сына.

Меня приписали к группе, состоявшей из семи человек — двух священников, одного владельца пабом, двух безработных, парня девятнадцати лет и семидесятилетнего старика. Я так и не поняла, чем он занимался до пенсии. В общем, в нашу группу входили люди из разных прослоек общества.

Выяснилось, что День семьи проводится в клинике каждые две недели. О нем говорили на пониженных тонах, словно речь шла о чем-то запретном. Считалось, что встреча с близкими идет на пользу пациентам, однако этих свиданий ждали с неприязнью, даже со страхом. Я предположила, что во время праздника в клинике собираются родственники и в общем зале проводится открытый семинар.

Моя догадка оказалась верной. По задумке психологов, родственники должны были рассказывать о том, насколько ранит их наша тяга к алкоголю, как сильно мы осложняем жизнь близким и так далее и тому подобное.

— Прерывать докладчиков запрещено, — посвятила меня в детали бизнесменша, о которой я уже упоминала.

— Решила, кого пригласишь на праздник, Мэдлин? — спросил меня Барби-Луиза. Ее лицо сияло улыбкой, выводя меня из себя. На сей раз в ее ухе висела сережка с крохотным дельфином. Похоже, медсестра обожала морских обитателей. — Мы можем позвонить твоему отцу.

— Он живет слишком далеко от Дублина! В Корке, — пояснила я. — Или вам кажется, что им придется по вкусу таскаться в такую даль каждые две недели? К тому же, — я уткнула взгляд в сомкнутые колени, — родители не знают, что я здесь.

Луиза протянула мне сигарету. Слава Богу, в ней нашлось хоть что-то человеческое! Мы одновременно прикурили.

Мы сидели в кабинете для медсестер — унылом помещении, загроможденном столами и заваленном файлами с историями болезни. На узком диванчике у стены возлежали плюшевые медвежата, увядшие букеты цветов и открытки с благодарностями от родственников и бывших пациентов — удручающее зрелище. На подоконнике одиноко покачивали листьями на сквозняке два чахлых растения.

— Так кому будешь звонить? Гости должны быть твоими самими близкими людьми. Обычно наши пациенты приглашают тех, с кем живут под одной крышей.

— А как насчет друзей? — Я сразу подумала о Рите и Тесс, людях, которые сейчас были для меня ближе всех. Я бы скорее предстала пациенткой клиники для алкоголиков перед ними, нежели перед родителями.

Луиза задумалась. Зажженную сигарету она держала на уровне виска, словно это был флажок, которым машут на параде.

— Иногда сюда приезжают чьи-то друзья, но это случается редко. Как правило, мы не любим посвящать друзей в подробности наших недугов.