Павел Саксонов - Можайский — 2: Любимов и другие

• Название: Можайский — 2: Любимов и другие
• Автор: Павел Саксонов
• Жанр: Детектив

В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?

Рассказывает поручик Николай Вячеславович Любимов.

---

Поручик с хитринкой улыбнулся и покачал головой:

— Ошибаешься, Иван Сергеевич, ошибаешься! Я сбросил даму и короля.

Монтинин (как, впрочем, и я) ошеломленно уставился на поручика:

— Ты! Сбросил! Даму! И короля!

— Любимов! Ты сбрендил? — я даже покрутил пальцем у виска. — У тебя же флэш с первой же сдачи был!

— Ну и что? Не самая сильная комбинация, а играть — так играть!

— Так хотя бы двойку с пятеркой сбросил: мог бы на флэш-рояль надеяться! Куда уж сильнее?

— А вот зарываться-то тоже не надо: вот так — сходу-то!

Наш юный друг рассмеялся, причем непонятно было, что больше его развеселило: тот риск, с каким он отказался от пришедших ему в руки карт; та странная уверенность, что, понадейся он на большее, не получил бы и меньшего, или выражение наших лиц — моего и Монтинина, — с какими мы смотрели на этого юного сумасброда.

Мы переглянулись. Монтинин пожал плечами, как бы говоря: теперь понятно, почему он всегда без денег сидит!

Но штабс-ротмистр — как, впрочем, и я — жестоко ошибся. Теперь-то уже можно сказать, что без денег наш юный друг сидит исключительно потому, что играет в салонные игры, где составляющая успеха — везение и точный расчет. А так как горячая по молодости голова — не тот инструмент, с каким сподручно вести расчеты, да и везение — штука весьма переменчивая, то стоит ли удивляться, что в компаниях зрелых людей поручик отчаянно проигрывался?

Но покер! О! Вот тут, как выяснилось, наш юный друг оказался совсем не промах. Какой для него должно быть досадой, что эта разбойная игра не имеет хождения в приличном обществе!

— Мой тезка тоже сбросил, но только одну карту. И вот уже после новой раздачи торговля и началась! — поручик машинально потянулся к стакану, но тот оказался пуст. Я плеснул в него остаток из почившей бутылки и откупорил новую. — Поскольку играли мы только вдвоем, и с первого круга — кроме услуги — ставить мне было нечего, я, как мне показалось, получил забавное право: повысить ставку противника. «Револьвер и тысяча сверху!» Но тезка погрозил пальцем:

«Э, нет, подожди! Я видел в твоем портмоне три рубля. Так что — услуга и три рубля!»

— А ты? Я тоже перешел на «ты».

«Револьвер и пять рублей сверху».

— Это было нахально, но выбирать не приходилось. «Поддерживаю», воскликнул я, но тут же добавил: теперь-то тебе придется и тысячу сверху добавить!

«Хорошо». — Тезка был вынужден согласиться, но, придвинув к револьверу тысячу из тех ассигнаций, что уже лежали на столе, и пять рублей из собственного кошелька, тут же вскрыл карты. — «Иначе», — пояснил он, — «бессмыслица выходит: этак ты и на все двести пятьдесят поднять можешь. Какой смысл? Ну, выкладывай!»

Мы затаили дыхание.

— Пришлось подчиниться: формально-то правда была на его стороне.

— И? — Монтинин даже губу закусил. — Что у него было?

— Фулл-хаус.

— Ага! — Я и себе налил. — Вот почему он сбросил только одну карту!

— Именно. — Поручик взглядом проследил за тем, как я осушил стопку, но сам за рюмкой не потянулся.

— Не томи! — Монтинин совсем возбудился. — Неужто тройка с четверкой пришли? Иначе бы ты проиграл!

Поручик опять засмеялся:

— Они! Они, мои драгоценные! Стрит-флэш, разметавший фулл-хаус тезки, как бойкий щенок — собачью будку!

Митрофан Андреевич крякнул, его усы грозно зашевелились. А вот его сиятельство, подняв на поручика свои улыбающиеся глаза, издал поощрительный смешок:

— Ну, что же: вполне оправданный риск. Раз уж тезка этот сбросил одну карту, можно было понять: обычный флэш, вполне вероятно, проиграет!

Я не верил своим ушам: что же это? Его сиятельство тоже не брезгует покером? Да он-то когда и в каких местах успел с ним познакомиться?!

Словно услышав невысказанный мною вопрос, «наш князь» ответил, обращаясь, правда, не прямо ко мне, а как бы ко всем разом:

— Когда я морем с Дальнего Востока возвращался, на судне были два, прямо-таки помешанных на покере, американца. Поиграли мы, честно сказать, на славу. Интересные были деньки!

— Ах, вот оно что! — Митрофан Андреевич пренебрежительно поморщился, причем усы его вновь приняли нормальное положение. — Американцы… ну, с этих и взятки гладки.

Я, не разделяя, впрочем, снобистского пренебрежения полковника к представителям молодой, но предприимчивой нации, тоже поморщился: разгадка оказалась куда прозаичней, чем можно было ждать, а для меня, как репортера, нет ничего неприятнее, чем прозаичный ответ на интригующий вопрос.

— Итак, Николай Вячеславович, ваша взяла. А дальше?

Наш юный друг, ободренный, несомненно, тем, что вовсе не он один оказался знатоком игры с не самой лучшей репутацией, и даже более того: что сам «наш князь» отдал ей дань в компании любителей бурбона и кольтов сорок пятого калибра, заговорил свободней и не особенно стесняясь в признаниях.

— Тезка — мне показалось так — совсем не осерчал. Он отдал мне сначала револьвер, а потом — после того, как я убрал его в кобуру — и патроны. Патроны я сунул в карман шинели. А вот тысяча и пять рублей остались на ящике: с ними у меня появлялся маневр. Ведь теперь выходило так, что, помимо услуги, я мог играть и на деньги! И хотя поначалу уговора на это не было, но игра есть игра, и даже бандит не может изменить ее правила!

Инихов с иронией пыхнул сигарой, но его иронию никто не поддержал.

— Мой тезка и не пытался возражать. Ведь козыри всё равно были у него на руках: что такое тысяча против двухсот сорока девяти, лежавших только на ящике? Математически, он должен был выиграть. Даже в покер!

Услышать о математических расчетах от нашего юного друга было полной неожиданностью и даже, да простит меня читатель за использование такого термина, оксюмороном. Но в целом, он был прав: при такой колоссальной разнице в ставочной базе, речь шла всего лишь о количестве сыгранных партий, одна из которых неминуемо должна была привести поручика к фатальному проигрышу. Поэтому тезка его, и поначалу предложив игру, и согласившись на ее продолжение «с деньгами», ничем, по большому счету, не рисковал. Тем интереснее было узнать, как же получилось так, что поручик стоял в моей гостиной, имея подле ног набитый сокровищами чемодан, а не прикрывал своих похитителей от полицейского надзора!

— Вторая сдача прошла не так успешно: я проиграл. Но проиграл совсем немного, так как вовремя сдался.

«Боишься отдаться во власть азарта?» — тезка перемешал колоду и сдал в третий раз. — «Ну и напрасно, Коля, напрасно! Кто знает? Вдруг это — твоя последняя азартная игра?»

— Намек был очень неприятным, но неожиданно я понял главное, и это главное здорово меня успокоило: тезка любил азарт не меньше меня, а значит, не мог остановить игру ни при каком ее исходе! С этой минуты меня беспокоил только «юнец»: в отличие от тезки, он был не азартен, а нервозен, и, что хуже всего, склонен к импульсивным действиям. Выходка с револьвером уже вполне показала, на что он был способен. И если вдруг игра пошла бы не так, нетрудно представить, на что он мог решиться. Самое меньшее, что я ожидал, — это удар по голове исподтишка. Поэтому я, делая вид, что усаживаюсь поудобнее, переместился так, чтобы всегда иметь «юнца» на виду.

— Разумно. — Инихов помахал сигарой, отчего ее дым разошелся причудливыми зигзагами. — Играя в притоне, лучше спиной ни к кому не поворачиваться!

— Как! — я не утерпел. — Сергей Ильич! Только не говорите, что и вы играете в покер?

Заместитель начальника Сыскной полиции покосился на своего шефа, но господин Чулицкий — еще одна неожиданность! — только подмигнул:

— Играет, Сушкин, играет. Работа у нас такая. Помню, расследовали мы дело о грабежах: какая-то хорошо одетая дама заманивала мальчиков и девочек в парадные и обирала их до нитки: в самом буквальном смысле…

— Знаю, знаю! Я писал об этом в Листке!

Чулицкий, услышав мое заявление, улыбнулся до невозможности снисходительно:

— Да, читали мы ваш отчет, если ту писанину можно назвать отчетом. Лихо закручено, но главное вы так и не узнали.

— Охотно верю, — я не обиделся, поскольку и впрямь далеко не всегда имею возможность получать информацию из первых рук и на условии ее непременной достоверности. Михаил Фролович был прав, а на правду обижаться — грех. — Но причем тут покер?

— А при том, — теперь уже Михаил Фролович покосился на своего заместителя, а тот в ответ — не подмигнул, нет: такую фамильярность Сергей Ильич позволить себе не мог — прищурился, — что дамочку мы вычислили и взяли только благодаря тому, что Сергей Ильич сутками не вылезал из одного притона, играя напропалую, да так, что карты, как он сам признавался, ему еще месяц после всего по ночам снились!

— И вас не узнали? — я с изумлением посмотрел на Инихова.

Сергей Ильич улыбнулся: