Иван Машуков - Трудный переход

• Название: Трудный переход
• Автор: Иван Машуков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Роман
• Год: 1953

---

Демьян задумался и прозевал подать Палаге следующий гвоздик. Со скамейки, склонившись над ним, она легко хлопнула его рукою по плечу. Это была опасная шутка с её стороны. Демьяну до дрожи в руках захотелось схватить её и так, держа, закружить по комнате. Он шумно перевёл дыхание.

— Ты у меня смотри! — погрозила ему мизинцем Палага, покраснела и слезла со скамьи.

Она стояла смущённая, а Демьян привлёк её к себе и поцеловал. После этого они оба, перебивая друг друга, заговорили. Им надо скорее быть вместе, довольно уж ждать! Но почему тянет с переездом Палага? Когда она перетащится сюда со Штурмового участка? Демьян не сводил с неё глаз.

— Давай сегодня, а? Я съезжу за кроватью, перенесём постель…

— Глупый, разве так можно? — говорит Палага. — Давай лучше завтра переедем. Сегодня я вымою полы, а завтра…

Она умолкает. Они оба стоят и думают о том, что будет завтра.

Генка приподнялся на нарах. Он только что проснулся. В бараке было по-утреннему холодно: с вечера топилась железная печка, сейчас она остыла. Почти все рабочие были уже на работе. Задержались по каким-то причинам два человека, но и они должны были уйти.

С наступлением оттепели возобновилась прокладка узкоколейки. Всеми делами на строительстве дальнего таёжного участка распоряжался Викентий Алексеевич Соколов. Старый лесник был доволен, что осуществлялся его давний проект. Он торопил рабочих, которым приходилось теперь только ночевать в бараках. Дорога от Красного утёса ушла далеко вперёд. Обед доставлялся на место работы, поэтому, уходя утром на весь день, рабочие брали с собой хлеб. Так и эти двое завязывали в узелки хлеб, торопясь оставить барак.

Генка встал с нар, пригладил пятернёй чуб, посмотрелся в маленькое зеркальце. Этой ночью он пришёл поздно со Штурмового участка. Веру увидать ему не удалось. Когда он в темноте подходил к бараку, где она жила, дверь комнаты её отворилась, на крыльцо вышли Демьян Лопатин и Сергей Широков. Генка чуть нос к носу не столкнулся с ними. Ему было известно, что Демьян ухаживает за Палагой. Но этот долговязый корреспондент… Генка сжал кулаки. Не миновать им, видно, встретиться когда-нибудь на узкой дорожке! Даже и сейчас острый холодок неприязни к Широкову прошёл у него по спине. А он-то хотел увидеть Веру, поговорить с нею откровенно, как ему быть дальше…

Вдруг с улицы вошёл Корней Храмцов, а за ним один за другим трое незнакомых людей. Двое были одеты в лесорубческие тужурки, один в шинель. Потом явились ещё двое. Рабочие, прихватив свои узелки, ушли.

— Ну, говори, старик, — ждёте нас? — спросил Храмцова Косых, оглядывая барак.

Он начинал раздражаться. Они прошли такой мучительный, можно сказать — крёстный путь, прорываясь сквозь кольцо деревень, теряя по пути людей, а здесь, как видно, царит безмятежное спокойствие. Вот неблагодарность! Обычная неблагодарность всех спасаемых и вызволяемых из беды. Как бараны, эти люди, должно быть, смиренно покоряются своей участи, пока их не спасёшь! Косых бросил на Корнея Храмцова свирепый взгляд.

— Где народ?

Корней развёл руками.

— На работе народ. Робит…

— "Робит"! — передразнил Косых. — Мужичьё сиволапое!

Он кипел от негодования. Изрытое оспой, заросшее и обтянутое серой кожей лицо его было страшно. Корней Храмцов испугался: по опыту он знал, что с такими людьми, как этот конопатый, шутить опасно. И он униженно заговорил:

— Обогрейтесь… отдохните… чайку горяченького…

Он хотел отвести от себя гнев голодных и усталых людей. Корнею ещё два дня тому назад передали, что они должны прийти сюда, эти люди, он ждал их. И вот они здесь, что-то требуют от него, а он ничего не знает.

— Чайку мы сейчас…

— "Чайку"! — заругался Косых. — Неужели ты думаешь, что мы пришли сюда, чтобы чайку попить, а потом назад убраться? Ну нет! Ты просто трусишь. Где народ? Где люди? Давай их сюда, зови! Живо!

"Позвать людей? — думал Корней. — Да что они, с ума сошли? Нет уж, не такой он простак! Тут только кликни, живо сбежится народ — и пойдёт потасовка! Тогда и этому конопатому отсюда не уйти, да и ему, Корнею, тоже, пожалуй, не сдобровать".

— Как же я позову, меня же не послушаются, — лепетал Корней.

— Не послушаются? — переспросил Косых. — Да ты нм скажи, что мы пришли! Понимаешь?

— Не могу.

— Почему?

— Нету никого, которые пойдут.

— Как нету?

— Нету. — Корней сжался, словно ожидая удара. Он сказал этим близким ему по настроению людям всю правду.

— Значит, нас здесь совсем и не ожидают? Так? Ты это хочешь сказать, что ли? — Косых уставился на Храмцова.

Корней молчал. И это молчание было красноречивее всяких слов. Холодом и заброшенностью повеяло вдруг на бесшабашного пограничного налётчика Косых и на тех, кто был с ним в эту минуту. Хриплыми голосами они заговорили все сразу:

— Как же так?!

— Выходит, зря мы шли?

— Сколько муки приняли!

— Ну сволочи! — неистовствовал Косых. — Скот, стадо баранов! Им бы плетей, тогда бы они поняли, как надо жить на свете! С мужиками делать политику — что за наивность! И какой чёрт сунул нас в эту авантюру? Зачем мы сюда полезли? Это вы нас сбили! — повернулся Косых к Храмцову. — Такие, как ты! "Приходите, мужики только и ждут, чтобы их спасли!" Всё спасителей ищете? А сами себя почему не спасаете? Мы за идею сколько лет страдаем, а вы пупом к земле приросли! "Мужик беспременно подымется! В леспромхозы много народу набежало, вербованные, раскулаченные, властью обиженные"… Где они? Кто про них говорил? Тот широкомордый кулак из Сибири! Если бы он был здесь, я бы его сейчас застрелил!

Косых с гневом и ненавистью вспомнил о Селиверсте Карманове, который где-то остался или потерялся.

— Ваше благородие, — вкрадчиво заговорил Храмцов. — Тут зимой-то верно мужики шумели. Пьянка была. Одного комсомольца чуть не побили…

— Детские игрушки! — закричал Косых. — Что ты мне про это рассказываешь? Смотри! — Он быстрым движением расстегнул шинель. Под нею оказалась кожаная куртка, и на ней на ремнях висели длинные воронёные маузеры, по одному у каждого плеча — словно железные вериги. — Вот оружие! Кому его отдать? Зачем мы его несли? Ты думаешь, что только у меня одного это? Смотри и у них!

Косых сделал повелительный жест. Расстегнулись ватные куртки. Блеснуло оружие… Корней отшатнулся, а Генка Волков прикусил губу. Он готов был закричать от страха. Во всё время этого разговора он стоял у нар. Сейчас не быть бы ему здесь, исчезнуть! Генка с надеждой смотрел на дверь, соображая — не выбежать ли ему из барака? Однако у двери стояли двое злых пришельцев.

— Тут приходится осторожно… — слышался вкрадчивый голос Корнея. — Следят…

— Кто? — громко спросил Косых.

— Разные, — неопределённо повёл рукою Корней. — К примеру, десятник по фамилии Лопатин. Лютый, не приведи бог! Он ещё в гражданскую нашего брата в две сабли крошил!

— А где он? — спросил Косых.

Корней молча кивнул в окно. У барака показался Лопатин.

Демьян стоял рядом с Палагой в комнате, когда мимо окна прошёл Косых и с ним ещё четверо в лесорубческих ватниках. Демьян, приметливый на лица, подумал, что люди эти ему незнакомы. Он нахмурился. Ещё вчера Трухин вызывал его к себе и предупреждал… Демьян подумал: "А вдруг?" И словно тень прошла по его мужественному лицу. Но какие же бандиты вот так днём разгуливают?

— Однако я схожу, — сказал он Палаге, отодвигаясь от неё. — Есть одно дело.

— Куда? — удивлённо посмотрела на него Палага. Они ведь только что думали вместе о своём будущем! Что значат в сравнении с этим какие-то дела!

— Люди какие-то прошли в бараки. Может, я им нужен? — проговорил Демьян.

Но она, смеясь, заставила его снова подавать гвоздики и не отпустила, пока вся работа не была закончена.

— Подождут, не всё для людей.

— Я всё же схожу, паря, — повторил он настойчиво.

— Ну, сходи, да надень хоть шапку, а то голову простудишь!

— Ладно. Ты меня жди.

Демьян надел папаху и как был в чёрной рубахе, подпоясанной солдатским ремнём, в брюках-галифе и сапогах, шагнул к двери. Палага проводила его сияющим взглядом.

Утреннее солнце заливало барак — щелястый пол, нары, бревенчатые стены. Демьян переступил порог и встал против света, вглядываясь в маячивших перед ним людей. Косых при виде забайкальца даже отступил. Эта косматая папаха из козла была ему очень хорошо знакома. В таких папахах бывали и те, против кого он прежде воевал. Ему хотелось сейчас же закричать, наброситься на Лопатина. "Партизан? Коммунист? С-сукин сын!" — и плетью наотмашь бить по лицу, как бывало раньше… Он бросил быстрый взгляд на Корнея. Семейский сделал страшное лицо. Косых молча кивнул. Они поняли друг друга без слов.

Демьян не смог заметить этой переглядки: она была мгновенной. Видел её лишь совершенно потерявшийся Генка. Широкоплечий, плотный забайкалец смело шагнул от порога прямо на середину барака. А Корней стал отодвигаться вдоль нар, к двери.