Иван Машуков - Трудный переход

• Название: Трудный переход
• Автор: Иван Машуков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Роман
• Год: 1953

---

…Егор бежал по лесу, оступаясь, проваливаясь, боясь потерять из виду уходящих всё дальше ненавистных ему людей. Их чёрные фигуры мелькали среди деревьев. Они могли заметить Егора и убить его. Он об этом не думал. К нему словно доносился из Крутихи насмешливый голос Григория Сапожкова: "Ну как, Егор Матвеев, пожалел ты Генку? Понял теперь, каким ты был упрямым мужиком в деревне и какая у тебя была родня?" Егор видел, как чёрные фигуры уходящих впереди остановились. Показался берег Имана и дымящаяся наледь на реке. Они скатились с высокого берега и ступили прямо в наледь. Егор, спрятавшись за деревьями, наблюдал за ними. Добрый километр они шли по наледи, потом осторожно, след в след, выбрались на противоположный берег…

"Уйдут, уйдут псы… Эх, винтовочку бы мне красноармейскую, я бы их перещёлкал!" Солдатский азарт проснулся в Егоре. "Где же Сергей? Где же наши люди?"

…Широков бежал, оступаясь, проваливаясь в снег, и мысли путались. "Неужели бандиты?. Лесорубы, какие-то!.. Да и Генка с ними". Но мгновенно новая мысль пришла в голову: "А почему Генка не может быть с бандитами? Кричал же Егор, что Волковы — звери. Откуда этот мужик знает Генку?" Наконец Сергей вспомнил позы этих людей, когда они остановились на тропе, и то, как сказал Егору высокий в шинели: "Это не Генка". Как же не Генка, если при одном взгляде на этого парня у Сергея проснулась вся его ревность? Сейчас ему было стыдно, что не он, а Егор Веретенников распознал бандитов.

Сергей едва успел добежать до штабелёвки, как со стороны Штурмового участка и Красного утёса показались рабочие. Они тоже бежали по лесу, крича, размахивая винтовками, топорами, охотничьими ружьями. Слух об убийстве десятника в бараке у Красного утёса распространился с быстротой молнии. Палага, не дождавшись Демьяна, пошла его разыскивать и нашла в луже крови. Палага вскрикнула и выбежала из барака, сзывая на помощь. Когда стало известно, что убийц видели, как они проходили, Палага стала просить дать ей в руки винтовку. А потом повалилась на тело Демьяна и завопила по-бабьи. Сергей увидел Клима Попова; бывший пограничник был с револьвером. Даже у добрейшего Викентия Алексеевича Соколова было в руках оружие. Со стороны леса показался Егор Веретенников.

— Там они… там! — кричал он. — Туда пошли!

Сергей увидел Веру. Она тоже его увидела и бросилась к нему. Вокруг говорили тревожно, взволнованно:

— Десятника убили…

— Лопатина…

— Лопатина? — побледнел Сергей.

— Двух рабочих за собой увели…

— Одного — Волкова, совсем молодой парень…

— Гену? — закричала Вера и закрыла руками глаза. Она бы упала, если бы Сергей не поддержал её.

Какой-то шум и гул людских голосов был ещё вокруг них, а Сергей и Вера ничего этого не замечали. Стоя рядом, они плакали. Сергей плакал о том, что больше не увидит он живого и весёлого Демьяна. Словно оторвалось что-то сразу — кровное, близкое… Сергей вспомнил родное ему с Демьяном Забайкалье, синие сопки, раздольные поля… Не вернётся уж туда Демьян! Да и в самом Сергее что-то невозвратно уходило в эти минуты — может быть, весёлая и беззаботная пора юности…

Он перестал плакать, вытер рукой глаза и взглянул на Веру. Плечи её сотрясались. Она рыдала. "О ком же она плачет?" — подумал он. И вдруг он вздрогнул: "Да она же о Генке плачет!" Лицо его исказилось гримасой боли и отвращения. Ему захотелось вот сейчас же наговорить ей грубых и обидных слов, но он не сделал этого. Чувство жалости к ней, маленькой и такой беспомощной, чувство тревоги за неё охватило его. Сильной рукой он решительно взял её голову с залитым слезами лицом и прижал к своей груди.

ХL

…Снова шли они по лесу, и снова их преследовали.

Прочь, прочь, от этих мест, где им больше нечего делать! Они никогда сюда не вернутся. Им совершенно всё равно, будет завтра стоять этот чёрный лес или он сгорит синим огнём, как говорится в заклятье! И эта земля, по которой они сейчас идут, — пускай она провалится хоть в тартарары. Но только после них.

Только после них!

Косой оглядывал своих людей.

— Спасители… Самим-то хоть бы спастись…

Корней Храмцов следил за Генкой Волковым: этот парень казался ему ненадёжным. А Генка, оправившись от потрясения после убийства Демьяна и встречи с Егором Веретенниковым, уже начал рыскать глазами по сторонам. Злоба против Храмцова разгоралась в нём. "Чёрт нанёс его на мою голову!" И вот опять — кровь, убийство, погоня… Надо было тогда сразу же сказать Демьяну о Корнее, и ничего бы этого не было. Но теперь уже поздно сожалеть. Генка словно вернулся к тому, с чего когда-то начал… Опять он убегает!

Однако, придя понемногу в себя, он даже ободрился. Ни черта! Как ни трудно, он и на этот раз постарается обмануть беду.

Весь остаток этого дня они плутали по лесу, путая следы, сбивая погоню. Вечером Косых вывел свою поредевшую ватагу к старой охотничьей избушке. При взгляде на неё Генка сразу же вспомнил минувшее лето, Веру… Они сидели с Верой здесь на нарах, был ливень. В раскрытые двери избушки им было видно, как летели вниз дождевые струи, как пузырилась вода… Сейчас здесь как будто всё то же — нары, подслеповатое оконце, печка. А вот и сухая растопка и дрова, которые припас заботливый таёжник. Генка на правах человека, однажды уже здесь побывавшего, полез под нары, чтобы набрать дров. В избушке было холодно; казалось, даже самые стены пропитались морозом. Сейчас он затопит печку, будет тепло и сухо, как тогда, летом. Но его остановил сердитый окрик Косых:

— Эй ты, выдать нас хочешь? Огня не разводить! Понятно?

Сжавшись от холода, сидели они в избушке, и им казалось, что здесь всё же теплее, чем на дворе. Кроме того, согревало и собственное дыхание. Генка слушал, как переговаривались между собою Косых, Храмцов, кореец. Куда идти дальше? Делать ли попытку выбираться из этой чёртовой тайги обратным путём, которым они уже шли, или находить для своего спасения что-то другое? Косых знал, что, кроме обратной дороги к границе, остаётся им на самый крайний случай ещё и другой путь — через перевалы Сихотэ-Алиня к Японскому морю. Из бассейна Имана можно, перевалив горный хребет, выйти к бухте Тетюхе на морском побережье. Но при одной мысли об этом даже у видавшего виды Косых спазма страха сжимала горло. Разве можно пройти через перевалы зимой? Только отчаяние могло кинуть людей на этот почти наверняка гибельный путь!

— Надо выходить к границе, — повторял Косых.

Генка думал: никуда он не пойдёт! Горькие мысли вдруг захватили его. И что за напасть такая всегда с ним случается? Из-за чего? Почему? В Крутихе Селиверст Карманов почему-то именно его приблизил к себе и послал убивать Мотылькова. Он даже дал ему свою бердану. Но ведь не убивал же Генка Мотылькова! И меньше всего из страха перед Селивёрстом Кармановым. Карманов и его, Генку, мог убить за то, что не выполнил приказания. Выходит, в Крутихе он не был ни в чём виноват. А здесь разве он виноват?

Может быть, впервые в своей такой ещё молодой, но уже запутанной жизни, Генка спросил себя об этом, и сознание вины коснулось его. И он решил, что сейчас вот, в эти немногие часы, повернёт всё по-другому. Ему стало жаль себя, жаль Веры, которую он по-своему любил… Что бы ему такое сделать, что привело бы его обратно в леспромхоз, к Вере? Вот если бы он выбрался как-нибудь из этой избушки, подпёр её снаружи и помог бы захватить всех здесь сидящих? Стал бы он тогда героем. И все его грехи были бы прощены…

Генка ещё в лесу, идя вместе со всеми, присматривался, кто и как из спутников его носит оружие. Лишнее, что было с ними, они сбросили с себя и закинули в снег. С револьвером оказался Корней Храмцов. А Генке оружия не дали. Он примечал, что у Косых маузер был за пазухой, у других — у пояса. Небрежней всех держал себя усатый: рукоятка нагана торчала у него из кармана. Сейчас, в избушке, Генка привалился к усатому. Интересно, заряжен или не заряжен у него револьвер? А что если дождаться, когда они все уснут, вытащить из кармана усача револьвер и, выбравшись из избушки, просто удрать? Явиться в леспромхоз и просто сказать, что эти убийцы Демьяна Лопатина увели его, Генку, под силой оружия? Но прежде всего надо завладеть револьвером…

Генка не спускал глаз с кармана усатого до тех пор, пока не почувствовал на себе чьего-то настойчивого взгляда. Генка чуть повернул голову и увидел, что на него смотрит Косых…

Дальнейшее было как во сне. В избушку вбежал караульный, поставленный заранее снаружи, что-то крикнул. Все стали выбегать в затянутый уже ранними сумерками лес. Генка услышал выстрелы. Длинными прыжками, хрипя и задыхаясь, мчался он сквозь частый ельник, обдирая на себе одежду, раня лицо, руки. А к избушке, только что оставленной, подбегал уже Авдей Пахомович Гудков. Старый уссуриец был на широких лыжах, которые легко несли его по глубокому снегу. На руке он держал ружьё. С Гудковым было несколько рабочих леспромхоза. Они бросились за Корнеем и Косых, а Гудков заметил Волкова.