Дэвид Уилсон - Крыса на козлах

• Название: Крыса на козлах
• Автор: Дэвид Уилсон
• Жанр: Фэнтези

…Фея выбрала одну, самую крупную и усатую крысу, тронула её волшебной палочкой, и крыса превратилась в толстого кучера с пышными усами, который отвез Золушку на бал.

Задумывались ли вы, что стало с кучером-крысой потом, после бала? А после того, как закончилась сказка? Читайте подлинные записки необыкновенного грызуна!

---

— Я не хочу, чтобы они умирали. Я вел их сюда не затем, чтобы они умирали. Как я после этого смогу спокойно жить?

— А ты закрой глаза, — посоветовал Дженкинс. — Закрой глаза и представь, что ничего не произошло. Это обычная людская уловка. Когда мы растревожены, мы отворачиваемся и смотрим куда-нибудь в сторону. Это тоже стратегия выживания. Иначе как бы ты смог не думать о собственной смерти?

— Я не могу закрыть глаз, — прошептал я.

— Тогда найди такое место, где ты сможешь не видеть. Уходи из этого города.

Но я никогда бы не сделал и этого. Как я мог жить дальше, не зная, что происходит здесь? Я понимал, что мне нужно держаться в стороне, но я тоже хотел выжить, и пока я буду жить, мне придется мириться и с собственной компанией, и с собственными раздумьями.

Решение нашел тот же Дженкинс. Он предложил мне жить во дворце. Теперь, когда мост сгорел, крысы не смогут перебираться через реку, а вот он сможет навещать меня и рассказывать обо всех городских новостях. Конечно, мне тоже придется проявить силу воли, чтобы подавить желание переправиться самому, потому что — как он сказал, не стоит и говорить, какой эффект вызовет мое появление на улицах города. И на крыс и на людей.

Собственно, у нас была срочная причина немедленно идти во дворец. Среди узников в темницах дворца оказался и доктор Рихтер, и Дженкинс хотел освободить его. Он считал, что доктор Рихтер и несколько других выдающихся заключенных очень помогут координировать работы в городе.

— Я знаю о твоих смешанных чувствах к доктору Рихтеру, — заметил он, словно извиняясь, — но он прекрасный человек и хороший организатор.

Я не сомневался в его суждении. Мы уже собирались уходить, когда он положил руку мне на плечо.

— Роберт… то, что ты натворил, настолько ужасно, что не скажешь словами. Я не могу оправдать твое насилие, точно так же, как не могу оправдать Девлина. Но есть и другое, о чем не сказать нельзя. Ты спас этот город от настоящего тирана. А эта тысяча солдат, которых ты истребил — это была та железная пята, которой Девлин растоптал бы нас. И я сделаю все, чтобы об этом узнали. И еще я хочу сказать, что ты… что я благодарен тебе за твою дружбу.

Он обнял меня, и я почувствовал, как у меня отлегло от сердца. Может быть, только что я сделал еще один шаг в моем очеловечивании. Я больше не был одинок, и больше не нес этот тяжкий груз ответственности. Теперь я мог довериться Дженкинсу.

29

И я стал жить во дворце. Я мог выбрать себе любую комнату, но комнаты Амадеи наполняли меня печалью, комнаты, где обитал Девлин, отталкивали; я вернулся в ту маленькую комнатушку, где жил до этого. Кроме меня, в замке не осталось никого — только слуги. Всех заключенных выпустили, а все солдаты и гвардейцы были убиты. Теперь я был принцем, но у меня не было ни принцессы, ни королевских обязанностей, ни подданных.

Дженкинс каждый день навещал меня. И его посещения были единственным, чего я ждал с нетерпением. Он рассказывал мне, как после страшных потрясений жизнь в городе медленно возвращается в нормальное русло. Сначала было немало случаев, когда крысы нападали на людей, и особенно страдали от этого самые молодые и самые старые. Дженкинс рассуждал по этому поводу, что после яростных битв с солдатами Девлина у крыс мог возникнуть вкус к человеческому мясу. Крысы охотились даже днем, приободренные отсутствием кошек и собак, а может быть, подстегиваемые нехваткой еды. И немудрено, ведь их было так много… Однако таких случаев становилось все меньше, особенно когда начали раскладывать отравленные приманки. Дженкинс не хотел говорить о них, но я настоял, чтобы он рассказал обо всех принятых мерах.

Выяснилось еще, что очень многие, оказывается, укрывали своих кошек и собак, и как только стало ясно, что Рихтер и его коллеги хотят, чтобы их живность бегала по улицам, у крыс вновь появился старый враг. Некоторые предприимчивые торговцы даже ездили в соседние города и привозили оттуда котят и щенят, которых продавали с солидной прибылью и с видом благодетелей общества.

Я придерживался обещаний, данных Дженкинсу, и ни разу не вышел за пределы дворцовых земель. Слуги исправно служили мне, но не желали разделить со мной компанию. Та девушка, с которой я когда-то целовался, вышла замуж и оставила службу, а остальные были все больше пожилые и неразговорчивые. Они, конечно, в рамках приличия отвечали мне, если я заговаривал с ними, но не скрывали желания заняться своими делами, подальше от меня. Может быть, друг с другом они были более общительными, но в моем присутствии все как один были молчальниками.

Так проходили мои дни — завтрак, прогулка, книги, размышления, обед и все начиналось сначала, в полном одиночестве. Дженкинс был моей единственной связью с внешним миром. Однажды я взмолился взять меня с собой в город.

— Скоро, — пообещал он. — Видишь ли, на улицах все еще умирают крысы. Тебе лучше не видеть этого.

— Но я думал, что вы перестали раскладывать приманки.

— Мы тоже так думали. Но кажется, кое-кто взял закон в свои руки. В последнее время таких случаев было довольно много. И кто бы не был за это в ответе, твой урок он выучил хорошо — никаких следов ни виновника, ни яда. Конечно, мы покончим с этим, но это будет нелегко. Поверь мне, Роберт — я заберу тебя отсюда, когда это будет безопасно и для тебя и для города. А пока — наберись терпения.

Он не приходил несколько дней, и напряжение стало нестерпимым. Я послал одного из слуг в город, чтобы узнать, что происходит. Он вернулся с новостью — умирают теперь не только крысы, но и люди, и кругом царит страх и подозрения.

— А есть и такие, сэр, — добавил он, глядя на меня без малейшего страха или враждебности, — которые говорят, что это дело рук Кучера.

— Но как это могу быть я? — взорвался я. — Я же не выхожу из дворца?

— Кое-кто говорит о колдовстве, — пожал он плечами. — Вам ведь не нужно выходить из дворца, чтобы колдовать. Извините, сэр, но ведь так говорят. Я просто говорю вам, что там говорят.

— Ты видел мистера Дженкинса?

— Нет, сэр. Его не было дома.

— А с кем же ты говорил?

— Люди, сэр. Простые люди. Можно мне идти работать, сэр?

Неужели все начинается заново? Неужели очередной Девлин снова приведет толпу ко дворцу и втащит меня на костер из хвороста? Естественно, это не Дженкинс. Хотя, собственно, почему не Дженкинс? Разве Дженкинс — не такой же представитель этого чудовищного вида, как и Девлин? Можно ли верить хоть одному из них? Кто-то убивает крыс и людей. Если Дженкинс и Рихтер найдут, кого в этом винить, то подданные последуют правителям. А если не найдут? Тогда на сцену может выйти новый властелин. А кто может стать лучшей жертвой, чем крыса-кучер, знаменитый убийца животных и людей?

Но если они убьют меня, то отравления все равно будут продолжаться. Они должны понимать это. Нет, они не понимают этого. Они будут уверены в том, что я виновен, и будут уверены в этом, даже когда им докажут, что они ошибались. И Дженкинс — от которого я целиком завишу — поверил в это, как и все остальные. Почему же еще он не приходит ко мне?

С этой минуты я перестал есть еду, которую мне приносили. Я готовил сам, я перестал выходить на улицу без меча на поясе. Я стал запирать свою дверь, и спал теперь чутко, прислушиваясь к каждому шороху в темноте. Три дня и три ночи я ждал ложного правосудия. Но никто не приходил за мной. Чего они ждут? Если найден настоящий убийца, почему Дженкинс не приходит? И еще один вопрос мучил меня, хотя он и не имел отношения к моей жизни: Кому понадобилось отравлять и людей и крыс? Кто и почему таил такую ненависть к обоим этим видам?

Через несколько дней я получил нежданный ответ на эти вопросы. В мою дверь постучали. Я взял в руки меч и спросил, кто там.

— Дженкинс! — был ответ. — Со мной доктор Рихтер.

— Больше никого?

— Никого! Впусти нас, Роберт!

Все еще сжимая меч в руке, я отпер дверь. С первого взгляда мне стало ясно, что их бояться мне нечего — на их лицах лежали глубокие тревожные морщины. Эти двое пришли сюда не ради ненависти, их привела нужда.

— Что случилось? — спросил я.

— Мы можем сесть? — вопросом на вопрос ответил доктор Рихтер.

Теперь он выглядел еще старее, чем когда я видел его впервые. Седые волосы были встрепаны и непричесаны, а рука, сжимавшая палку, слегка дрожала. Когда он садился, казалось, что он не может управлять собственным телом — он скорее падал, чем садился.

Дженкинс тоже выглядел больным. Под глазами у него появились темные круги, и я удивился, заметив, что и его тоже бьет мелкая дрожь. Он принес явно недобрую весть — и вот теперь думал, как же сообщить мне ее.

— Что-то не так, — нахмурился я. — Вы пришли сказать мне об этом, так говорите же.

— Роберт, — начал Дженкинс. — Когда я встречался с тобой несколько дней назад, я говорил, что кто-то тайком отравляет крыс.