Владислав Мацкевич - Флотские байки

• Название: Флотские байки
• Автор: Владислав Мацкевич
• Издательство: ЧП Торубара Е.С.
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-96803-2-7

Про отпиленный якорь и синхрофазотрон, отобранный у моряка в ресторанной драке, про Карла и про Маркса — двух разных людей — все эти байки не первый год «травят» в широких и узких кругах. «Флотские байки» — многочисленные истории из жизни подводников. Одни из них уже известны и любимы, другим только предстоит обсуждение «за рюмкой чая»…

---

Наши в Индонезии

В середине 60-х годов до начала антикоммунистической резни в Индонезии наша группа северян-советников штаба бригады подводных лодок «работала» на военно-морской базе в городе Сурабайя на острове Ява.

Индонезийцам были переданы двенадцать подводных лодок 613 проекта, шесть из них прошли текущий ремонт на «Дальзаводе» во Владивостоке, остальные передавались в том состоянии, в каком они пришли «инкогнито» участвовать в конфликте Голландия — Индонезия за остров Калимантан. Фактически мир тогда стоял на грани третьей мировой войны, но пронесло, договорились. Тихоокеанцы подготовили индонезийские экипажи, лодки передали и по домам.

Нашей и последующим группам советников было поручено отработать организацию штаба бригады подводных лодок Индонезии. Жили рядом с базой в коттедже на берегу Модурского пролива. Рядом в Уджунге жили другие советники — наши надводники, поляки-водолазы и прочий народ. Американцы жили за городом в горах, так как там прохладно, а советовали они, в основном, по телефону.

Первое время контр-пары (так называли советников и хозяев) держались строго официально, пока однажды мы не пригласили их на обед. От чарки под малосольный огурчик, а он для них был диковиной, индонезийцы не отказались. Хоть и мусульмане, но учились в Союзе. Многое у нас им нравилось, особенно водка и женщины. Командир одного из дивизионов торжественно заявил: «О, русские женщины — «багус-багус» (хороши)! Однако они сильно много хотят, а я столько не могу».

Через некоторое время мы поняли, что в нашем бюджете расширяется дыра, так как русская водка в магазине «Токо нам» стоила очень дорого, а от местной и виски индонезийцы воротили носы. Положение спас совет бригадира рабочих с «Дальзавода». Покупался в местной аптеке спирт, а остальное — дело техники. Поколдовали, нашли ароматизаторы и бутылки из-под коньяка. Вздохнули свободней.

На одном из приёмов в доме офицеров начальник штаба флота полковник Абду Кадыр заявил, что в Союзе подобные мероприятия проходили веселей. Намек был понят. Комбриг капитан 2 ранга Паришкура, перешёптываясь с полковником Пурномой (сын короля острова Модура), «приказал» флагмеху и минёру обеспечить доставку «боезапаса».

Приём прошёл в тёплой, дружественной обстановке. Абду Кадыра выносили под белы руки. Остальные пели на веранде Дома офицеров песню «Индонезия — любовь моя» и с умилением смотрели на бутылки с армяно-индонезийским «коньяком».

В многонациональных экипажах

На «эсках» по «готовности № 2 надводная» вахту на связи с мостиком и отсеками в центральном посту лодки несли старшины электромеханической боевой части. Вахтенный старшина 2 статьи Власенко с Украины (з-пiд Полтави), получив доклады из всех отсеков об их осмотре, как и положено, вызывает по переговорной трубе мостик. Речь его с украинским акцентом звучит так: «На мостыку-ку!». Тишина.

— На мостыку-ку! — опять кричит Власенко.

— Не ку, а ке, — слышится в ответ.

— Есть не ку, а ке, — отвечает центральный.

Пауза.

— На мостыку-ку!

* * *

Первые атомоходы 627 проекта для обеспечения кают-компании стали получать бумажные салфетки, которые на долгой боевой службе быстро закончились. Вестовой в кают-компании матрос Алиев Ариф-оглы, накрыв стол к обеду, салфеток не положил. Командир корабля, воссев на свое кресло и не обнаружив салфетку, грозно потребовал у вестового объяснения. Ответ жителя горного аула: «Товарищ командир, туалетная бумага в гальюне третьего отсека закончилась, а в гальюн первого отсека мичман Гетьманский меня не пускает. Там торпеды. Я и не нарезал салфеток».

«Лодка стала на кильблоки…»

«Эска» 25 БПЛ КСФ готовилась к «плановому» текущему ремонту на СРЗ в Росте пригороде Мурманска. В Полярном выгрузили боезапас и всё, что не положено иметь на борту во время ремонта. На регламентное обслуживание в водолазную мастерскую сдали индивидуально-дыхательные аппараты ИДА 59, шестьдесят комплектов водолазного белья из толстой верблюжьей шерсти уложили в наматрасники, опечатали и оставили на хранение в одной из кают плавказармы.

Ремонт достигал своего апогея, но тут боцман, блея по-козлиному, доложил меху, что он, якобы по ошибке, привез вместо мешка с постельным бельем мешок с тридцатью водолазными свитерами. Меха пот прошиб — за этими свитерами северные работяги охотились с миноискателями. Посоветовавшись со старпомом, решили, что лучшее место для временного хранения «дефицита» — это торпедные аппараты. Так восьмиметровая труба аппарата № 1 стала временным складом.

Кремальерный затвор задней крышки торпедного аппарата опечатали и на него повесили табличку «Вскрывать только в присутствии механика и командира БЧ-3, с записью в вахтенном журнале». Текст таблички, как оказалось в дальнейшем, был неверным, он допускал различное толкование смысла.

На заключительном этапе ремонта командир БЧ-3 минёр В. Родный привёл из минно-торпедного управления специалистов по регулировке системы безпузырной торпедной стрельбы (БТС) аппаратов. Для этого торпедные аппараты должны поочередно заполнятся водой, затем сжатым воздухом в полторы сотни атмосфер эта вода, как торпеда, выстреливалась в море. Для того, чтобы не демаскировать всплывающим на поверхность воздушным пузырём лодку, воздух на определённом этане движения «торпеды» в аппарате через систему БТС стравливается в специальную цистерну и отсек. Приборы фиксируют работу системы.

Как назло, первым стали регулировать аппарат № 1, в котором лежал мешок. Не спросив никого, старшина команды торпедистов, раз минёр рядом, снял печать и табличку. Минёр, озабоченный монтажом контрольной аппаратуры, а также осознавая значимость своей персоны (он уже месяц был парторгом, и в его карманах лежала партийная печать «Уплачено КПСС»), совершенно забыл о приказании старпома и мешке. Не получив «добро» от старпома, не сообщив меху, минёр «вышел в торпедную атаку» мешком. Корпус лодки содрогнулся, старпом и мех из центрального поста мигом оказались в первом отсеке. Табличка висела вверху на телемоторе горизонтальных рулей, мешка со свитерами в отсеке не было. Всегда корректный старпом гнул матерщину, как старый шкипер, — они с мехом по корабельному уставу отвечали за аварийно-спасательное имущество. Обгоняя друг друга, оба кинулись на причал в надежде, что мешок остался жив и всплыл. Прилив-отлив в Кольском заливе около четырёх метров, течение приличное, поэтому шкрябанье «кошками» по дну ничего, кроме тросов, труб и прочего хлама не дало.

Было ясно, что неукомплектованную водолазным бельём лодку штаб не допустит к сдаче задач боевой подготовки, аварийно-спасательная служба флота, проверяющая лодку после ремонта, задробит выход в море. Да и финансовые затраты за утерянное имущество значительны, платить-то в десятикратном размере. Старпом, осознавая бремя, которое на него свалилось, обозвал минёра «щеколдой». Во флотском фольклоре начала двадцатого века так определялись отдельные пункты функциональных обязанностей минёра (простите, дамы!):

Почесав свою е…у,
Ты пощупай щеколду.
Если спущена она,
Этой мине грош цена.

Кто готовит мины так,
Не минёр он, а дурак.
В минном деле, как нигде,
Вся загвоздка в щеколде.

А командир лодки изрек: «Мех, как хошь, но решай эту проблему».

Штабники — механики бригады ремонтирующихся кораблей, обнаружив меха в слезах и прочей гадости на лице, пообещали помочь решить эту задачу. Тут же мичман — инструктор бригады был отправлен катером на противоположный берег Кольского залива в Дровяное, где располагался дивизион аварийно-спасательной службы флота и его склады.

Вечером поддатый мичман доложил, что обмен (бартер по-современному) возможен. Цена — двадцать литров спирта, «шило» по-флотски. Но в конце ремонта корабельный запас спирта почти иссяк, его пустили на нужды ремонта и благоустройство лодки. Нет, «шило» в это время практически не пили — в Мурманске не было сухого закона. Старпом и мех приуныли, но опять выручили флагмехи бригады. Тот же мичман-инструктор сказал, что есть выход. Через несколько часов был готов словесный план операции. Назначены действующие лица и исполнители. Старпом вызвал пред свои ясные очи боцмана — мичмана-сверхсрочника и старшину команды торпедистов — главного старшину-сверхсрочнпка — виновников возникшей проблемы. Сообщив им сумму, которую лодка должна заплатить за утерянное имущество, и те фитили, которые светит получить всем от киля до клотика, он поставил им задачу. Суть её в следующем. На шкиперском складе флота работает кладовщицей некая дама бальзаковского возраста, ведающая запасами спирта. Их задача познакомиться, сводить её в ресторан, оттанцевать и проводить. Деньги из общего котла. Остальные подробности у мичмана-инструктора. Есть одна несущественная деталь — дама страшна, как Медуза Горгона, правда, в фигуре что-то есть, и она любвеобильна.