Барбара Вуд - Мираж черной пустыни

• Название: Мираж черной пустыни
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01231-0

Англичане брат и сестра Тривертоны, отправляясь в Африку, вряд ли догадывались, что им предстоит путешествие длиною в жизнь. Начало двадцатого века — время активного освоения африканских колоний и столь же активного сопротивления этому местного населения. Но кто знает, где твое место под солнцем? Грейс Тривертон, несмотря на все трудности и препятствия, открывает клинику, помогая больным африканцам. Любовь и смерть, страх и преодоление проходят через годы и десятилетия, становясь судьбой…

---

— Но потом, Дебби? Когда мы поняли, что любим друг друга, когда решили пожениться. Ты могла сказать мне об этом тогда.

Она опустила голову.

— Я собиралась. Но потом ты рассказал мне о Шерон — женщине, на которой ты чуть было не женился. О том, что она обманула тебя.

Джонатан взорвался.

— Ты обвиняешь меня? Ты хочешь сказать, что это я заставил тебя пойти на обман?

— Нет, Джонатан!

— Боже, Дебби! — Он повернулся к камину спиной и подошел к окну. Постоял, засунув руки в карманы и смотря на хлещущий за окном дождь.

— Я боялась, — сказала она. — Боялась, что если скажу тебе о том, что солгала, то потеряю тебя.

— Ты думала, что наши отношения такие хрупкие? — спросил он, глядя на ее отражение в окне. — Ты так плохо думала обо мне? Ты думала, что я такой легкомысленный?

— Но Шерон…

Он резко повернулся.

— Дебби, это было семнадцать лет назад! Мне тогда было двадцать лет! Я был молодым, нетерпимым, высокомерным сукиным сыном! Боже правый, хотелось бы думать, что я изменился с тех пор. По крайней мере, я так думал. Я думал, что стал разумным человеком и что ты считала меня таким.

— Но когда ты сказал мне о ней…

— Дебби, — произнес он, пересекая комнату и садясь рядом с ней. — Мы с Шерон были эгоистичными юнцами. Ее ложь была непростительной. Своей ложью она не просто обманула меня, она причинила мне боль. Ты же своей ложью, Дебби, хотела лишь защитить себя и защитить меня. Неужели ты не видишь разницы?

Она молча покачала головой.

— Боже, — тихо произнес он. — Дебби, я думал, ты знаешь меня гораздо лучше. Я люблю тебя, люблю так сильно, что мне наплевать на твое прошлое, каким бы оно ни было. Ты должна была знать это и рассказать мне об этом давным-давно. Я бы помог тебе разобраться с твоими проблемами.

— Именно это я сейчас и пытаюсь сделать, Джонатан. Я вернулась в Кению не столько ради того, чтобы встретиться с Мамой Вачерой, сколько ради того, чтобы выяснить, кто я есть. Дневник тети Грейс немного помог мне с этим. По крайней мере я узнала историю своей семьи. Но я по-прежнему ощущаю себя человеком без… корней. Я не знаю, где мой дом.

Он внимательно посмотрел на ее лицо, увидел честный взгляд ее глаз. Он взял ее руки в свои и сказал:

— Боже, Дебби, я люблю тебя. Я хочу помочь тебе. Ты должна была сказать мне об этом по телефону. Ты так странно говорила, что я заволновался. Поэтому я отменил все свои намеченные операции, самые неотложные из них попросил провести Симпсона. Всю дорогу сюда на этом чертовом самолете я думал о том, что же могло случиться. Бог свидетель, это несколько не то, чего я ожидал. Но по крайней мере это не так ужасно по сравнению с тем, что я себе нафантазировал. — Увидев, что Дебора молчит, он спросил: — Это еще не все?

Она кивнула.

— В чем еще дело?

— В Кении, Джонатан. Мне кажется, нет, я уверена в этом, что я должна остаться здесь и помогать людям. За эти несколько дней я увидела столько нищеты, столько больных людей, живущих в нечеловеческих условиях. За исключением нескольких небезразличных к бедам других людей, как те монахини в миссии. «И Кристофер», — подумала она, вспоминая, каким беспомощным он казался со своим медицинским саквояжем и толпой доведенных до отчаяния людей. — Никому и дела нет до того, сколько несчастья и страданий в этой стране. Я не могу объяснить тебе, что мной движет, я просто чувствую, что должна остаться здесь и использовать свои медицинские навыки, как это делала тетя Грейс.

— Людям во всем мире нужна наша помощь, Дебби. Не только в Кении. А как же наши пациенты в Сан-Франциско? Неужели они нуждаются в тебе меньше, только потому что они белые и живут в Америке?

— Да, — честно ответила она. — Потому что в Америке больше докторов и лучше развита медицина.

— А какое до этого дело Бобби Дилани?

Дебора отвела взгляд.

Бобби Дилани был девятилетним мальчиком, который сражался за свою жизнь в ожоговом отделении больницы. Его мать, оказавшаяся душевнобольным человеком, намеренно подожгла его. Дебора была одним из лечащих его врачей. Получив ожоги третьей степени, когда площадь пораженных участков составляла более девяноста процентов его тела, Бобби жил в невероятных муках и страданиях, как душевных, так и физических, в стерильном отсеке, где все контакты с людьми осуществлялись через резиновые перчатки, а все лица, которые он видел, были спрятаны за белыми масками. По каким-то непонятным причинам Бобби выделил из команды врачей доктора Дебби и стал считать ее своим единственным другом. То, как загорались глаза на его несчастном, обезображенном лице каждый раз, когда она входила к нему…

— Ты же знаешь, что он не будет говорить ни с кем другим, кроме тебя, — сказал Джонатан. — Ты же знаешь, что он живет твоими визитами. Есть и другие пациенты. Все они заслуживают твоего внимания, Дебби.

— Я не знаю, — медленно произнесла она. — Я так странно себя чувствую, такой потерянной. Где мое место?

— Рядом со мной.

— Я понимаю, Джонатан. Но в то же время… Она посмотрела в окно. — Я родилась здесь. Разве я не должна сделать хоть что-нибудь для этой страны?

— Послушай, Дебби. У каждого из нас есть два дома: первый — тот, где ты родился, второй — тот, который ты нашел и сделал своим домом. Мне кажется, ты застряла между двумя этими домами. Ты должна выбрать, что тебе нужно больше.

— Как бы мне хотелось, чтобы тетя Грейс была со мной. Я бы могла поговорить с ней. Она бы мне помогла.

— Позволь мне помочь тебе, Дебби. Вместе мы сможем найти выход.

— Как?

— Для начала разреши мне прочитать этот дневник.

Они удобно устроились на диване: Джонатан на одной стороне, с дневником в руках, Дебби, свернувшись калачиком, на другой. Когда Джонатан раскрыл старую книгу на первой пожелтевшей от времени странице, она почувствовала, как ее накрыла волна спокойствия и удовлетворенности. Закрыв глаза, она стала слушать дождь.

Телефонный звонок вырвал ее из глубокого, без всяких сновидений, сна.

Джонатан встал и взял трубку.

— Это из миссии. Мама Вачера проснулась и хочет тебя видеть, Дебби, — сказал он.

Она потянулась и потерла занемевшую шею.

— Сколько времени?

— Поздно. Я уже прочел половину, — ответил Джонатан, поднимая дневник вверх: «Графа только что нашли мертвым в его машине». Ну и семейка у тебя, Дебби!

Она взяла свитер, сушившийся возле камина, и сказала:

— Мне так не хочется уходить от тебя, Джонатан.

— Не беспокойся. Иди и разберись с этой старой дамой. Когда вернешься, найдешь меня здесь.

— Я не знаю, как долго меня не будет.

Он улыбнулся и поднял вверх дневник.

— Не переживай, у меня хорошая компания. — Возле двери он обнял ее и тихо произнес: — Я хочу, чтобы ты вернулась домой вместе со мной, Дебби. Хочу, чтобы ты нашла то, что ищешь, примирилась с этим и оставила прошлое в прошлом. Нам надо думать о будущем, Дебби.

— Да, — прошептала она и поцеловала его.

Дебора почувствовала, что сильно нервничает. Войдя следом за ночной сиделкой в тускло освещенную палату, почувствовала, как участился ее пульс, как возросло беспокойство.

Вачера полусидела на кровати, облокотившись на подушки. Дебора видела, что ей было трудно дышать. Взгляд ее темно-карих глаз зафиксировался на ней и неотрывно следил за ней, пока она шла к кровати. Дебора обошла вокруг кровати и села на стул. Вачера не отрываясь смотрела на нее.

— Ты… — произнесла Вачера тоненьким голосом, — мемсааб. Ты пришла.

Дебора очень удивилась. Она не слышала этого слова уже многие годы: после объявления Кении независимой страной оно было запрещено. Но она заметила, что знахарка употребила его не как вежливое обращение. «Какая мемсааб? — думала Дебора. — Она что, принимает меня за мою мать?»

— Ты приехала, — продолжал вещать старческий голос, — так много урожаев назад, со своими фургонами и странными методами.

«Моя бабушка!»

— Ты была единственной из вацунгу, кто понимал Детей Мамби. Ты привезла медицину.

Тут Дебора поняла: «Она принимает меня за тетю Грейс».

— Ты хотела видеть меня, Мама Вачера? — тихо спросила Дебора, наклоняясь к женщине. — Зачем?

— Предки…

Вачера говорила на кикую. Дебора удивилась, с какой легкостью она понимала этот язык и с какой непринужденностью сама говорила на нем.

— Что предки, Мама?

— Очень скоро я присоединюсь к ним. Я вернусь к Первой Матери — Матери-Прародительнице. Но я ухожу из этого мира с бременем лжи и таху на душе.

Дебора внутренне сжалась. Она смотрела на морщинистое черное лицо, на котором, несмотря на прошествие почти столетия, все еще сохранялось гордое выражение, но которое сейчас, без всех этих бус и больших колец-серег, которые Вачера никогда не снимала, выглядело странно обнаженным и беззащитным.