Евгений Фрейберг - Рек и Рея на линкоре

• Название: Рек и Рея на линкоре
• Автор: Евгений Фрейберг
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1975

---

— Они отлично понимают, как кто к ним относится, — продолжал Кротов. — Кок погрозил им как-то поварешкой, так теперь они и близко к нему не подходят. А он им и мясо и косточки подкидывает — все равно не признают его! Очень памятливый народ!

Единственно к чему не смогли привыкнуть волки — это к пушечным выстрелам, когда корабль выходил в море для учебных стрельб.

После первого же залпа они бросались к люкам, кубарем скатывались по трапам и прятались в жилой палубе. Стрельба заканчивалась, корабль возвращался на рейд, а волчата долго еще отсиживались в укромных уголках корабля и не показывались.

Матросы и офицеры прекрасно знали, какие странные собаки появились на корабле. Не знал этого только командир, да ему и некогда было этим интересоваться — забот у него и так хватало. Временное правительство отдавало приказы, а Центробалт, выборная флотская организация, их отменял. Так же случалось и на корабле. Командир отдаст распоряжение, а судовой комитет подумает и... застопорит!

Было от чего прийти в отчаяние.

Моя каюта находилась на юте, недалеко от командирской кают-компании. Как-то утром я услышал сердитый крик командира:

— Вахтенный! Позовите ко мне мичмана Фрейберга! — По коридору дробью рассыпались торопливые шаги, и в дверь каюты постучали.

— Господин мичман! Командир вас зовет! — поспешно доложил вахтенный матрос.

Я выскочил и, еще не дойдя до командирского помещения, услышал возмущенный голос командира корабля.

— Уберите ваших собак! — закричал он, увидев меня. — Сидят и как волки зубами щелкают! Черт знает, что такое! Безобразие!

В кают-компании командира на мягких кожаных креслах сидели Рек и Рея, и когда рассерженный капитан первого ранга к ним приближался, щелкали зубами и делали страшные рожи.

— Вы что, мичман, нарочно их приучили на начальство бросаться? В первый раз вижу таких собак! Крокодилы какие-то, а не собаки!

— Никак нет, господин капитан первого ранга, это же щенята! Они вас испугались и со страху зубами щелкают. Посмотрите, какой у них испуганный вид! — поспешно сказал я.

— Что вы мне рассказываете! — сердито кричал командир. — Испугались! Они меня испугали, эти чертовы собаки! Прибежали, как к себе домой, забрались на кресла и еще зубы скалят! Уберите их, и чтобы больше это не повторялось! Все!

— Рек! Рея! Ко мне! — приказал я и удивился, когда увидел, как неохотно волчата сползли с кресел и покинули каюту.

«Нашли себе товарища для игр! — подумал я. — Хорошо еще, что командир не разобрался, что это за собаки!»

А через несколько дней командиру вновь пришлось подивиться талантам моих питомцев.

Он вышел на палубу, когда солнце погружалось в серые воды залива. Был штиль, и вода отливала серебром. И вдруг тишину вечера прорезали какие-то странные тоскливые звуки.

— У-у... о-о...а... о-у-у-у! — Эти звуки начинались с низких тонов, потом повышались и заканчивались каким-то рокочущим ревом.

— Вахтенный! — крикнул командир. — Это что еще за сирена? Совсем по-волчьи воет! Передайте старшине катера, чтобы немедленно заменил. Курам на смех такой сигнал!

— Никак нет, господин капитан первого ранга, это не сирена! Это Рея, наверное, по берегу соскучилась и затянула песню! — разъяснил подбежавший матрос.

— Что за Рея? Собака мичмана Фрейберга, что ли?

— Так точно! Собака! — с трудом сдерживая смех, подтвердил вахтенный.

А на следующий день я порадовался, что командир съехал на берег. После обеда я прогуливался по палубе, с тоской посматривая на скучное серое небо и свинцовую воду, как вдруг у второй башни раздался дикий вопль:

— Нельзя!.. Нельзя!.. Ах ты пакость! Отдай мясо, отдай! Ворюга проклятая! Сейчас же отдай!

Из-за башни не спеша вывернулась Рея с большой бараньей ногой в зубах, а рядом с ней бежал Рек. Уши у него были прижаты и, изредка оборачиваясь, он показывал кому-то свои блестящие клыки. За волками бежал рассерженный кок. Он свирепо потрясал поварешкой и кричал:

— Вот я тебя, лесная душа! Мало тебе от меня перепадало косточек, мало я вас, гадов, кормлю, а ты еще пакостишь! За борт тебя, чертовку, спишем, если не хочешь по-хорошему жить! Отдай ногу.

Рея гордо подбежала ко мне с добычей. Потом положила на палубу мясо и только тогда обернулась к своему преследователю.

— Это что же, господин мичман?! — кричал он. — Сегодня она барана съест, а завтра за меня примется! Хорошую свободу нам господа дали! Тьфу!

В дождливые, ненастные дни Рек и Рея почти все время проводили в кубриках и неохотно показывались на палубе. Они забирались в кают-компанию и там отлеживались на мягких коврах. Во время завтраков и обедов они переходили в соседнее помещение, где была столовая, и там ожидали подачек. В стране было голодно, и скудного морского пайка с трудом хватало для людей. Кормить животных стало трудно, и потому никто не протестовал, когда мои питомцы попрошайничали у сидящих за столом офицеров. Вместе с волчатами кают-компанию стал посещать большой добродушный водолаз Джек.

Однажды за завтраком, когда все заняли свои места за столом, старший офицер, хозяин кают-компании, Ставицкий обернулся и ударил в гонг, висящий за его спиной на переборке.

— Господа! — сказал он. — Не кажется ли вам, что за последнее время наша кают-компания стала похожа на зверинец? Вы знаете, что я люблю животных, что я даже немного охотник, но все хорошо в меру. А собаки Евгения Николаевича так щелкают зубами, что того и гляди откусят кому-нибудь руку. Вы-то все знаете, что это за собаки! — Он улыбнулся и посмотрел на меня. — Да и вообще это непорядок, когда животные толкутся здесь во время принятия пищи. Безразлично, дикие это собаки или нормальные! В кают-компании им не место! Согласны?! Так вот, я предлагаю изгнать всех зверей и надеюсь, что каждый из вас примет в этом активное участие! Все!

Я с удивлением взглянул на старшего офицера. Выступление добрейшего Сергея Петровича, моего друга и товарища по охоте, казалось, было направлено главным образом против меня — хозяина волков. Но мне вспомнились косые взгляды некоторых офицеров, и я успокоился. Старший офицер, наверное, был вынужден так поступить. «Ничего страшного! — решил я. — Буду сам собирать со столов остатки, стесняться нечего!» Но волчата не хотели покидать уютную, теплую кают-компанию. Их выгоняли, а они возвращались и прятались под креслами и диванами. Вначале они попробовали искать защиты у своего хозяина, но я сердито их отстранял: «Вон отсюда! Нельзя! Уходите!»

Звери слушались, убегали ненадолго и вновь появлялись. Так продолжалось два дня. Я знал, что звери не понимают, почему так изменилось к ним отношение людей. Я хорошо знал, как они злопамятны, и боялся, что с ними ничего не сделаешь, если они озлобятся.

Но вот однажды, спустившись в кают-компанию к чаю, после подъема флага, я удивился странной тишине, царившей там. Офицеры мрачно смотрели на меня и молчали.

— Полюбуйтесь! — бесстрастно произнес старший офицер, кивнув головой на соседнее помещение, где была гостиная.

Я вошел туда и ужаснулся. В гостиной творилось что-то невообразимое! Все было перевернуто, изорвано и испачкано... Мягкие кожаные кресла, в которых так хорошо было дремать после ночных вахт, были разодраны и загажены. Звери умудрились запачкать их высокие спинки. От ковров была начисто оторвана бахрома, края были изгрызаны. Большая настольная лампа валялась на палубе, а шелковый абажур был разорван на мелкие кусочки. На лакированной крышке рояля везде виднелись следы грязных маленьких лап. Зверята пытались грызть даже клавиши. Везде были следы волчьей мести...

Волчата, конечно, не могли предполагать, что оказывают плохую услугу своему хозяину и что их месть в основном обрушится на меня.

А мне пришлось порядочно поработать, чтобы восстановить порядок. На мое счастье, в эту работу включился мой бывший вестовой Пинегин, веселый голубоглазый помор. Вдвоем мы убрали и вымыли все помещение и даже залатали разорванную кожу на креслах.

После этого волчата уже не появлялись в кают-компании. Они поселились под третьей орудийной башней и проводили там все время. К офицерам они стали относиться недоверчиво, но по-прежнему слушались меня.

Памятью волки обладали прекрасной и потому быстро запоминали слова команды, которым я их обучал. Они легко усвоили так называемую заднюю поноску. Для этого я ранним утром выходил на палубу, привязывал волков, а сам уходил на другой конец корабля и прятал там какую-нибудь вещь. Потом возвращался, спускал волков и говорил: «Потеряно, потеряно!» Волки бросались по следу, находили спрятанное и приносили мне. За это получали кусочки сахара. Но эту науку они усвоили не сразу. Вначале я заставлял их приносить брошенную палку. Это была игра, и волчата весело бегали по палубе, стремительно бросаясь за палкой. При прогулках по берегу с волками я часто незаметно бросал перчатку или платок и шел дальше. Пройдя метров двести-триста, останавливался и, показывая волкам след, говорил: «Потеряно! Потеряно!» Волки, словно па крыльях, неслись обратным следом и быстро приносили брошенную вещь.